На озере Светлом - Гравишкис Владислав Ромуальдович (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
— Не знаем, Анна Ивановна, — говорит Павлик, — Только и известно, что шла она с целинных земель.
— Вот как! С целинных земель? Что-то вы уж совсем странное рассказываете…
С минуту Анна Ивановна размышляет, потом снимает со стенки старую, потёртую сумочку, вынимает деньги и подаёт Мите десять рублей:
— Хлеба себе купи, колбасы на- дорогу.
Пухлое митино лицо расплывается в широкой улыбке: результат превзошёл все его ожидания. В одно мгновение у Мити созревает хитроумная арифметическая комбинация: колбасы можно и не покупать, запасти побольше чёрного хлеба, а на остаток купить… Мало ли что можно купить на остаток!
Зажав в кулаке драгоценную десятку, Митя увлекает приятеля к выходу, не слушая, что кричит им вслед Анна Ивановна. Они бегут по широкому проходу, мимо рокочущих станков. Грохочут, звонко похлопывают, несущиеся по желобам и рольгангам бруски и доски, но ребятам уже не до них: скорей, скорей, надо спешить обратно на Светлое!
НА ПОДСТУПАХ К СВЕТЛОМУ
Прямая, как струна, лежит автострада вдоль Бирюзового хребта. С востока она прикрыта крутой горной цепью, с запада её омывает заросшая ивняком и черёмухой речка Веснянка,
а за речкой опять хребты, опять горы, уходящие к самому горизонту.
На автостраде всегда оживлённо. То и дело проносятся грузовики: обыкновенные «ЗИСы», могучие трёхоски, лязгающие цепями и железными кузовами самосвалы и лесовозы. Блистая голубой краской, бесшумно плывут автобусы, нет-нет, да и промелькнёт, словно пуля, стремительная «Победа». Машин идёт много, и Семёну даже как-то трудно представить себе, что в пяти километрах отсюда, за горой, лежит глухое уральское озеро и что гам, в Скалистом заливе, под толщей воды скрыт вот такой же зелёный трёхтонный грузовик.
— Видите отмель? А левее буёк качается. Вот под ним и стоит машина.
Как и вчера, воздух горяч и густо напоён запахом растопленной смолы. Пыль, поднятая машинами, долго висит над дорогой, обратно ложится медленно и вяло, словно хочет дождаться следующей машины, которая бы её снова взбудоражила.
Семён лежит в тени придорожных деревьев и ждёт прибытия трактора. О том, что трактор уже вышел из Мисяжа, ещё утром позвонили леснику, и Флегонт Лукич послал Семёна предупредить водителя, в какую просеку надо сворачивать, чтобы выйти к Скалистому заливу.
Безделье истомило Семёна; он успел уже и подремать, и закусить, и понаблюдать за бесстрашным дятлом, долбящим ствол сосны подле самой дороги, а трактора всё нет.
Но вот издали доносится чуть слышный ро-коток, и Семён уже на ногах. Трактор ещё далеко; он спускается с пологого пригорка и похож на маленького серого жучка, не спеша ползущего по серой ленте дороги.
Трактор идёт ходко, и скоро Семён различает круглую митину голову, высунувшуюся из кабины. Потом появляется митина рука, и он приветствует Семёна. За ветровым стеклом Семён различает ещё три лица. Больше никого нет.
Семён несколько разочарован: он ожидал, что поднимать машину приедет большая бригада рабочих, а прибыло всего двое взрослых да Митька с Павкой. Вот тебе и экспедиция! Интересно, что они тут сумеют сделать?
Придерживая кобуру, из кабины вслед за Митей выпрыгивает молодой краснощёкий паренёк в чёрном милицейском кителе, суконных шароварах и щегольских хромовых сапогах. Лицо у автоинспектора распаренное и сонное. Анатолий Колокольцев недоволен: Годунов не дал легковой машины, пришлось в такую жару да ещё в таком костюме трястись на тихоходе-тракторе. Кроме того, Колокольцев всю ночь не сомкнул глаз: разбирался в деле шофёра-аварийщика, умудрившегося опрокинуть в кювет машину.
— Так ты, что ли, будешь Семён Зыков? — спрашивает он, окидывая взглядом облупленный нос, рваный костюм и большие босые ноги мальчишки.
Была ещё одна причина недовольства автоинспектора: вместо бригады взрос лых рабочих ему навязали «детский сад». Директор отказался выделять рабочих: был конец месяца, коллектив завода боролся за план, и каждая пара рабочих рук была на счету.
— Я Семён Зыков, — подтверждает Семён, не сводя глаз с трактора: позади кабины построено какое-то сооружение, каких нет у обычных тракторов. «Лебёдка!» — догадывается Семён.
— Ну, рассказывай, как тут и что, — устало предлагает Колокольцев.
Семён рассказывает: вот по этой просеке надо проехать километров пять, перевалить две горы, а там, под следующей горой, будет Скалистый залив.
— Горы-то крутые? — доносится из кабины голос тракториста Василия Дмитриевича Пинчука.
— Эти-то две, которые в просеке, не больно крутые, а вот спускаться к озеру крутовато.
— Угроблю я с вами машину — вот тогда будет дело! — ворчит Василий Дмитриевич.
— Ладно тебе! замирал раньше смерти! — обрывает его Колокольцев и приказывает: — Садись, Зыков, в кабину, показывай дорогу!
«Сталинец», загребая одной гусеницей, круто разворачивается и вползает в просеку, подминая под себя курчавый кустарник и давя, как грибы, трухлявые пеньки. В густой траве остаются два широких рубчатых следа.
Колокольцев, Митя и Павлик идут пешком. Рокот машины гулко отдаётся в лесу, и от этого сила трактора кажется особенно мощной, всесокрушающей.
— Будто танк идёт, верно, Павка? — восторгается Митя. — А мы — будто десантники — в наступление двинулись.
Павлик кивает: да, вот так, наверное, и ходили десантники в атаки: в середине — танк, рядом с ним — десантники, автоматы наперевес. А Митя уже вобрал голову в плечи, пригнулся и насторожённо вглядывается вперёд: ему кажется, что вон там, в лесной чащобе, притаился противник и ждёт их…
— Игрушки вам всё, — усмехается, глядя на Митю, Колокольцев. Скинув китель и немного поостыв, он подобрел. Природа кругом так хороша, всё цветёт так пышно, что невозможно оставаться злыми угрюмым. — А вообще говоря, маленько похоже. На манёврах у нас примерно так же получалось…
Колокольцев недавно демобилизовался из армии, воспоминания о ней ещё свежи и сильны.
— На манёврах? — тотчас настораживается Митя. — Расскажите нам, а?
В разговорах дорога проходит незаметно. И вот наконец, тяжело грохоча гусеницами, лязгая на выступивших из-под земли камнях, трактор взбирается на вершину последней горы. Открывается Светлое — всё целиком, от своих самых дальних берегов до ближних. Оно длинной лентой втиснуто в складки между горных хребтов, ему тесно, и в поисках выхода оно выдвинуло во все стороны длинные, узкие языки заливов. Один из них, Скалистый, лежит прямо под горой, просека падает круто вниз, к отмели, отделяющей залив от озера.
— Ну и ну! — басит Василий Дмитриевич, и его грузная, могучая фигура показывается из кабины. Он с любопытством смотрит вниз, под гору. — Тут и загреметь недолго… Грузовик-то где стоит?
Семён показывает на Скалистое:
— Видите отмель? А левее буёк качается, видите? Вот под ним и стоит машина.
— Эк его, горемыку, куда занесло! — сочувственно говорит Пинчук, подразумевая водителя затонувшего грузовика. — А буёк кто поставил? Ты, что ли?
— Я.
— Смотри, какой распорядительный! Ну, пойдём, показывай своё хозяйство…
Они оставляют трактор на горе. Семён ведёт всех вниз и рассказывает обо всём подробно и обстоятельно, словно пробыл здесь не сутки, а целый месяц. Ему известно, в какую сторону повёрнут радиатором грузовик, откуда к нему лучше подобраться, где поставить трактор… Взрослые слушают молча, порой переспрашивают. Митя и Павлик бродят за ними безмолвными тенями.
После осмотра Колокольцев и Пинчук долго молчат. Предстоят большие трудности. Трудно будет спустить трактор вниз с такой вышины — это первое. Не легко будет и вытянуть машину на отмель. А отмель — единственное место, где трактор может подойти вплотную к воде. И даже если всё это и удастся проделать, придётся поднимать грузовик в гору. Тоже не простое дело…
