В поисках царства русалок (СИ) - Дубровин Николай (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Под моим пером готовились ожить древние мифы и стать понятными тысячелетние тайны человеческой цивилизации! Но я отдавал себе отчет, что все это было лишь довольно голословными предположениями, практически бездоказательными гипотезами, малореальными возможностями. Нужны были более конкретные доказательства, и я вновь вернулся к Шлиману.
Было понятно, что шансов обнаружить крымский документ или артефакт, подвигнувший его на поиски Трои не было никаких. Если там можно было бы что-нибудь найти, это бы уже давно было найдено. Тем более, что само его существование было лишь моим предположением.
Но клад Приама! Что-то ведь определило его практически детективную историю. Что найденное в нем могло настолько заинтересовать сначала немцев, а потом нас, что он почти на шестьдесят лет скрылся от глаз широкой публики? Вдруг там была какая-нибудь рукопись или артефакт, вновь возвращающие нас в Черноморский регион. Судьба свитков, о которых упоминал Шлиман, нам неизвестна, но сами предметы из этого клада выставлены в музее имени Пушкина. Уж и не помню сколько раз я бродил между ними в поисках неверных аналогий и, наконец, мне улыбнулась удача. Я, конечно, допускаю, что это может быть лишь случайным совпадением, но посудите сами!
Одной из жемчужин клада Приама является довольно большая, искусно выполненная золотая чаша неизвестного предназначения. Причем форма ее такова, что ее легко можно трактовать и как чашу, и как миску, и как уменьшенную копию какого-нибудь ритуального корыта. А одной из самых загадочных легенд Крыма является легенда о золотой колыбели – священном сосуде княжества Феодоро. Звучит она, примерно, следующим образом:
Много веков феодоритские князья владели неким загадочным артефактом – Золотой колыбелью, которая была даже изображена на гербе этого княжества. Но в 14-ом веке генуэзцы, обосновавшиеся в Кафе, подошли к стенам столицы Феодоро, угрожая войной и требуя отдать им священную чашу.
Князь с семьей и священной реликвией укрылись в пещерах горы Басман. «Только им одним известными тропами они добрались до нее. Воины внесли золотую колыбель в глубь извилистой пещеры и оставили князя одного. Став на колени, он тихо произнес: — Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи — генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Горские воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядущих поколений».
В этот момент произошло страшное землетрясение: «раздались подземные удары и сильным землетрясением были разрушены укрепления и постройки», а золотая колыбель, охраняемая духами, осталась в таинственном гроте. Увидеть ее могут только избранные. Тех же, кто недостоин увидеть колыбель, охраняющие ее духи делают безумцами.
Немногие сохранившиеся ее изображения действительно не дают возможности четко определить чаша ли это, колыбель или, вообще, купель. Тем более что нет никаких оснований полагать, что эти рисунки выполнены с натуры, а не со словесных описаний. Поэтому гипотез относительно «феодоритской святыни» высказывалось множество. И что это золотая купель, которую преподнесли князю Исааку послы великого князя Московского Иоанна Третьего, но Золотую колыбель почитали в Феодоре значительно раньше времен Иоанна. И что это золотая колыбель самого Чингисхана, хотя, насколько я знаю, детство великого завоевателя было достаточно суровым и не оставляло места для золотых колыбелей.
И, наконец, самая популярная, что это не колыбель вовсе, а знаменитая Чаша Грааля с кровью Спасителя. Тут даже не важно, как она туда попала, гораздо забавнее сама идея о горных духах, хранящих великую святыню христианства. Воля ваша, но надо что-то выбирать – либо горные духи, либо кровь Христова, а не объединять это все в какую-то идолопоклонническую буффонаду.
Но мы сейчас не об этом. Итак (тут Петр Исаакович даже привстал со своего стула и в страшном возбуждении взмахнул руками), гипотеза оформилась: золотая чаша из клада Приама – уменьшенная копия таинственной крымской святыни и тогда Крым и Кавказ – центр, а Троя – провинция какой-то загадочной древней цивилизации, возможно даже самой Атлантиды. Естественно, это чистой воды спекуляция, но она объясняет и стремление Шлимана вернуться с раскопками на юг России и те загадочные экспедиции, которые организовывали советский Спецотдел ГПУ и гитлеровское Аненербе (замечаете, СССР и Германия – два держателя клада Приама!) на поиски «крымской колыбели». В эту версию ложилось все, даже подземелья, в которых владыка Феодоро укрыл свою святыню. Ведь та же Блаватская писала про атлантов: «...Маги покоящейся на дне океана страны имели сеть подземных ходов, расходящихся по всем направлениям».
Предав своей работе должный вид, я отправился в редакции научных журналов, но там лишь смеялись надо мной и советовали написать фантастический роман. Петр Исаакович тяжело вздохнул и стало особо отчетливо видно насколько он, в сущности, стар и одинок.
- Технический прогресс последних десяти лет прошел как-то мимо меня, поэтому мысль о возможности публикации моего труда в интернете мне подал лишь сравнительно недавно сосед по лестничной площадке. А после этого, как раз, и начались мои неприятности, приведшие, в конце концов, к нашей встрече.
- Какие неприятности?! – в один голос поразились мы.
- Мне кажется, нет, я уже уверен, что за мной следят, – беспомощно улыбнулся наш собеседник. – Нет, нет, – зачастил он, увидев нашу первую непроизвольную реакцию, – я не сумасшедший, у меня нет мании преследования, по крайней мере, я хочу на это надеяться, но я и не могу пренебрегать очевидными фактами. В моей квартире кто-то был и переворошил все бумаги, мой почтовый ящик постоянно вскрывают, а телефонный мастер сказал, что к проводке была подсоединена какая-то маленькая хитрая штука, позволяющая прослушивать мои разговоры на расстоянии. Я одинок и живу на пенсию, так что даже сама мысль о грабеже абсурдна… Остается только эта моя работа…. Вы поймите меня правильно! Я не боец, ни по натуре, ни, по возрасту. Кроме того, я, откровенно говоря, банально боюсь. Когда я понял, что это повышенное внимание к моей персоне, скорее всего, связано с моими поисками Атлантиды, я немедленно удалил свой материал из сети, но уничтожить бумаги, честно говоря, не смог. В них же два десятка лет моей жизни… . С нынешними нашими атлантологами и этой их «Атлантической традицией» мои отношения, мягко говоря, не сложились. Они, на мой взгляд, уж как-то слишком глубоко ушли в теософию, а мне в теософию нельзя. Рабби не велит! И вот когда я сегодня совершенно случайно узнал от Игоря о ваших поисках, то решил, что это мой шанс. Вдруг мои исследования как-то помогут вам найти вашего друга! Получится, что я спас человека!
- Спасибо огромное, – проговорил изумленный Павел, – но кто, по-вашему, может за вами следить?
- Не знаю, – задумчиво произнес наш собеседник, – в таких случаях обычно принято все валить на КГБ, или как они сейчас называются, но поиски Атлантиды всегда были невиннейшим занятием. Даже в годы Сталина, когда сажали всех – и эзотериков, и теософов и, особенно, масонов, из атлантологов ведь никто так и не пострадал. И вообще, все годы советской власти Атлантида было единственной разрешенной древней загадкой на одной шестой части суши, а уж сегодня-то и тем более…
- Ну, если вы согласны принять этот мой труд, то я торжественно вручаю его вам, – с этими словами Петр Исаакович полез в свой портфель и извлек две объемные старорежимные картонные папки с трогательными веревочками, еле сдерживающими распирающие их бумаги.
Распрощавшись с Петром Исааковичем, мы вышли на Ордынку, и Паша вдруг решительно двинулся в сторону Обводного канала.
– Ты куда? – удивилась я.
– В музей! Чего-то мне захотелось взглянуть на эту золотую чашу. Какой-то очень интересный дед, убедительно излагает.
Паша набрал приличный темп, и где-то за полчаса мы донеслись до Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Вопреки моим иррациональным страхам музей был открыт, а «Золото Трои» доступно для всеобщего обозрения. Галопом пройдя мимо египетских саркофагов и ассирийских крылатых быков, мы ворвались в зал №3, где, как утверждал приобретенный на входе путеводитель, и были выставлены сокровища Приама.
