Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - Гаврюченков Юрий Фёдорович (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Спасибо, не надо. Я справлюсь сам, – отказался я. – А что все-таки делают хашишины в нашем далеком от их родины северном городе?
– Транспортируют гашиш, – подтвердил Гошины слова испанец, – из одного перевалочного пункта в другой. Из Горного Бадахшана исмаилиты завозят в Россию гашиш и героин, которые до ходят до Санкт-Петербурга и по морскому пути уходят в Норвегию, Данию и дальше в Европу. Деньги они пускают на усиление власти в горах Памира и готовятся перенести влияние на всю территорию Таджикистана. Это будет огромная база для захвата дальнейших территорий, а заодно возведения химического комплекса по переработке опиума в чистый героин. Самим делать это весьма выгодно, не задействуя посредников. Но фундамент их зловонного храма – гашиш. Хасан ас-Сабах использовал его для подготовки фанатиков-убийц, и до наших дней мало что изменилось. Исмаилиты набирают убийц из числа невежественных, но физически крепких людей. Готовят их, а потом используют в своих целях. Их цель – нажива. Имея связи, можно нанять ассассина. Я расскажу вам одну историю, которая наглядно показывает, на что способны ассассины. В 1981 году антипаписты наняли у исмаилитов одного из лучших убийц того времени – Мехмета Али Агджу. Он был турком, но избрал веру исмаили в юности по собственному выбору. Исмаилиты научили его убивать людей. Агджа успешно выполнял самые сложные поручения, на руках этого ассассина немало крови. Антипаписты хотели ликвидировать Иоанна Павла II, чтобы попытаться возвести на папский престол своего ставленника. У заговорщиков были информаторы в Ватикане, но убийцу пришлось брать с Востока, как семьсот лет назад. Они купили самого дорогого и самого хорошего исполнителя. Ассассин сумел подобраться близко к папе и выстрелил. Но случилось чудо, Господь отвел пули от Своего наместника на земле. Ассассина схватили и пытали, однако он ничего не рассказал о своих истинных хозяевах. Тогда его посадили в тюрьму на двадцать пять лет. Али Агджа так и не раскрыл в своем зверином упорстве известных ему секретов. Его до сих пор считают членом турецкой повстанческой организации «Серые волки», которого наняло КГБ. Вот с каким противником нам приходится иметь дело. Коварные ассассины – извечные наши враги с тех пор, как Хасан ас-Сабах произнес свою первую проповедь на горе Аламут. Они были страшны, и, хотя сила их ушла вместе с предметами, ассассины до сих пор представляют опасность. Задача ордена Алькантара в Санкт-Петербурге – помешать исмаилитам, насколько это возможно. Мы, рыцари Господни, не должны допустить нашествия мусульман на цивилизованные страны, не дать им возможности завладеть душами европейцев. Нас мало, мы разрознены и нередко воюем друг с другом, как антипаписты с Ватиканом, но мы христиане! Ваш долг как христианина помочь нам. Цивилизованный мир будет вам благодарен.
Наступила пауза. Я молчал, переваривая услышанное. Наконец здоровый скептицизм сделал свое дело. Я тряхнул головой. Нет уж, развести меня как последнего лоха теперь вряд ли кому удастся. А ведь чуть было не согласился!
– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – ответил я, показывая, что торговаться больше не на мерен.
Де Мегиддельяр нацарапал что-то на визитке и протянул ее мне:
– Это на случай... На экстренный случай, если мы вам понадобимся. Охрана вас пропустит, а секретарь отыщет меня, если я вдруг не окажусь на месте. Мы будем вам звонить, сообщим, когда получим деньги.
– Прекрасно, – сказал я. – Возможно, меня не будет дома, тогда я вам сам позвоню.
– Телефон господина Маркова вы пока можете оставить у себя, – проникновенно глядя в глаза, произнес де Мегиддельяр. – И берегите предметы. На них может оказаться много охотников.
– Непременно, – достаточно универсально ответил я и с тем покинул офис фирмы «Аламос».
6
Вечером третьего дня господин Мегиддельяр прорезался вновь. До этого на мобильник время от времени звонили Гошины знакомые. Выяснилось, что похороны Гоши должны состояться завтра, но присутствовать на них мне не хотелось. Сам Борис Михайлович не объявлялся. Иногда трубку брал я, иногда подходила Ира. Из соображений безопасности я обитал пока у нее. С матерью проблем не стало – деньги в этой пролетарской семье были определяющим фактором. А семейка-то была действительно пролетарской. В том классическом понимании, в каком значились в цензовом кодексе Сервия Туллия те римские граждане, которые не могли дать государству ничего, кроме своего потомства. Дочка Ирины Софья уже называла меня папой, впрочем, как я понял, так она называла всех мужчин, кто задерживался тут больше чем на одну ночь. Но значения этому я не придавал, ибо не собирался становиться членом данной ячейки общества.
Полномочный представитель Алькантары в Санкт-Петербурге побеспокоил меня, когда я возлежал в теплой ванне, просматривая журнал «Вокруг света» за 1967 год. Я протянул руку и взял со стиральной машины трубу, с которой на всякий случай не расставался.
– Алло.
– Здравствуйте.
Я узнал голос и поспешил представиться.
– У нас все готово. Куда прислать машину?
– Куда и в первый раз.
– В половине девятого утра за вами заедут.
На этом мы распрощались. Ночь я почти не спал, был взвинчен и долго ворочался. К восьми часам я Уже собрался и сидел как на иголках. К половине девятого машина не появилась, не было ее и в девять. Я подождал немного, нервно поглядывая в окно, потом набрал номер с визитки. Длинные гудки. Трубку никто не брал. Я перезвонил по второму номеру с указанием факса, но результат был тот же. Хорош бы я был, обменяй драгоценности на листок бумаги, именуемый векселем! Я нервно рассмеялся, но взял себя в руки. Вероятно, сеньор де Мегиддельяр просто забыл дать распоряжение насчет машины, а служащие еще не пришли. Вполне вероятно, что машина уже едет. Могла же она задержаться? Еще через полчаса я и в этом разуверился. Мало ли какие у них возникли дела, но ведь и мое не последней важности! Прождав до десяти, я решил нанести визит самолично.
Миллионная улица, обычно пустынная даже в разгар делового утра, оказалась забита машинами по преимуществу отечественных моделей. Я расплатился с таксистом и дальше пошел пешком. Место скопления автотранспорта оказалось знакомым, я там уже бывал, – около офиса «Аламос». Все четыре окна были выбиты, от них по стене тянулись черные полосы сажи. Автомобильный парк был представлен разнообразными ведомственными машинами ГУВД, ФСБ и пожарников, да и народ, тусовавшийся у входа и вымерявший что-то под окнами, был явно «оттуда».
Дабы не привлекать внимания, я с самым деловым видом прошел мимо и нырнул в ближайшую дверь напротив. Визит был целенаправленным – еще на подходе я заметил сквозь стекло любопытную физиономию вахтера.
– Привет, отец, – улыбнулся я, чтобы растормошить опасливого деда. – Чегой-то тут у вас случилось, пожар, никак?
Дедок смерил меня опасливым взглядом, но поболтать хотелось, и он оттаял.
– Бомбу взорвали. Говорят, какие-то «черные». Понаехали тут, на каждом шагу трутся...
– А кому сейчас легко? – вопросил я и поспешно покинул вестибюль. Выслушивать причитания мне хотелось меньше всего. Два слова, важные для себя, я извлек, и эти два слова были ключевыми: «бомба» и «черные».
Я возвращался в полном смятении. Настроение было препоганым. Для террористов главным оружием в священной войне была и остается взрывчатка, а принципы... Да какие у «черных» принципы? И еще я понимал, что остался один. Я направился к Ирке. Мне требовалось общение, чтобы унять страх и заглушить еще что-то. Что, стыд?
У самых дверей я остановился. В квартире было что-то не так. Я не успел понять, что именно, но интуиция толкнула меня назад. Я шагнул к лифту и тут увидел хашишинов.
Их было четверо. Это были не те низенькие лощеные арабы, с которыми я сталкивался ранее, а высоченные мужики, густо заросшие волосней, с длинными узкими носами. Какой-то совершенно другой тип исмаилитов! Они мчались вверх по лестнице, их конечную цель определить было нетрудно. Но с хашишинами я управляться уже научился и, памятуя про оставшиеся три патрона, рванул из-под куртки ТТ.
