Хранить вечно - Шахмагонов Федор Федорович (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
— Алло! Алло! Это аптека?
Обычная неполадка в московском телефонном узле, а может быть, кто-то и номером ошибся. Тут Казанский отвел душу.
— Почему аптека? — взорвался он. — Какая аптека? Вы с ума сошли! Хулиганство!
Трубку на другом конце провода положили. Именно поиски аптеки и надоумили его. Он набрал телефон «Скорой помощи» и вызвал врача, сказав, что у него сильнейший сердечный приступ.
Врач приехал.
Выслушал его, серьезных отклонений не нашел. Но Казанский в истерике уверял, что у него разрывается сердце.
— Спасите меня, доктор! Спасите! — кричал он.
Врач вызвал санитаров. Казанского уложили на носилки и увезли в больницу.
В девять часов утра ко мне позвонили из приемной и спросили, не интересует ли меня некто Казанский.
Я посмотрел на Василия. Он не слышал, конечно, что мне сказали, но весь потянулся к телефонной трубке. Ждал!
Я спросил:
— Он в приемной?
Мне ответили, что Казанский вызывает следователя Комитета государственной безопасности в больницу. Глядя на Василия, я не сдержал улыбки.
— Эксперимент удался! — объявил я ему. — Казанский просит нашего сотрудника, чтобы сделать заявление…
— Надо торопиться, Никита Алексеевич! Свидание у них назначено на половину седьмого.
— Почему торопиться? — спросил я.
— А если послать его на встречу?
— И с поличным взять?
Я нарочно задал такой вопрос, я знал, что Василий задумал нечто иное.
Он меня понял.
— Никита Алексеевич, я не о том! А если через Казанского ворваться в эту цепочку?
— Ворвемся в цепочку, дальше что? Вступать в игру?
— Смотря что их интересует… Если Брунов, то мы можем сделать большое дело!
— Это зависит и от Казанского…
— Согласится!
— Я не об этом. Сумеет ли он их переиграть? Мы же с тобой решили, что Раскольцев очень сильный противник. И этот еще господин…
Все это звучало убедительно.
— Я вижу, Василий, вам очень хочется поехать в больницу… Ехать, однако, придется мне!
Я попросил главного врача больницы отвести мне часа на два отдельную комнату. Главный врач уступил мне свой кабинет. Туда привели Казанского. Дверь закрылась. Я запер ее на ключ, повернулся к Казанскому. В его глазах и мольба, и надежда.
Я показал ему свое удостоверение. Сам не стал задавать ему вопросов. Важно было, чтобы он все рассказал, чтобы раскрылась мера его искренности.
Всю историю знакомства с Нейхольдом он рассказал подробнейшим образом, ничего не утаил. Трудно ему было, человек хочет всегда выглядеть красиво. Художник — и вдруг спекулянт, мошенник… И этот порог он перешагнул. В лицах, живо, с полной беспощадностью к себе изобразил сцену вербовки его Эдвардсом.
Словом, рассказал все, вплоть до вызова «скорой помощи». Статья 64 Уголовного кодекса гласит: «Не подлежит уголовной ответственности гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если он во исполнение полученного преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой». Я показал ему портрет Сальге, тогда еще личности для нас туманной. Он его никогда не видел.
Наступала решающая минута. Посылка, небольшая картонная коробочка из-под пилюль, лежала передо мной на столе. Он не открывал ее.
О вступлении в большую игру речи пока еще не шло. Но позондировать, попробовать, пойдет ли игра, мы могли.
— И предположений никаких нет, — спросил я его, — кто придет к вам на встречу у памятника Пушкину?
— Никаких!
— У вас нет желания прогуляться по Большой Бронной от Никитских ворот до площади Пушкина?
— Мне? Сейчас? Сегодня?
— Не сейчас! У вас целый день впереди, чтобы подготовиться! Вы этим нам очень поможете.
Он растерялся.
— Разве вы не думали, что и мы можем к вам обратиться за помощью, чтобы до конца разобраться во всей этой истории?
— Думал.
— Вот мы и обратились к вам с такой просьбой! Вашу встречу мы обезопасим всеми мерами…
— Мне кажется, что они следили за мной…
— Это действительно только кажется…
— «Волга» за мной…
— Не следили! — перебил я его. — Это мы знаем точно! Но мы не настаиваем — это должно быть ясно выраженным вашим добровольным желанием!
Он согласился.
Решено было, что он останется до вечера в больнице.
Специалисты открыли коробочку и обнаружили в ней бобину с магнитной проволокой. Проиграли ее на соответствующей аппаратуре. На ней оказалась запись уже известного разговора на веранде дачи Раскольцева с Бруновым. И все… Вопрос, куда протянулись руки хозяев Раскольцева, был ясен. Брунов и сфера его деятельности… Их интересовала система гражданской обороны.
Пожалуй, имело смысл «помочь» им через Брунова. Обычно разведки очень критически относятся к каким-либо сенсационным удачам. Всегда в таких случаях возникает опасность наткнуться на дезинформацию. Но никто не может на первых порах, а иной раз и на протяжении длительного времени определить, достоверные это сведения или дезинформация.
Все эти соображения я изложил Сергею Константиновичу. Такого рода игра — дело крайне деликатное.
— Вы еще раз, — начал Сергей Константинович, — приостановили арест неизвестного… У вас уже созрел какой-то план?
Я высказал свои предложения по игре. Правда, я пока мог говорить только о примерной схеме. Брунов — Раскольцев — Казанский и то лицо, которое должно определиться вечером. А это означало, что и сегодня вечером мы не арестовываем неизвестного…
Сергей Константинович обещал до вечера посоветоваться с Бруновым.
Между тем Волоков и Сретенцев позвали меня в спецлабораторию.
Был проведен сравнительный анализ фотографий Гусейнова с фотографиями, хранившимися в архивах по одному давнему делу.
Мы получили фотографию нашего неизвестного в годы войны, во время Тегеранской конференции. Он состоял в группе, которая готовила покушение на Рузвельта. Был задержан иранской полицией. При невыясненных обстоятельствах скрылся. Иранская полиция передала нам на него материалы и фотографии, в том числе и отпечатки пальцев. Именовался сей господин в те годы Сальге.
Отпечатки пальцев, снятые иранской полицией, совпадали с отпечатками пальцев на разбитом стакане в купе мягкого вагона, где был убит Шкаликов.
Изо всего этого можно было заключить, что уже в годы войны Сальге состоял в составе отборной немецкой агентуры.
Прошлое Раскольцева и Шкаликова тонуло пока во мраке… Надо было искать и искать, и не только по архивам.
Если Раскольцев замешан в карательных операциях, то ждать его звонка, его прихода с повинной не приходилось…
В 18 часов 10 минут Казанский вышел из такси у Никитских ворот, около Кинотеатра повторного фильма.
Огляделся. Постоял на перекрестке. Посмотрел на часы на столбе.
Перешел улицу, купил в цветочном киоске букетик цветов. Фланирующей походкой направился к Большой Бронной.
Наблюдение за всей операцией было организовано с привлечением всех современных технических средств. Мы не имели права ни одной секунды рисковать его безопасностью. Мы также предполагали, что они тоже установили с этой минуты наблюдение за каждым его шагом и жестом. Наши товарищи из оперативной группы получили указание все время находиться между Казанским и тем, кто будет заподозрен в слежке за ним.
Но мы ждали Сальге. И он появился. С Казанским было договорено, что, лишь только он заметит Сальге, он войдет в первый же подъезд. Переждать. Для Сальге это будет признаком того, что Казанский вышел на встречу, остерегаясь. Наши сотрудники в эту минуту смогут войти между Казанским и Сальге.
Сальге шел навстречу Казанскому. Казанский пропустил его и вошел в подъезд. Сальге дошел до киоска с мороженым. Купил мороженое и повернул обратно. Но между ним и Казанским уже шел наш человек. Сзади Сальге шли еще двое. Сальге был взят в кольцо.
В 18 часов 20 минут, когда Казанский шел уже по Большой Бронной, от площади Пушкина по Большой Бронной навстречу ему двинулся Нейхольд. Я снял трубку и соединился с Сергеем Константиновичем. Доложил, что операция проходит точно по плану, без всяких отклонений, что все в сборе и на линии.
