В поисках древних кладов (Полет сокола) - Смит Уилбур (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
За десять дней, прошедших с тех пор, как брат догнал ее, они едва обменялись дюжиной слов. За все это время он ни разу не вернулся в пещеру на холме, и Робин виделась с ним всего один раз, когда спускалась в лагерь за продуктами.
Она послала Юбу вниз с запиской, составленной в самых сжатых выражениях, требуя вернуть оловянный сундучок с бумагами Фуллера, и Зуга сразу же прислал носильщика. Такая поспешность вызвала у Робин подозрения.
Недоверие между ними говорило о том, что отношения брата и сестры быстро ухудшаются. Она понимала, что им с Зугой нужно поговорить и обсудить планы на будущее, пока они еще не поссорились окончательно.
Брат ждал ее, как она и просила, у зеленых водоемов, сидя в крапчатой тени под дикой смоковницей, и курил самокрутку из местного табака. Увидев ее, он вежливо поднялся, но его лицо было сдержанным, а глаза — настороженными.
— Зуга, дорогой, у меня мало времени. — Ласковым словом Робин попыталась уменьшить напряженность, но Зуга лишь сурово кивнул. — Мне нужно возвращаться к отцу. — Она поколебалась. — Мне не хотелось просить тебя подниматься на холм, раз тебе это неприятно. — Она заметила, что зеленые искры в его глазах сразу потеплели, и поспешно продолжила: — Нам нужно решить, что делать дальше. Мы ведь не можем оставаться здесь до бесконечности.
— Что ты предлагаешь?
— Отец чувствует себя гораздо лучше. Я вылечила малярию хинином, а другая болезнь, — тактично умолчала она, — поддается лечению ртутью. Сейчас меня всерьез беспокоит только нога.
— Ты говорила, что он умирает, — ровным голосом напомнил Зуга, и Робин, несмотря на все добрые намерения, не смогла удержаться и ощетинилась.
— Что ж, сожалею, что пришлось тебя разочаровать.
Лицо Зуги застыло, превратившись в красивую бронзовую маску. Она видела, каких усилий ему стоит сдержать гнев, и, когда брат заговорил, его голос звучал хрипло:
— Это недостойно тебя.
— Прости, — согласилась она и глубоко вздохнула. — Зуга, отец заметно поправился. Еда и лекарства, забота и его природная сила сотворили чудеса. Я убеждена, что если отвезти его в цивилизованный мир и доверить опытному хирургу, то мы смогли бы вылечить язвы на ноге и, может быть, даже срослась кость.
Брат долго молчал. Его лицо ничего не выражало, но глаза выдавали борьбу чувств, происходившую в душе. Наконец он заговорил:
— Отец сошел с ума. — Она не ответила. — Ты сможешь исцелить его разум?
— Нет. — Робин покачала головой. — Ему будет все хуже и хуже, но при заботливом уходе в хорошей больнице мы вылечим его тело, и он сможет прожить еще много лет.
— Для чего? — спросил Зуга.
— Ему будет хорошо, может быть, отец будет счастлив.
— И весь мир узнает, что он сумасшедший сифилитик, — тихо продолжал Зуга. — Не будет ли милосерднее оставить легенду незапятнанной? Нет, даже больше, самим укрепить эту легенду, а не тащить обратно несчастное существо, больное и безумное, чтобы над ним потешались многочисленные враги?
— Поэтому ты и поработал над его дневниками? — Голос Робин прозвучал резко, даже для ее собственных ушей.
— Это серьезное обвинение. — Он тоже терял контроль над собой. — Ты можешь доказать?
— Нет нужды доказывать, мы оба знаем, что это так.
— Ты не можешь идти с ним. — Брат сменил тему. — Он искалечен.
— Его можно нести на носилках. Носильщиков у нас достаточно.
— Какой дорогой вы пойдете? — спросил Зуга. — Он не переживет пути, которым мы сюда пришли, а путь на юг не отмечен на карте.
— Отец в дневнике сам нанес на карту невольничью дорогу. Мы пойдем по ней. Она приведет прямо к побережью.
— И главные цели экспедиции останутся недостигнутыми? — быстро спросил Зуга.
— Главными целями было найти Фуллера Баллантайна и представить отчет о работорговле. Отца мы нашли, а отчет сможем представить, если пойдем к морю по невольничьей дороге. — Робин замолчала и сделала вид, что ее внезапно осенило: — Ах, милый, как я сразу не догадалась, ты ведь говоришь о золоте и слоновой кости. Это ведь и есть главные цели экспедиции, разве не так, дорогой братец?
— У нас есть обязательства перед попечителями.
— И никаких обязательств перед несчастным больным человеком там, на холме? — Робин театрально вскинула руку и затем испортила весь эффект, топнув ногой. Разозлившись на себя не меньше, чем на него, она заорала: — Я заберу отца на побережье, и чем скорее, тем лучше!
— А я говорю, не заберешь.
— А я говорю, пошел ты к черту, Моррис Зуга Баллантайн! — Ругательство доставило ей мрачное удовлетворение, она повернулась и быстрым шагом пошла прочь, размашисто ступая длинными ногами в туго облегающих брюках.
Через два дня Робин была готова выступать. После встречи у реки все разговоры между ней и Зугой проводились в виде обмена записками, и Робин поняла, что брат сохранит копии всей их переписки, чтобы позднее удостоверить ее действия.
Она коротко отвергла его распоряжение не отправляться в путь с больным человеком. Зуга перечислил, аккуратно пронумеровав, полдюжины веских причин, по которым ей следует остаться. Получив ее письменный отказ, он отправил наверх в маленькой потной ручке Юбы еще одно послание, весьма великодушное, написанное, как с горечью поняла Робин, не для нее, а для будущих читателей.
«Раз уж ты настаиваешь на этом безумстве», — начал он и далее предлагал ей в качестве защиты весь отряд готтентотских пехотинцев — за исключением сержанта Черута, который выразил желание остаться с Зугой. Под командованием капрала воины составят эскорт, который сможет, как выразился Зуга, «в целости и сохранности доставить тебя и твоего подопечного на побережье и защитить в пути от любых опасностей».
Брат настаивал, чтобы она забрала почти всех имеющихся носильщиков. Себе он оставит пятерых носильщиков, чтобы нести самые необходимые вещи, и четырех оруженосцев — Мэтью, Марка, Люка и Джона.
Зуга также велел ей забрать винтовку «шарпс» и все оставшиеся припасы, она должна была снабдить его «только достаточным количеством пороха и пуль, а также необходимым минимумом лекарств, чтобы я сумел выполнить дальнейшие задачи экспедиции, которым придаю первостепенное значение».
