Тарзан и люди-леопарды - Берроуз Эдгар Райс (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Мушимо недоумевающе нахмурил брови.
С большим усилием он уже было извлек из недр памяти некое смутное воспоминание, которое могло оказаться ключом к загадке, но оно тут же ускользнуло.
Он подспудно чувствовал, что у него было прошлое, но вспомнить ничего не мог. Он узнавал лишь те предметы, которые попадались ему на глаза, и те ощущения, которые возникали у него с тех пор, как Орандо вытащил его из-под поваленного дерева. С другой стороны, совершенно новые предметы были как будто тоже не в новинку – любое живое существо, будь то человек, зверь или птица, воспринималось им как знакомое, стоило ему увидеть его или почуять запах. Поэтому мушимо не терялся, сталкиваясь со всяким новым проявлением жизни.
Он много размышлял обо всем этом, так много, что временами уставал от дум, и пришел к заключению, что когда-то в прошлом на опыте познал немало всего. Когда он случайно спросил Орано о чем-то из прошлого молодого негра, то оказалось, что сын вождя помнит до мельчайших подробностей события даже из своего раннего детства. Мушимо же мог припомнить лишь события двух последних дней. В конце концов, он решил, что такое состояние памяти, видимо, является характерным для духов, а если его память столь разительно отличается от памяти человека, мушимо расценил эту особенность как неопровержимое доказательство того, что он и есть ДУХ.
С отрешенным видом наблюдал он за никчемной людской суетой, наблюдал с усмешкой. Скрестив руки, он стоял в стороне, явно безучастный как к шумной перепалке чернокожих, так и к сердитой трескотне духа Ниамвеги, примостившегося у него на плече.
Наконец галдящая толпа, призванная к порядку, угомонилась и выступила в поход за славой, сопровождаемая орущими и смеющимися женщинами и ребятней. Но не успели еще провожающие повернуть назад, как воины посерьезнели, настраиваясь на предстоящие испытания.
Три дня шли они под предводительством Орандо и мушимо. По мере приближения к цели настроение воинов поднималось. Под градом насмешек Лупингу, постоянно бубнивший о поражении, был вынужден придержать язык. Наступила минута, когда мушимо объявил, что до деревни людей-леопардов рукой подать и что на следующее утро он лично отправится на разведку.
С рассветом четвертого дня все воины рвались в бой. Орандо без устали разжигал ненависть соплеменников к убийцам Ниамвеги, а также постоянно напоминал о том, что дух Ниамвеги сопровождает их, чтобы оберегать и защищать, а его собственный мушимо обеспечит им победу.
Не успел отряд приступить к завтраку, как обнаружилось отсутствие Лупингу. Тщательный осмотр лагеря не дал никаких результатов, и все решили, что Лупингу со страху сбежал, испугавшись близости неприятеля.
Трусливое бегство соратника вызвало бурное негодование, и его недостойное поведение нашло самое суровое осуждение. Между тем, в самый разгар гневных речей, мушимо с духом Ниамвеги бесшумно пробирались по деревьям в сторону деревни людей-леопардов.
С недоумением взирали джунгли на необычную группу людей, появившуюся в чаще. Впереди шел старый негр, следом за ним здоровенный молодой туземец, который вел на веревке белую девушку с наброшенной на шею петлей. Шествие замыкал тоже молодой негр.
Все трое чернокожих были одеты в леопардовые шкуры. На курчавых головах негров были водружены искусно набитые чучела голов леопардов. К их пальцам были прилажены изогнутые стальные когти. Зубы их были подпилены, а лица устрашающе размалеваны.
Самое жуткое впечатление из всех троих производил старик, судя по всему, главарь. Остальные раболепно выполняли любое его распоряжение.
Девушка мало что понимала из того, о чем они говорили, и не подозревала, какая участь ей уготована. До сих пор с ней обращались вполне сносно, но она догадывалась, что добром все это не кончится. Детина, который вел ее, бывал груб, когда она спотыкалась или отставала, но нельзя сказать, чтобы жесток. И все же уже одна внешность этих людей рождала в девушке самые скверные предчувствия, к тому же у нее перед глазами постоянно всплывала картина ужасной гибели преданного негра-охранника.
Затем мысли девушки переключились на белого мужчину, который и приставил к ней негра для защиты. Тогда она отнеслась к белому с опаской и недоверием и хотела, чтобы он поскорее убрался. Теперь же она не отказалась бы от его общества. И дело не в том, что отношение к нему изменилось, просто она считала его меньшим из двух зол. Вспоминая его, она думала о нем как о невоспитанном хаме, как о самом невыносимом типе, какого она когда-либо встречала. И все же в нем было нечто, возбуждающее любопытство. Его выговор наводил на мысль о хорошем образовании, а одежда и манеры ставили на самую нижнюю ступень социальной лестницы. Невольно занимая ее мысли, он все-таки оставался пока неразрешимой загадкой.
Два дня ее похитители шли потаенными тропами, не встретив ни одной деревни, ни единой души. На исходе второго дня они вышли к большому, обнесенному частоколом селению на берегу реки.
Массивные ворота были закрыты, хотя солнце еще не село. Путники подошли ближе, и после того, как старик и часовые у ворот обменялись парой фраз, их пропустили.
Логовом людей-леопардов была деревня Гато-Мгунгу, вождя некогда могущественного племени, численность которого со временем сократилась до такой степени, что осталась одна-единственная деревня.
Но Гато-Мгунгу являлся не просто вождем, а вождем людей-леопардов, что давало власть куда более страшную, нежели власть иных вождей, которые имели много деревень, и чьи племена были гораздо многочисленней.
А дело заключалось в том, что тайная секта, которой он заправлял, набиралась из разных племен и селений и подчинялась необычно суровому, жестокому уставу. От членов секты Гато-Мгунгу требовал прежде всего абсолютной преданности общему делу, даже если это шло вразрез со служением родному племени или собственной семье. Таким образом, почти в каждой деревне в радиусе ста миль у Гато-Мгунгу имелись сообщники, доносившие ему о планах других вождей, сообщники, которым полагалось уничтожать всякого, на кого укажет вождь секты, вплоть до ближайших родственников.
Лишь в деревне Гато-Мгунгу все без исключения жители являлись членами тайной секты. В других селениях сектантов никто не знал, в лучшем случае их могли только подозревать в причастности к людям-леопардам.
Оказаться уличенным в сектантстве было равносильно смертному приговору. Настолько велика была ненависть к людям-леопардам, что сын прикончил бы родного отца, узнай он о принадлежности того к секте. Но настолько был силен и страх перед ним, что никто не смел убить человека-леопарда при свидетелях, иначе на смельчака обрушивалась страшная кара.
В местах тайных сборищ, глубоко запрятанных в непроходимых джунглях, люди-леопарды отправляли омерзительные обряды своей секты, кроме тех случаев, когда они собирались в деревне Гато-Мгунгу, рядом с которой располагался их храм.
Именно здесь состоялось нынче сборище, из-за которого деревня буквально кишела воинами. Последних было куда больше, чем женщин и детей, на что девушка обратила внимание, когда ее тащили по главной улице.
В центре деревни на нее едва не набросилась толпа кровожадных женщин – диких уродливых чудовищ с отточенными зубами. Ее разорвали бы на куски, если бы не вмешательство стражников, копьями отгонявших местных фурий до тех пор, пока не вмешался старик. Он кинул в толпу несколько сердитых фраз, и женщины моментально отступили, продолжая однако испепелять пленницу злобными взглядами, не сулившими ничего хорошего, доводись ей попасть к ним в руки. Держась вплотную к пленнице, похитители провели ее сквозь толпу вооруженных людей к большой хижине, перед которой восседал старый дряхлый негр с огромным брюхом. Это и был Гато-Мгунгу – вождь людей-леопардов. Завидя приближавшихся людей, он устремил на них взгляд, и при виде белой девушки его налитые кровью глаза, обычно тупо глядевшие из-под набрякших век, оживились.
