Брат твой - Хруцкий Эдуард Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗

Но вместе с теплом приходила ненависть. Чувство это начинало в нём проявляться и жить самостоятельно. Оно принимало определённый облик, и, напиваясь, он видел свою ненависть. Она была хорошо одета, сидела в уютной гостиной, и пахло от неё дорогим табаком и одеколоном «Аткинсон».

Он ненавидел красных, из-за которых ему приходилось прятаться на болоте, и ненавидел тех, кто сейчас сидит в чистой, вымытой Швеции и ждёт, когда он, Юлиус Сярг, поведёт своих людей на подвиг ради торжества идеи, не ясной никому из них. Связной от Юхансена пришёл поздно вечером, и они, проваливаясь в болото, обдирая лицо и руки в лесу, пошли на хутор к Пыдеру, где ждал его Юхансен.

Юлиус шёл молча. Связной несколько раз пытался заговорить с ним, но замолкал, наткнувшись на презрительное молчание «лейтенанта». Младший Сярг не любил этих людей, с которыми его свела жизнь за последнее время. Не любил и презирал, как может богатый домовладелец презирать квартирных воров. От первых, пьянящих голову дней, когда он видел только борцов за свободу Эстонии, ничего не осталось. Похмелье наступило быстро. Эти люди были обыкновенными бандитами, и он стал похожим на них. Впрочем, даже это его теперь мало волновало. Его захлестнула душевная апатия. Странное чувство, впервые поселившееся в нём и овладевшее всем его существом. Иногда сквозь эту стену безразличия пробивалось прошлое и тогда он вновь чувствовал себя лейтенантом и сыном Сярга. Тогда он пытался навести порядок, кричал на людей, проверял оружие и патроны, но всё это продолжалось недолго. И снова люди уходили «в мир» за самогоном.

Лес кончался, и Юлиусу показалось, что наступило утро. Казалось, что над полем встаёт рассвет. Ночь была лунной и яркой.

— Теперь осторожнее, лейтенант. — Связной выругался сквозь зубы. — Плохая ночь.

— Ты, кажется, боишься? — насмешливо спросил Юлиус.

Связной повернулся к нему, долго смотрел и, не сказав ни слова в ответ, пошёл вперёд.

Они шли по полю. Под ногами скрипела сырая трава, с шумом взлетали испуганные птицы. Они шли туда, где в темноте светились окна хутора Пыдера!

После темноты свет на секунду ослепил Юлиуса. В комнате пахло можжевельником и ещё чем-то незнакомым. За заставленным закусками столом сидел Юхансен.

— Юлиус, — тяжело поднялся он. — Наконец-то. Ты засиделся на болоте. Наверное, забыл, как стреляют, а?.. — Юхансен захохотал. — Ну, что молчишь, Сярг?

— Ты звал, я пришёл, капитан. — Юлиус положил автомат на лавку.

— Да, я звал тебя, лейтенант. — Юхансен захохотал, закашлялся, подошёл к столу и налил две большие стопки. — Ну, за встречу!

Он выплеснул, не выпил, а именно выплеснул самогон в глотку. Юлиус подождал немного и медленно выцедил свою рюмку.

— Ну, — Юхансен поставил рюмку, — как ты там, лейтенант Сярг?

— Я выполняю приказ.

— Какой?

— Берегу людей.

— Чей это приказ?

— Твой, капитан.

— Ах да. Приказ действительно мой. Я отдал его. Я!

Юхансен прошёлся по комнате. Половицы запели под его тяжёлыми шагами.

— Но теперь они нужны мне, твои люди, лейтенант Сярг. Нужны.

— Это приказ?

— Конечно, Юлиус, конечно. Ты ведь военный. Тебе нужен приказ. Тебе нужна субординация… Дерьмо. — Юхансен ударил кулаком по столу. — Дерьмо! Всё дерьмо!

Упала бутылка, со звоном покатились рюмки. Дверь в соседнюю комнату растворилась, и вошла Инга Лаур.

— Здравствуй, Юли.

Она была такая же, как пять лет назад на соревнованиях по теннису в Пирите. И смотрела на Юлиуса так же своими большими серыми глазами.

— Здравствуй, Инга. — У Юлиуса дрогнуло сердце. Совсем немного, но всё-таки дрогнуло.

— Ты изменился.

— Возможно.

— Он просто небрит, детка. — Юхансен подошёл, обнял Ингу за плечи. — Он небрит, поэтому выглядит мужчиной, настоящим солдатом.

И словно раздвинулись стены, и ночь ушла, и лес, и поле, и проклятое болото за ним. А вместо них увидел Юлиус нестерпимо жёлтый песок, серые клочья лопавшейся пены и почувствовал ветер, пахнущий свежестью. По песку бежала длинноногая Инга, ветер нёс за ней золото волос, и улыбалась она ему одному, Юлиусу.

Воспоминание обожгло и погасло. Длилось всего долю секунды, но, видимо, Инга уловила что-то в глазах Юлиуса или в его дрогнувших у кобуры пальцах. Она мягко высвободила плечи и отошла в угол. Юлиус шагнул к столу, налил ещё одну рюмку и вновь медленно, сквозь зубы, выцедил обжигающий, нестерпимо крепкий самогон.

В комнате повисла недобрая тишина. Все трое молчали. Внезапно Юхансен вскочил, с грохотом опрокинув стул, и шагнул к комоду.

— Что это? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Юлиус поднял глаза и увидел странные воронёные полоски, лежащие на комоде.

Юхансен взял их в руки и засмеялся неожиданно звонко и радостно. Он подскочил к столу и начал составлять на пол тарелки, стаканы, бутылки.

— Что с тобой? — недоумевая, спросила Инга.

— Погоди.

Юлиус с удивлением понял, что воронёные полоски — рельсы игрушечной железной дороги. Юхансен скрепил их, и они овалом легли на столе. Потом капитан достал из коробки два паровоза, вагончик и грузовые платформы, домики станций, тоннели, будки стрелочников. Юхансен расставил всё это отошёл, с удовольствием оглядывая свою, работу, засмеялся.

— Ты видел? — крикнул он Юлиусу.

Тот с недоумением пожал плечами.

Юхансен поставил паровоз, прицепил к нему вагоны, завёл пружину, и маленький поезд побежал по рельсам. Он бежал, совсем как настоящий, постукивая на стыках, с шумом врываясь в жестяное горло тоннеля. Юхансен сидел у стены и неотрывно следил за бегущим красным паровозиком, и лицо его, постепенно разглаживадось, становилось добрым и ласковым.

Вот он нажал пальцем на рычаг стрелки, и поезд побежал по другому пути, мимо станции к горбатому мосту. Он вышел на него и встал, а потом беспомощно начал сползать вниз. Завод кончился.

— Хорошая игрушка, — прогудел вошедший Пыдер. — Я её обменял на сало. Завтра отвезу внуку.

Он подошёл к столу и осторожно начал разбирать железную дорогу. Юхансен взял паровозик и поставил его на ещё не убранный кусок рельсов и осторожно толкнул. Красная игрушка пробежала немного и остановилась.

— Ты как ребёнок, Генрих. — Инга подошла и обняла Юхансена. — Хочешь опять стать маленьким.

— Маленьким? — переспросил Юхансен. — Вернуться в детство? Нет уж, милая… Детство… Да знаешь, что такое детство у таких, как я? А?.. Это время неисполненных желаний. Время мучений и зависти. У меня не было такой дороги и вообще не было игрушек. Мой отец имел Крест освободительной войны, но всё равно он оставался мелким почтовым чиновником. И на ша семья еле дотягивала от жалованья до жалованья… Нет. У меня не было хороших игрушек, а те, что были, я находил сломанными во дворах… Вам с Юлиусом этого не понять. Только потому, что мой отец лично знал Лайдонера, меня взяли в хорошее военное училище.

Юхансен встал, зашагал по комнате. Лицо его горело, он говорил сбивчиво и зло. Юлиус не смотрел на него, он со злорадством и ненавистью смотрел на изуродованно-сломанную тень капитана, мечущуюся по стене.

— Вот ты, Сярг, ты знаешь, что такое учиться в военном училище на казённый счёт? Молчишь. А я скажу тебе. Это плохо сшитое казённое обмундирование, тяжёлые сапоги, несколько марок ежемесячно на паршивый табак и девки из фабричных бараков. Ты понял меня?

— Нет, — спокойно ответил Юлиус.

— Конечно, где тебе понять меня. Я помню твою яхту и гоночный двухместный «хорьх». Хочешь, я скажу, какого цвета были на нём сиденья?

— Нет.

— Не  хочешь! Да, я завидовал. Всем. Лаурам… Сяргам… Пухкам… Вейлерам! И поэтому я учился лучше всех. Я был первый по тактике и фортификации. Я лучше всех стрелял. Знал назубок устав и слыл прирождённым строевиком. Я кончил училище с отличием и получил право после года службы в войсках поступить в академию. Я получил деньги, и мундир мне шил лучший военный портной. А потом я пришёл к Фейшнеру. В самое модное и дорогое кафе. И я был равен со всеми вами. Я, — лейтенант Юхансен… Я пил дорогой коньяк и увёл с собой самую шикарную девку и спал с ней…