Долина Безмолвных Великанов - Кервуд Джеймс Оливер (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Мысли об этом почему-то не наполняли страхом его душу, и Кент подумал: а сознает ли он в полной мере сложившуюся ситуацию? Впрочем, он был уверен, что сознает. В сущности, реагировать на все тем или иным образом зависит просто от свойства характера. Смерть, как он полагал, являлась установленным и предрешенным фактом. Еще недавно Кент не сомневался, что жить ему оставалось всего несколько часов. А теперь жизнь ему возвращена по меньшей мере на несколько месяцев. Великолепная отсрочка и замечательный подарок!..
Внезапно сердце его замерло, вздрогнув от неожиданно промелькнувшей у него мысли. Маретт Рэдиссон знала, что он не умрет! Она ведь намекала на это, а он, как последний болван, не сумел разгадать смысл ее слов и поступков! Она не выражала ему своего сочувствия, не сожалела, а смеялась, почти издевалась над ним — не потому, что была такой жестокой, а просто потому, что знала: он будет жить!
Кент резко обернулся к отцу Лайону.
— Мне поверят! — закричал он в отчаянии. — Я заставлю их поверить мне! Mon pere, я лгал! Я лгал, чтобы спасти Сэнди Мак-Триггера, и я объясню почему. Если. доктор Кардиган не совершил другой профессиональной ошибки, я хочу, чтобы все они снова собрались здесь. Вы сможете это устроить?
— Инспектор Кедсти ожидает за дверью, — спокойно ответил отец Лайон. — Но я не стал бы действовать второпях, Джимми. Я бы подождал. Я бы подумал… поразмыслил…
— Вы хотите сказать, чтобы оттянуть время и придумать более или менее правдоподобную версию, mon pere? Так у меня уже есть она. У меня есть такая история! И все же… — Кент грустно и немного растерянно улыбнулся. — Ведь я уже однажды сделал официальное заявление, подробно и основательно признавшись во всем, не так ли, отец мой?
— Ваша исповедь была весьма убедительна, Джимми. В ней вы так тщательно вдавались в детали, что эти детали в совокупности с тем, что именно вас видели у Джона Баркли перед вечером и что спустя несколько часов именно вы заявили о его убийстве…
— Что ж, обвинения довольно серьезные, — согласился Кент. — В сущности, я действительно был у Баркли, чтобы взглянуть на старую карту местности под названием «Страна Дикобразов»; он снял кроки этой карты когда-то, давным-давно. Но карта куда-то запропастилась, и при мне он так и не смог ее отыскать. А потом он сообщил, что карта нашлась. Я вернулся и обнаружил его мертвым…
Коротышка священник молча кивнул, не сказав ни слова.
— Конечно, все получилось довольно некрасиво и нелепо, — продолжал Кент. — Но, похоже, мне придется пройти через это. Не по-спортивному: струсил — ив кусты! Когда проигрываешь, не к лицу хныкать и поднимать вой. Я понимаю, что, согласно правилам игры, мне следовало бы помалкивать и без всяких помех позволить себя повесить. Как говорится, жребий брошен, и обратного пути нет. Все верно. Но есть и другая точка зрения. Моя бедная шея неплохо служила мне до сих пор. Она целиком зависит от меня и всегда была предана мне. Она даже добросовестно проглотила яичницу сегодня утром, хоть и не сомневалась в том, что умрет вместе со мной. И я поступил бы дурно и негуманно, если бы не позаботился сейчас о ней. Мне хочется как следует отблагодарить мою шею за все. Я хочу спасти ее. И я сделаю это — если смогу!
Несмотря на тягостную напряженность, царившую в доме, отца Лайона немного утешило то, что прежний юмор вернулся к его старому другу. Многолетняя привязанность священника к этому решительному и отчаянному авантюристу была стойкой и неизменной. Он мог скорбеть о Джеймсе Кенте, он мог молиться о спасении его души, он мог поверить в его вину, во в душе он все равно питал к нему искренние и теплые чувства, пустившие слишком глубокие корни, чтобы их можно было вырвать насильно или благодаря капризу случая. Поэтому прежняя ободряющая улыбка вновь появилась на лице маленького священника, и он сказал:
— Бороться за свою жизнь — это право, которое Господь предоставляет каждому человеку, Джимми. Когда я направлялся к вам, я был в ужасе. Мне казалось, что лучше бы вам умереть. Теперь я вижу, в чем моя ошибка, хотя борьба вам предстоит не из легких. Если вам повезет, я буду счастлив. Если нет — что ж, я уверен, что вы мужественно встретите свое поражение. Кто знает, возможно, вы правы и вам действительно лучше встретиться с инспектором Кедсти до того, как у вас будет время и возможность как следует поразмыслить над всем этим. Тут может сыграть роль чисто психологический эффект. Сказать ему, что вы готовы его принять?
Кент кивнул:
— Да. Сейчас же!
Отец Лайон направился к выходу. Подойдя к двери, он, казалось, заколебался, остановившись на мгновение, словно опять решил предложить Кенту передумать. Затем он отворил дверь и вышел из комнаты.
Кент ожидал с нетерпением. Рука его, машинально перебирая края одеяла, случайно наткнулась на салфетку, которой он вытирал губы, и он неожиданно обратил внимание на то, что на ней давно уже не появлялись свежие пятна крови. Давление в груди теперь, когда он знал, что это не смертельно, казалось ему неудобным и неприятным. Кенту захотелось встать и встретить своих посетителей стоя. Каждый нерв в его теле требовал действия, и минуты тишины, последовавшие за тем, как миссионер скрылся в дверях, были тягостными и томительными. Прошло четверть часа, прежде чем он услышал в коридоре приближающиеся шаги, и по их звуку Кент определил, что Кедсти идет не один. Вероятно, с ним возвращался le pere. И возможно, с ними был также и Кардиган.
То, что произошло в течение последующих нескольких секунд, было для Кента неожиданным потрясением. Первым вошел отец Лайон, за ним инспектор Кедсти. Взгляд Кента пробежал по лицу командира Н-ского дивизиона. Его было трудно узнать. Едва заметный кивок, который вряд ли можно было назвать приветствием, был ответом на салют и поклон Кента. Он никогда прежде не видел Кедсти замкнутым настолько, что лицо его походило на маску бесчувственного сфинкса. Но больше всего Кента взволновали люди, присутствия которых здесь он никак не ожидал. Позади Кедсти стоял Мак-Дугал, мировой судья, а вслед за Мак-Дугалом в палату вошли констебли Пелли и Брант, подтянутые и собранные, явно при исполнении служебных обязанностей. Кардиган, бледный и растерянный, вошел последним вместе со стенографисткой. Когда все они собрались в комнате, констебль Пелли произнес официальную формулу предупреждения, предписываемую Уголовным кодексом Королевской Северо-Западной конной полиции, и с этой минуты Кент юридически оказался под арестом.
Он не ожидал этого. Разумеется, он знал, что процесс расследования будет идти своим чередом, но он никак не предвидел подобной бессердечной поспешности. Он рассчитывал прежде всего на то, что они с Кедсти переговорят с глазу на глаз, как мужчина с мужчиной. Но — закон есть закон. Кент понял это, когда взгляд его перебегал с каменного лица Кедсти на безучастные и неподвижные лица его прежних друзей, констеблей Пелли и Бранта. Если у них и таилась где-то глубоко в душе малая толика сочувствия к нему, то они ее весьма умело скрывали. В противоположность им, ничего подобного нельзя было сказать ни о Кардигане, ни об отце Лайоне. И Кент, всего несколько минут назад преисполненный ликующей надежды, почувствовал, как отяжелело его сердце в ожидании момента, когда ему придется вступить в борьбу за возвращение себе жизни и свободы, которые он потерял.
Глава 8
После того как двери в комнату Кента затворились за мрачной процессией представителей Закона, юный Мерсер остался в прихожей, размышляя наедине о том, не наступило ли подходящее для него время действия. Решив наконец, что наступило, он с пятьюдесятью долларами Кента в кармане направился к хижине старого проводника и следопыта, индейца Муи. Через час он вернулся, как раз вовремя, потому что в эту минуту дверь в палату Кента отворилась снова. Доктор Кардиган и отец Лайон вышли первыми, за ними последовали поочередно блондинка-стенографистка, мировой судья и констебли Брант и Пелли. Затем дверь закрылась.
