Тонкая нить(изд.1968) - Яковлев Андрей Яковлевич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Вернувшись к себе, Валериан Сергеевич застал Ольгу несколько успокоившейся, но по-прежнему молчаливой. Об отъезде из Сочи она больше не говорила. Вечером они даже пошли немного пройтись, но, когда при выходе из санатория встретили двух каких-то незнакомых мужчин, Ольга стремглав кинулась бежать и спряталась в своей палате. Садовский, чуть поотставший, застал ее опять в слезах.
На следующее утро Валериан Сергеевич, более не раздумывая, достал два билета до Куйбышева. Когда он вернулся в санаторий, Ольги в палате не было; возвратилась она к ночи. Услышав, что билеты на поезд у Садовского в кармане, она как-то невесело усмехнулась и, не сказав ни слова, легла. Где она пропадала — не объяснила.
Следующий день прошел сравнительно спокойно. Ольга слегка оживилась, разговорилась с соседями по столу; объясняла им свой внезапный отъезд служебными делами Валериана Сергеевича.
Конец всему наступил на вокзале. Садовский сидел в купе, а Ольга стояла у окна в коридоре, безразлично поглядывая на кишевший людьми перрон. Вдруг, словно кого-то увидев, она приникла к окну, затем круто повернулась и встала в дверях купе. Она тихо произнесла: «Прости. Прости и прощай. Я не могу с тобой ехать, не могу с тобой оставаться…»
Задохнувшись на полуслове, Ольга подавила рвавшееся из ее груди рыдание и кинулась к выходу из вагона. Поезд уже набирал скорость…
Валериан Сергеевич не сразу пришел в себя, не сразу сообразил, что произошло, но, и сообразив, ничего не понял.
На первой же станции он сошел с поезда и вернулся в Сочи. Где он только не побывал! В санатории, где они жили с Ольгой, на пляже, в многочисленных кафе и ресторанах, в милиции и морге — все было напрасно: Ольги не было и следа.
День спустя все разъяснилось. Садовский встретил симпатичного молодого врача, их прежнего соседа по санаторию. Увидев Валериана Сергеевича, тот с трудом подавил возглас изумления — за прошедшие два-три дня Валериан Сергеевич изменился до неузнаваемости: горе его согнуло, прибавилось морщин, на щеках пробивалась седоватая щетина.
— Понимаю, — быстро заговорил знакомый, бережно подхватывая Садовского под руку. — Все понимаю. Но будьте мужчиной. Она вас недостойна…
— Позвольте, вы о чем? — вскинулся Садовский. — Что вы знаете?
Собеседник на мгновение замялся.
— Видите ли, — начал он осторожно. — Я знаю все. Вчера я был в Адлере, на аэродроме. Провожал приятеля…
— А мне-то какое до этого дело? — с несвойственной ему резкостью перебил Садовский. — Какое мне дело?!
— Минутку терпения. Так вот: на аэродроме я встретил… Ольгу Николаевну. Не одну. С каким-то военным, кажется, подполковником. Они улетели. Вместе…
Все. Это был конец. Конец дикий, нелепый, необъяснимый. Так вот что значили слезы Ольги, ее истерики, бегство. Искать далее не имело смысла, и день спустя Садовский уехал в Куйбышев. Один…
И все же Валериан Сергеевич не мог забыть Ольгу, вычеркнуть ее из памяти. Может, все это не всерьез, думал он, просто увлечение? Ведь Ольга еще молода. Может, она одумается, уже одумалась, рада бы вернуться к нему, но не отваживается сама на первый шаг? Нет, нет, надо ее найти, помочь ей. А он простит ей все, все забудет, лишь бы вернулась, лишь бы она вернулась…
Но как искать Ольгу? Где? Что за человек, ради которого она его бросила? Где он? Где они? Кто поможет Валериану Сергеевичу в розысках, кто может помочь? Внезапно Валериана Сергеевича осенило: Навроцкая. Конечно же, Навроцкая! Вдова профессора, надо полагать, знает, где ее любимая племянница, что с ней. Ведь и живя с Садовским, Ольга нет-нет да ездила к тетке, переписывалась с ней.
Сутки спустя Садовский был в Воронеже. Увидев его. Навроцкая разохалась, заплакала. Да, Ольга была у нее совсем недавно, да, она получала от нее письма. Ольга в Крайске, с каким-то военным. Фамилия его Черняев… Капитон Илларионович Черняев…
И вот Садовский в Крайске… Прошло больше года, а он все еще не может без содрогания вспомнить эту встречу. Что-то мрачное, зловещее было в этой встрече, в поведении Ольги.
…В тот вечер Валериан Сергеевич, приехав в Крайск, долго стоял возле дома Ольги, поджидая, не покажется ли она на улице. Ее знакомую фигуру он узнал издалека и, забыв все, кинулся навстречу. Увидев его, Ольга смертельно побледнела, судорожно схватила за руку и втащила в подъезд. Она стояла в подъезде, продолжая держать Валериана Сергеевича за руку, и молча плакала, да так горько…
Первым пришел в себя Садовский. Он бережно высвободил свою руку и повел Ольгу по лестнице вверх, в ее квартиру. Но едва они очутились в комнате, как Ольгу словно подменили. Лицо ее исказилось. Не то с ужасом, не то с ожесточением (Садовский так и не разобрался) Ольга потребовала, чтобы он ушел, уехал, уехал немедленно, навсегда. Она и слушать ничего не хотела, истерически повторяя одно: «Уходи, уезжай, мы не должны быть вместе, не должны…»
Валериан Сергеевич порывался хоть что-нибудь сказать, как-то объясниться — напрасно. Ольга металась по комнате, от двери к окну и от окна к двери, без конца твердя: «Уходи, уходи…»
Что было дальше, Садовский вспоминал с трудом. Все словно заволоклось туманом. Кажется, он кричал, а может, кричала Ольга? Вывел его из этого нелепого состояния оглушительный стук в дверь. Он осознал, что находится в чужой квартире, что между ним и Ольгой все кончено, и кончено навсегда. Тогда он распахнул дверь и кинулся прочь из этой комнаты, из этой квартиры, из этого города. Да, все было кончено навсегда…
Время шло, а мысли об Ольге не исчезали, воспоминания преследовали Садовского неотступно. Почему все же она ушла? Почему так странно, так не похоже на себя держалась в Крайске? Почему, почему, почему? Вот и сейчас, уныло бредя по пустынной набережной, Садовский думал все о том же. Ему и в голову не могло прийти, что есть на свете другой человек, который в эту минуту так же думает об Ольге, о причинах ее ухода от него, об их взаимоотношениях. Думает о том, кто же все-таки такая на самом деле та женщина, которая носит имя Ольги Николаевны Величко?
Этим человеком был майор Миронов.
Вот уже несколько суток Андрей находился в Куйбышеве, собирая сведения о Садовском и Величко, обдумывая возможность беседы с Садовским. Казалось бы: чего проще? Надо побеседовать с Садовским — так пригласи его, беседуй. Но Миронов прекрасно понимал, что в данном случае как раз такое простое решение и невозможно: слишком много тумана было вокруг Величко. Да и в ее отношениях с Садовским тоже не все было ясно. Взять хотя бы рассказ Зеленко… И вообще, с той минуты, как стало известно, что Ольга Николаевна Величко вовсе не Величко, что под именем героически погибшей партизанки скрывается неизвестно кто, таинственная записка приобрела куда более серьезное значение, чем прежде. Возник десяток новых вопросов: кто она, эта женщина, бывшая жена Черняева, присвоившая имя Величко? Как она это сделала, зачем, с какой целью? Как попали к ней в руки документы погибшей комсомолки? Где, наконец, находится она сейчас, почему скрылась из Крайска, обманув всех, даже своего прежнего мужа — Черняева?
Не исключено, что Садовский мог дать ответ на многие из этих вопросов, но можно ли с ним откровенно говорить? На чьей он окажется стороне? Миронова? А вдруг нет? Вот это и должен был выяснить Андрей, прежде чем решить: можно ли говорить с Садовским или нет?
В первые же дни пребывания в Куйбышеве Андрей выяснил, что Садовский прожил с мнимой Величко около десяти лет, чуть не с самого окончания войны. Все, с кем беседовал Миронов, говорили о нем только хорошее. Валериан Сергеевич жил и работал в Куйбышеве лет двадцать, если не больше. Фигурой он в городе был приметной: заслуженный врач, чуткий, отзывчивый человек. Правда, как отмечали все, с кем под различными предлогами встречался Миронов, в последние год-два после ухода жены Валериан Сергеевич заметно изменился: стал нелюдимым, замкнутым. Но врачом по-прежнему оставался превосходным, человеком незлобивым, деликатным. Садовского не порицали: его жалели.
