Пылающий берег (Горящий берег) - Смит Уилбур (е книги .TXT) 📗
— Скоро, Нэм Чайлд, теперь уже очень скоро, — счастливо улыбнулась бушменка, но Сантен, задохнувшись от нового приступа, ничего не смогла ответить.
— Ах, какой нетерпеливый! — закивала головой Х-ани.
Схватка кончилась, Сантен лежала, тяжело дыша, но сразу вслед за первой последовала новая.
— О-о, Х-ани, держи меня за руку, пожалуйста! Пожалуйста!
Внутри что-то разорвалось, хлынула горячая жидкость, струйками стекая по ногам.
— Скоро, уже скоро, — уверяла старуха, но Сантен только коротко всхлипнула.
— Ну, ну, — бормотала Х-ани, усаживая ее, но она снова повалилась на спину.
— Он идет, Х-ани.
— Вставай! — велела бушменка. — Ты должна помочь ему. Вставай. Ты не можешь помочь малышу, если будешь лежать на спине!
И заставила Сантен сесть на корточки и широко раздвинуть колени, словно той надо было помочиться.
— Держись за дерево, чтобы не упасть. Вот так! — Она прижала ее руки к шершавой коре дерева, и Сантен, стеная, прислонилась головой к стволу.
— Ну, давай же! — Х-ани склонилась возле нее, обвив тело своими топкими, проворными руками.
— О-о, Х-ани! — Крик Сантен взлетел к небу.
— Давай! Я помогу тебе вытолкнуть его. — Старуха обняла еще крепче, и Сантен невольно привстала чуть ниже. — Тужься, Нэм Чайлд, сильнее! Сильнее! Тужься! — уговаривала Х-ани, чувствуя, как напряглись ее мышцы.
Но внутри что-то не пускало, как стена. Вцепившись в дерево, Сантен напряглась еще больше и издала стон, похожий на крик зверя. Препятствие чуть отодвинулось, но потом возникло опять.
— Х-ани! — кричала Сантен, и тоненькие руки сомкнулись вокруг нее; бушменка тоже причитала, напрягаясь вместе с ней. Сантен вдруг почувствовала, как в нее вливаются новые силы, словно электрический ток побежал по старенькому телу Х-ани и оно передало свои заряды.
— Еще разок, Нэм Чайлд! Он уже совсем близко, совсем близко. Ну же! Тужься сильнее, Нэм Чайлд.
Сантен напряглась из последних сил, стиснув рот и заскрипев зубами так, что, казалось, глаза выскочат из орбит. И тогда внутри что-то порвалось, обжигая пронзительной болью. Но у Сантен хватило сил еще на один судорожный выдох. Ребенок вдруг двинулся, резко толкнулся. Освобождая Сантен, из нее выскользнуло нечто огромное и невероятно тяжелое, и в ту же секунду Х-ани протянула руки, чтобы принять его и защитить.
Боль тут же отпустила, хотя тело дрожало, как в лихорадке. Но она была пуста, божественно пуста, будто из нее вытащили все внутренности.
Х-ани больше не обнимала ее, и, чтобы не упасть, Сантен вцепилась руками в древесный ствол, дыша глубоко и хрипло, обливаясь холодным потом.
А потом почувствовала, как что-то горячее, мокрое, скользкое заворочалось между ног, и, устало отстранившись от ствола дерева, посмотрела вниз. Из нее по-прежнему клубком свисали какие-то блестящие окровавленные трубки; привязанный к этим трубкам, опутанный ими, в красноватой луже на шкуре антилопы лежал младенец.
Он был совсем маленький. Сантен удивилась, до чего он был маленький, но дергал ручками и ножками, хватаясь за воздух и пинаясь. Лицо младенца было повернуто в другую сторону, но на головке она рассмотрела плотную шапочку из мокрых, прилепившихся к черепу черных кудрей.
Из-за спины между ногами показались руки старой женщины, которые подняли ребенка и забрали его. Сантен охватило пронзительное чувство, будто ее лишили чего-то самого драгоценного, но она была слишком слаба, чтобы протестовать. Потом пуповина тихонько задергалась, и Х-ани вручила ей ребенка, — в тот же миг раздался яростный и нетерпеливый вопль, такой, что сразу проник в самое сердце.
Смех Х-ани присоединился к сердитому реву, никогда еще Сантен не слышала от нее звуков, исполненных такой невообразимой радости.
— О-о, ты только послушай его, Нэм Чайлд! Он ревет, как настоящий львенок!
Привстав на ватных ногах, Сантен неуверенно шагнула перед собой, хотя мешала свисавшая пуповина, по-прежнему связывавшая ее единой нитью с младенцем. Мокрый красный комочек, с плотно сжатыми припухшими веками, пронзительно и гневно кричал в руках у Х-ани, широко открыв свой розовый беззубый рот.
— Мальчик, а, Х-ани?
— О, да, конечно, мальчик.
Кончиком указательного пальца она пощекотала крошечный пенис новорожденного, который тут же напрягся, словно подчеркивая этим свое недовольство, и выпустил в воздух мощную, изогнутую струю мочи.
— Смотри! Смотри! — Х-ани чуть не зашлась от смеха. — Он писает на этот мир! Все духи этого места станут мне свидетелями, клянусь, что сегодня родился на свет настоящий лев.
И передала орущего мальчика матери.
— Вычисти ему глазки и нос.
Сантен, как кошка, стала вылизывать сыну его крошечные припухшие веки, ноздри и рот, не нуждаясь больше ни в каких инструкциях.
А потом Х-ани снова забрала ребенка, руки ее двигались, как у опытного и хорошо знакомого с предстоящей процедурой человека. Мягкими, но крепкими белыми нитями, вытянутыми с внутренней стороны коры монгонго, она перевязала пуповину и отрезала ее молниеносным движением костяного ножа. Затем обмотала конец пуповины листьями дикой айвы, обладающими лечебными свойствами, и вправила ее на место.
Сидя на промокшей шкуре, измазанная собственной кровью, Сантен наблюдала за Х-ани блестевшими от счастья глазами.
— Ну вот, — проговорила довольная собой бушменка. — Теперь он готов к тому, чтобы его приложили к груди.
И положила мальчика на колени матери.
Сантен и ее сын нуждались в том, чтобы ими только чуть-чуть руководили. Нажав на сосок и выдавив из пего каплю молока, Х-ани дотронулась влажным кончиком до рта младенца, и он вцепился, как пиявка, громко зачмокав. Несколько мгновений Сантен не шевелилась, напуганная внезапной острой болью в животе, когда ребенок начал сосать, но боль быстро отступила, и она тут же забыла о ней, целиком и полностью завороженная тем невероятным существом, которое только что произвела на свет.
С необыкновенной нежностью развернула его кулачок, изумляясь совершенству каждого крошечного розового пальчика и каждого перламутрового ноготка размером с зернышко риса, а когда малыш вдруг на удивление крепко ухватился за ее палец, у Сантен сжалось сердце. Она поглаживала его влажные темные волосики, которые закручивались в колечки по мере того, как высыхали. Сантен оцепенела, увидев, как пульсирует кровь под тонкой мембраной, прикрывавшей незащищенное костью темечко.
