Смертельный выстрел - Рид Томас Майн (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗

Синий Билль входил в негритянский квартал осторожно, крадучись и то и дело оглядываясь назад. Собаку он нес по-прежнему под мышкой, из боязни, чтобы она раньше времени не выдала кому-нибудь его прихода. Ему повезло, он никого не встретил, благополучно пробрался в свой дом, где находилась его жена Феба и несколько полуголых негритят, которые наперебой спешили взобраться к нему на колени, когда он уселся на свое место. Такое быстрое и неожиданное его возвращение домой с пустой охотничьей сумкой и собакой под мышкой поразило Фебу.

— Что с тобой, Билли? Что так скоро домой? Ни опоссума, ничего. И собаку на руках принес… Час тому только назад вышел из дому и пришел с пустыми руками. Скажи, что с тобой случилось?

— Ах, Феба! Что ж, что скоро пришел… Странная ты! Светло, думаешь, ночью!.. Сразу так тебе и набрел на опоссума.

— Слушай, Билли! — сказала ему черная супруга, кладя руку на плечо и пристально глядя ему в лицо. — Не дело ты говоришь и неправду сказал мне.

Синий Билль чувствовал себя, как преступник, под пристальным взглядом Фебы, но тем не менее продолжал молчать.

— У тебя есть тайна. Билль! — продолжала его лучшая половина. — Тайна, да! По глазам твоим вижу… Ты никогда так не смотрел, ты сам не свой. Такой ты был, когда обманывал меня… когда ухаживал за смуглой Бетой.

— Ах, что ты говоришь, Феба! Никакой тут нет смуглой Беты… Ей-Богу, никакой.

— А кто тебе говорит, что есть? Нет, Билли, я знаю, что все прошло теперь… Я сказала только, что ты был такой, когда Бета водила тебя за нос. Я сказала, что ты сам не свой… Что-то с тобой случилось; скажи лучше всю правду.

В продолжение всего этого монолога Феба не спускала пристального взгляда с лица своего супруга. Но Синий Билль, как истый африканец, был непроницаем, подобно сфинксу, и стойко выдерживал инквизиторский взгляд своей жены. Только после ужина, когда он вполне насытился, смягчилось его сердце, а с вместе тем развязался и язык, и он, укладываясь спать, рассказал все, что с ним случилось, а затем вынул из кармана письмо и передал ей на рассмотрение.

Когда-то Феба, в дни молодости, была горничной у белой госпожи, которая жила в Старой Виргинии. Затем ее продали на Запад, и она попала к Эфраиму Дерку, который низвел ее до степени обыкновенной дворовой невольницы. Первый владелец выучил ее читать, и в памяти ее до сих пор еще настолько сохранились следы этого обучения, что она могла разобрать переданное ей письмо. Взяв конверт, она прежде всего заинтересовалась вложенной туда фотографией, несколько минут внимательно рассматривала ее и, наконец, сказала:

— Ах, какая красивая молодая леди!

— Ты правду говоришь, Феба! И красивая, и добрая такая. Мне так жаль, что она покидает это место. Много черных пожалеет об отъезде своей дорогой, молодой леди… А масса-то Чарли Кленси! Да что я! И забыл совсем, что теперь его ничто не обеспокоит… Умер, пожалуй! Тогда леди пожалеет его… все глаза выплачет о нем.

— А ты разве думаешь, что между ними было что-нибудь?

— Думаешь! Я сам видел, Феба! Видел, как они гуляли в лесу, когда я бывал там на охоте. Много раз видел. Молодые белые леди не встречаются так зря с джентльменами, если не любят друг друга… К тому же Джулия сказала это Джупу, а Джуп выдал этот секрет мне. Это тянется давно, еще до того, что масса Чарли уезжал в Техас. А большой полковник Армстронг ничего не знает об этом. Святые мои! Узнай он только, он убил бы Чарли Кленси… Да вот бедняга умер поди и без того. А что, если нет? Ну, Феба, прочти письмо и скажи, что леди пишет… если только это она писала. Может, что-нибудь и узнаем об этом.

Феба вынула письмо из конверта и мало-помалу, хотя и с трудом, из-за отсутствия долголетней практики, прочитала его от начала и до конца. Оба сидели какое-то время молча, размышляя о том, что они узнали. Первым заговорил Билль.

— Я и раньше знал многое из того, что здесь написано, но есть и новое; все равно, старое или новое, но мы ни слова не должны говорить о том, что молодая леди написала. Слышишь, Феба, ни одного слова! Надо спрятать письмо, и никто не должен знать, что оно у нас. И никто не должен знать, что негр нашел его. Если это узнают, нечего говорить, что будет со мной. Синий Билль отведает бича… или еще чего получше. Дай слово, Феба, что ты никому ни слова… Штука тут опасная, серьезная.

И оба, прежде чем заснуть, дали слово друг другу, что будут немы, как рыбы.

Всю ночь провела Елена без сна. Враждебные, неприязненные чувства к Чарльзу Кленси не давали ей спать. И еще одна женщина не спала на расстоянии какой-нибудь мили от нее; но чувства ее были не враждебны, а полны сердечной тревоги. Это была мать Кленси, которая, как уже было сказано, недавно только овдовела и до сих пор еще носила траур.

Ее покойный муж, происходивший из хорошей ирландской семьи, покинул Ирландию и поселился в Нашвиле, крупнейшем городе штата Теннесси, где селились в то время многие ирландские семьи. Здесь он женился. Сама она — уроженка города Теннесси из семьи колонистов, живших раньше в Старой Каролине. В Америке, как и везде, ирландцы редко богатеют, а тем более ирландские джентльмены. Нажив себе состояние, они дают полный простор своему гостеприимству, которое доходит до расточительности, приводящей в конце концов к полному разорению. Таков был и капитан Джек Кленси, который промотал как свое собственное состояние, так и состояние, полученное им за женой. Результатом этого явилось переселение на Миссисипи, где жизнь была несравненно дешевле, и он надеялся удержать остатки своего имущества. Но надежды его не оправдались, и он решил переехать в Северо-Восточный Техас, куда и отправил сына для наведения первоначальных справок. Сын привез домой благоприятные вести, но не застал уже отца в живых.

Потеря мужа едва не свела в могилу бедную женщину и совершенно расстроила ее здоровье; можно было с достоверностью сказать, что второй утраты она не в силах будет перенести. Вечером рокового дня она сидела у себя в комнате, освещенной тусклым светом единственной свечи; тяжелые предчувствия мучили ее, и она то и дело прислушивалась, не раздадутся ли шаги ее сына. Отправляясь на охоту, он и раньше задерживался, но она, зная страстную любовь его к охоте, всегда прощала ему. На этот раз, однако, он запоздал дольше обычного. Уже наступила ночь, когда олени отправляются на ночлег, а с факелами он никогда не охотился. Одно только могло задержать его… Она давно уже заметила задумчивый его вид, прислушивалась не раз к вздохам, исходившим как бы из глубины самого сердца. Слухи, ходившие кругом и переданные ей, быть может, служанкой, дали ей возможность узнать, кто приобрел любовь ее сына. Мистрис Кленси нисколько не была огорчена этим; лучшей невестки, чем Елена Армстронг, она не знала во всем округе, причем не красота и не социальное положение играли в ее глазах главную роль, а благородный характер девушки, о котором она так много слышала. Вспоминая свою молодость и свидания украдкой с отцом своего сына, она не могла быть в претензии на последнего, если только это было причиной его продолжительного отсутствия.