Том 4. Пожиратели огня (с илл.) - Жаколио Луи (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Мы уже видели, как Люс и Фролер спасли от смерти князя Свечина «в доме повешенных».
Потерпев еще раз неудачу, Ивановичу оставалось теперь только осуществить свой коварный план в степях Урала и закончить им наконец эту уже слишком долго длящуюся борьбу.
На другой день после своего бегства из «дома повешенных» он вместе с Холлоуэем отправился из Парижа прямо в Астрахань, где Невидимые имели великолепный дворец. Здесь и был разработан план нападения на графа и его друзей.
Граф Оливье и его друзья смогли выехать из Парижа спустя лишь пять или шесть недель, а когда наконец прибыли в Астрахань, у Невидимых уже все было готово для их встречи.
Для Ивановича и его приятеля были заготовлены лихие скакуны-киргизы.
От Астрахани до перевоза Черни-Чага было пять дней пути, да от перевоза еще два дня до развалин монастыря, места сбора Невидимых.
В то же время многочисленные странники бродили по степи, оповещая приверженцев Невидимых и сообщая им пароль; ожидалось, что соберется четыреста-пятьсот человек.
Единственно, чего опасался полковник, это быть настигнутым графом по пути к развалинам, когда борьба могла окончиться плачевно для него, а он не хотел рисковать.
Однако, рассчитывая на помощь ямщиков, поскольку все они служили Невидимым, он решил, что опасаться нечего, и вместе с Холлоуэем и двумя казаками покинул Астрахань.
Когда они выезжали из города, какой-то человек, которого по наружному виду и костюму можно было принять за кочевого киргиза, осторожно высунул голову из-за каменной ограды, за которой притаился, как будто желая убедиться, что это именно они, а не кто-нибудь другой. Но, видимо, все-таки не доверяя своим глазам, так как на дворе уже стемнело, он крикнул всадникам на киргизском языке:
— Спокойной ночи вашей милости!
Иванович на том же языке ответил:
— Спокойной ночи тому, кто мне ее желает!
Едва только он успел произнести эти слова, как киргиз со всех ног бросился бежать по направлению к главным улицам города.
В продолжение нескольких часов пути путники скакали в глубоком безмолвии. Ночь близилась к концу. Иванович по временам тревожно оглядывался назад, опасаясь погони, но, убедившись, что на горизонте не видно ничего подозрительного, снова успокаивался.
На первой почтовой станции он остановился на несколько минут и, вызвав ямщика, которому он посредством условного знака представился как глава Невидимых, сказал:
— Здесь должны будут проехать чужеземцы, французы! Не давай им лошадей!
— Слушаюсь! — ответил ямщик. — А если у них будет предписание от губернатора, что тогда делать?
— Ты скажешь, что все лошади угнаны по казенной надобности, и пообещаешь им других не раньше, чем на завтра!
— Слушаюсь!
— Помни же! — с этими словами Иванович снова пустил своего коня вскачь. На дальнейших станциях он снова повторил свое приказание.
Наконец наступил пятый день пути; до сих пор ничего нежелательного не случилось.
— Сегодня еще до восхода луны, — проговорил Иванович, вставив ногу в стремя, — мы прибудем к перевозу через Урал и можем уже ехать дальше не спеша!
Между тем степь постепенно принимала все более пустынный характер; почва была песчаная или солончаковая; трава здесь росла низкорослая и хилая.
— Берегитесь, — сказал один из казаков, — теперь мы в волчьем царстве!..
Лошади тоже стали неспокойны, точно они что-то чуяли: они ржали, трясли гривой и без побуждения со стороны всадников неслись стрелой вперед.
— Кони чуют волков! — проговорил другой казак.
— Успеем мы доехать до ночи? — спросил Иванович.
— Едва ли! — сказал казак.
— Смотрите! — крикнул вдруг другой казак, указывая своей нагайкой на едва заметную точку вдали. — Это их передовые, вышедшие на разведку!.
Все глаза обернулись в ту сторону, куда он указывал.
Впереди на большом расстоянии виднелись шесть маленьких темных движущихся точек, которые вскоре превратились в волков. Свернуть с дороги было опасно: можно было заблудиться в степи, и тогда вернуться на дорогу было бы также трудно, как разыскать иголку в песке, да, кроме того, волки были везде.
Резвые кони смело неслись вперед и громко ржали, словно вызывая волков на бой.
Волки вообще трусливы, когда их немного, и смелеют только тогда, когда чувствуют численный перевес на своей стороне; на этот раз они тоже дали громадный крюк, чтобы не повстречаться с всадниками. Но, пропустив их мимо себя, они бросились нагонять путников, держась на расстоянии приблизительно десяти шагов и протяжно воя, очевидно, от голода.
— Надо их пожалеть, — сказал Иванович, — дадим им, чем утолить голод! — И, повернувшись в седле, он двумя последовательными выстрелами уложил двух волков.
Убил ли он их наповал или только ранил, трудно было сказать, но едва только они упали, как другие волки набросились на них и вмиг растерзали на части. А пока шла кровавая потеха, всадники быстро унеслись вперед.
До ближайшей остановки, по расчетам казаков, оставалось более десяти верст, и маленький отряд не успел доехать до нее, как снова показались волки.
Солнце еще не закатилось, когда протяжный грозный вой огласил воздух, доносясь издали. Всадники оглянулись и с ужасом увидели на расстоянии не более двух верст позади себя длинную волнистую линию, точно волну, катившуюся по степи и быстро надвигавшуюся на них. Это были волки. Ездоки пришпорили коней, но те и без того мчались во весь опор…
— А вот и изба! — крикнул один из казаков.
Казалось, будто и лошади поняли, что здесь спасение, и рванулись вперед с такой страшной силой, что на мгновение волки остались позади. Точно буря ворвались кони в раскрытые ворота, и два казака, мгновенно спешившись, захлопнули тяжелые дубовые ворота и заложили их засовами. Еще минута — и было бы уже поздно: вся стая ворвалась бы во двор. Теперь же она только с бешеным воем кидалась на ворота.
— Спасены! — со вздохом облегчения воскликнул Иванович, весь бледный от страха, и, шатаясь, как тяжелобольной, стал слезать с коня.
Холлоуэй, как прирожденный янки, был более храбрым, но и он откровенно сознался:
— Признаюсь, я не помню, чтобы когда-либо в жизни испытывал такой страх!
Изба, послужившая им убежищем от волков, представляла собой низкое ветхое глинобитное строение с большим просторным двором для лошадей и верблюдов, окруженным довольно высокой глинобитной же оградой. В избе была одна просторная горница для приезжих и кухня или сторожка. Некоторые части ограды прямо-таки грозили обрушиться при малейшем напоре; к счастью, волки напали со стороны ворот, а эта сторона была самая надежная.
Внутри земляные уступы давали возможность добраться до верха ограды и видеть то, что происходило извне.
Поднявшись по этим уступам, Иванович и Холлоуэй ужаснулись при виде бессчетного количества своих врагов: их были не сотни, а тысячи; вся площадь кругом чернела голодными волками; их грозный вой оглашал воздух. Эта картина леденила душу даже самым смелым. Волки кидались на ограду с такой яростью, что некоторые из них подпрыгивали до самой ее вершины, цепляясь когтями за стены, и каждый раз куски глины обрывались, скатываясь вниз.
— Полковник, — сказал Холлоуэй, ясно отдавая себе отчет в их настоящим положении, — через два часа, самое большее, волки будут здесь, в избе, если только мы не найдем возможности заделать все эти бреши!.
— Ничего сделать нельзя! — мрачно ответил Иванович. — Вы видите, глина осыпается под их когтями, и если мы не отвлечем их внимания чем-нибудь, то к утру никто из нас не останется в живых. У нас много зарядов — попробуем позабавить их стрельбой до рассвета!
Совет был разумный.
Первый залп уложил на месте четырех волков; на них тотчас же накинулась целая туча собратьев и в миг растерзала на части. Осажденные стали стрелять не переставая, но число врагов не уменьшалось.
Подгоняемые голодом волки упрямо лезли на ограду, раздирая ее когтями. Тогда осажденные, привязав к ружьям свои ножи, стали колоть и расстреливать их в упор. Но долго ли это могло продолжаться?
