БЛАТНОЙ - Демин Михаил (книги без сокращений .txt) 📗
Морячок послушно сел, подался в угол. Левицкий проговорил, твердо глядя мне в глаза:
— Да, да, дружище. Не удивляйся. Конечно, мы тебя проверяли - и еще как! Но ведь ты же сам знаком с правилами конспирации - должен понимать… Тем более что речь идет о таком деле.
То, что я услышал затем, повергло меня в немалое удивление. Подпольная повстанческая организация, как оказалось, действовала на пятьсот третьей стройке уже довольно давно и охватывала все почти местные лагпункты. Мало того, связанные с сопротивлением люди имелись в Игарке и даже в далеком Норильске. Где-то там, на Крайнем Севере, находился и центральный штаб. Восстание должно было подняться одновременно во всех концах трассы по сигналу, данному с воли. Для этой цели существовали специальные «вольные» связные, особо законспирированные, набранные из числа ссыльнопоселенцев, которые в здешних краях обитали во множестве. Они держали постоянный контакт с центром заговора и обеспечивали периферию необходимой информацией, а иногда даже и оружием.
— Вот так, - сказал в заключение Левицкий, - такова общая картина. Конечно -вкратце, в основных чертах… Но ведь детали, я надеюсь, тебе и не надобны?
— Разумеется, - ответил я. - Зачем они мне? Одно только непонятно: почему центр расположен так далеко? Это же осложняет…
— Да просто потому, что конечная наша цель -захват Норильской радиостанции, - медленно, веско выговорил Левицкий. - Прорвемся в эфир, свяжемся с Америкой, с Западом…
— Вы думаете, что вас кто-нибудь поддержит? - улыбнулся я. - Эх, братцы… Очевидно, вы незнакомы с историей лагерей.
И тут же я, стараясь быть предельно кратким, рассказал собравшимся о знаменитом Соловецком Бунте; о массовом побеге заключенных с островов и о том, как норвежцы выдали беглецов - вернули их под конвоем обратно. Сообщил я также о восстаниях на Воркуте и в Соликамске. Кое-кто рассчитывал тогда на поддержку местного туземного населения… Однако расчеты бунтовщиков не оправдались. Туземцы предали их. И в результате оба эти восстания были подавлены.
— Так что же вы предлагаете? - спросил после минутного молчания Борода. - По-вашему выходит, что всякая борьба обречена… Что надо сложить оружие… Вы к этому клоните?
— Вовсе нет, - ответил я, - да теперь оружие складывать и нельзя - бесполезно. Вы всё равно уже сунули голову в петлю… Так что надо действовать! Но не тешьтесь иллюзиями. Вот к чему я клоню! Вас никто не поддержит со стороны. Рассчитывать нужно только на себя, на свои силы. И думать в первую очередь следует не об этой дурацкой радиостанции, а просто о том, как бы уйти подальше. Знаете поговорку: «Самое главное - вовремя смыться…»
— Ну, ты, брат, рассуждаешь как профессиональный блатарь, - сказал, покрутив головой, Левицкий.
— А я и есть блатарь! Как же еще я могу рассуждать? И если мне позволено говорить от имени шпаны, то хочу вас сразу же заверить: мы, конечно, поможем. Переколоть охрану, взять зону - это пожалуйста… Но потом пути наши разойдутся.
— Что значит разойдутся? - резко спросил Левицкий. - Когда это - потом?
— Ну, после резни, после того, как будет ликвидирована охрана. Вы, вероятно, собираетесь оставаться здесь, держать оборону… А уркам это ни к чему. Восстание для них не самоцель, а единственный, кратчайший путь к свободе. Понимаешь, старик? К свободе, к бегству! Ради этого они пойдут на все, тут уж я могу выдать любые гарантии.
— Любые? - спросил, сужая глаза, Сергей Иванович.
— В общем, да, - ответил я. - Ради Бога, не ловите меня на словах! В принципе я знаю психологию блатных. Хотя, конечно, могу и ошибиться кое в чем… Но как бы то ни было, большая часть моих ребятишек согласится, я уверен.
— А позвольте уточнить, - подал голос Борода. - В переводе на язык чисел - большая часть - это будет сколько? Ну хотя бы ориентировочно.
— Человек шестьдесят, - ответил я, поразмыслив, - может быть, чуть побольше… Надо учесть, что около блатных постоянно трется всякая мелочь - пацаны, молодое хулиганье, различные шкодники. У нас их называют «жучками». Есть еще и другая категория: шестерки, девки… Но эти не в счет. А вот жучки - активная сила. И весьма многочисленная. О них нельзя забывать.
— Та-а-к, - процедил Борода. - Значит, вместе с этими жучками будет, скажем, что-то около сотни… Верно?
— Считайте - восемьдесят, - отозвался я. - Тут уж все наверняка.
— Но это же роскошно!
Борода широко ухмыльнулся, дымя папиросой, распустив по лицу морщины. Шибко потер ладонью темя и затем крикнул:
— Отметьте, князь: восемьдесят человек - против вахты. Слева, не забудьте, слева! Группа ЦРМ теперь сможет полностью сосредоточиться на западном участке.
Я посмотрел на Оболенского. Во все время общего нашего разговора он смирно сидел в углу, шурша там бумагами. Я как-то забыл о нем, упустил его из виду. И теперь вдруг с беспокойством и тревогой заметил, что он пишет что-то. Все время пишет. Пишет без остановки!
— Вы что же это, князь, - спросил я, - в самом деле ведете протокол?
— Ну да, голубчик, - он поднял на меня голубоватые, выцветшие, невинные свои глаза. - Ну да. И, кстати, мне хотелось бы выяснить… Восемьдесят человек - группа немалая. Перечислять поименно всех не стоит, конечно. Но все же надо отметить некоторых - самых главных, ведущих. Ведь не один же вы будете возглавлять операцию!
— А я у вас, значит, уже записан?
— Конечно. Под литерой «у» - уголовник.
— О Господи, - простонал я. - С кем я связался? - и, шагнув к Оболенскому, склонившись над ним, я гневно сказал: - Вычеркните мое имя. Слышите? Вычеркните немедленно!
— Но как же так? - растерянно забормотал князь. - Общий порядок…
— Плевать мне на общий порядок!
— Но позвольте, позвольте, - загорячился Сергей Иванович. - Хочу заметить, что этот порядок существует давно. Он выработан всей практикой великого русского революционного подполья. Вы, молодой человек, существо стихийное. А мы руководствуемся достойными образцами… Да-с, - закончил он фальцетом, - образцами!
— Не знаю, чем вы руководствуетесь, - пожал я плечами, - но, по-моему, вы все тут сошли с ума! Я же говорил, что вы суете голову в петлю. Сказано это было образно, метафорически… Однако теперь я эту самую петлю вижу вполне конкретно. Вы представляете, что произойдет, если все ваши протоколы и списки попадут в чужие руки?
