Абстрактный мир. Трилогия (СИ) - Черкасова Галина Геннадьевна (книги полностью TXT) 📗
— Здесь, наверно, дорого выздоравливать.
— Да, но в клинике действует широкая система скидок.
— Обнадеживает, — фыркнула я. — Что же Рахиз не лечился здесь?
Хельма нахмурилась.
— Нашла, о ком вспомнить.
— Ты видела Керцеза?
— Ага, мрачный громила. Как глянет — что кулаком по башке. Здоровый до ужаса. Азар помельче.
Я вздохнула, ощутив, как при упоминании его имени, в душу полез страх.
Пройдя коридор, мы оказались в приемном отделении, и вот тут-то нам пришлось замедлить шаг. Медперсонал носился из одного кабинета в другой, водя за собой толпы пациентов и их сопровождающих. Создавалось ощущение, что тут вообще не было очередей — все куда-то двигались, заходили и выходили, обменивались документами, на ходу обсуждали свои болезни, плакали, смеялись, молились Свету, полям и предкам.
Разумных здесь объединяла беда и надежда. Болезнь не спросит, какой ты расы.
— Дальше куда? — поинтересовалась Хельма, оглядываясь по сторонам. — Кажется, психотерапевт принимает вон там.
Мгновение я озиралась по сторонам, стараясь придумать, куда же нам направиться.
— Пойдем в лифт!
Мы поднялись на третий этаж, к ещё одному стеклянному коридору. Согласно плану, изображенному на буклете, он как раз вел в нейрохирургическое отделение.
Миновав коридор, мы оказались в просторном, зеленом зале, посредине которого размещалась полукруглая регистрационная стойка, где раскладывали документы две медсестры. Третья о чем-то разговаривала с высоким орком в строгом черном костюме.
— Прошу прощение, — довольно громко произнесла я.
Все четверо обернулись, недоуменно уставившись на нас.
— Чего ты орешь, — прошептала Хельма, дергая меня за руку. — Это всё-таки больница.
— Вы — посетители? — одна из медсестер, высокая, приятная женщина, сменила гнев на милость и снисходительно улыбнулась. — Позволите ваш талон?
Я протянула документы и в тот же миг развернула поле. Мне нужно было найти его абстракцию, попытаться запустить её отсюда, не видя, не ощущая повреждений.
— О, вы что-то напутали…, — медсестра покачала головой. — Видите, это…
— Дайте-ка я посмотрю, — дворфийка оттолкнула меня в сторону. — Вы понимаете, у неё что-то с головой. Ума не приложу — она отлично учится, даже работает. Но, понимаете…
Хельма продолжала в том же духе, пока я в отчаянии пыталась нащупать ту нить, которая связывала мое поле с полем Азара. Ничего. Мне нужен был прямой контакт.
— Хель! Какая у него палата? — пятясь к двери, ведущей в отделение, спросила я.
— Седьмая, — дворфийка ответила как бы между делом, но я почувствовала, как дрогнуло её поле. В ту же секунду я развернулась и, метнувшись к двери отделения, дернула её на себя.
— Куда?! — рявкнул орк, протягивая руку и хватая меня за рукав куртки.
Изловчившись, я вывернулась, оставив грязную куртку в руках охранника, и бросилась вперед. В бахилах, которые нам вручили в регистратуре, бежать было ужасно неудобно, я едва не свалилась на стоявших за дверью медсестер, которые, как по команде расступились, не сделав ни единого движения, чтобы меня задержать.
Когда заверещала сирена, я уже влетела в палату, стараясь заглушить звуки шагов слабым, дилетантским мороком. Закрыв дверь на задвижку, я обернулась.
Если я когда-нибудь ещё встречу Ларзанмар, я убью её.
Орки — это непробиваемая мощь, это сила, это ярость. Здоровый орк.
Больной — это тень, которой нет места среди воинов ветреных равнин.
Я отвела взгляд от лица Азара, понимая, что во всем этом, в сущности, виновата только я. Вспомнилось, как мы расстались, мои слова и его гнев, а потом эта светлая дорога в темноте.
Замерев на мгновение, я вспомнила, что скоро меня отсюда вышвырнут, и, собрав всю смелость, которая во мне ещё осталась, решительно шагнула вперед.
Приборы близ койки мирно попискивали, мигая индикаторами. Кто-то дергал дверь палаты, но я уже ощущала абстракцию Азара, видела её перед собой и точно знала, что должна была сделать. Протянув руку, я дотронулась до его ладони и увидела его поле.
Поле умирающего трескается, распадается на куски и расплывается по краям, сливаясь с земным. Поле же Азара представляло собой сетку — тонкую, кое-где порванную, резко обрывающуюся на границе.
Проекция мозга терялась в этом кружеве, и я не могла найти начальную точку повреждения. Стараясь не поддаваться панике, я осторожно вливала в абстракцию орка земную энергию, выполняя прием подпитки, и продолжала искать искомый узел. Внезапно его абстракция, будто ощутив мое присутствие, стала активной, но приборы всё также безмятежно пикали, не отображая изменений.
Сзади свистнула слетевшая защелка, и по спине пробежал холодок — они уже открыли дверь.
— Немедленно отойдите от больного, — вскричал кто-то сзади, но в этот момент я потянула на себя всю земную мощь, какую могла схватить. Я не знала, понятия не имела, как вылечить Азара, как восстановить его поле. Но это оказалось не нужным. Абстракция орка, вступив в связь с моим полем, получая земную энергию через гиперпроводник, восстанавливала себя сама.
Земное поле ревело и крутилось, проходя через меня. Пропали другие звуки, запахи, ощущения, я слышала лишь нарастающий гул, будто вокруг бесновался шторм. Этот шум был единственным, что напоминало о хилерстве с использованием Источника. Сейчас мои качества целителя оказались не у дел.
Абстракция орка стремительно регенерировала, закрывая повреждения получаемой через меня земной энергией.
— Азар, — хрипло позвала я, ощущая нарастающую головную боль. Сердце забилось у самого горла, уши заложило, и в этот момент реальность окончательно оставила меня.
Небольшая птица, похожая на лесного сыча, нахохлившись, сидела на ветке сосны. Я обошла дерево, желая лучше рассмотреть крылатого незнакомца. Что-то неестественное было в этом странном существе.
Только увидев птицу спереди, я поняла, что так меня смутило.
У сыча была лысая человеческая голова. Ясные голубые глаза смотрели куда-то в туманную даль, а губы двигались, будто птица силилась что-то сказать.
— Кто ты? — спросила я странное существо.
Птица нахмурилось, прикрыла глаза и произнесла металлическим, бесцветным голосом.
— Ключ открывает, Ключ и закроет.
— О чем ты?
— Чтобы закрыть путь, нужно открыть двери. Откроешь двери — закроешь путь.
— Я? Какие двери мне нужно открыть?
Птица склонила голову и уставилась на меня. Голубые глаза потемнели, их заливала чернота, клубясь и растекаясь, подобно крови.
— Откроешь двери — закроешь путь.
Существо пронзительно свистнуло и взмыло вверх. Вскинув голову, я увидела серое переливающееся небо, которое опускалось всё ниже и ниже, поглощая стволы деревьев, ветви, кустарники, меня.
Я зажмурилась и в следующее мгновение зашлась сильным кашлем. Вцепившись в простыню, я свесилась с края кушетки и уставилась на светло-зеленый пол, переводя дух.
— Тьма…
— Как самочувствие?
— Как видишь, — откинувшись, я оперлась плечом о стену и огляделась. — Что случилось?
Я лежала на кушетке в двухместной палате. К слову сказать, кроме кушеток и стула у окна здесь больше ничего не было, даже занавесок. Снаружи лил дождь, и через стекло, помутневшее от водяных потеков, проникал тусклый серый свет ненастного дня.
Арельсар, сидевший на соседней койке, пожал плечами.
— Это я у тебя и хотел спросить. Мы, если мне не изменяет память, договорились поехать в госпиталь вечером. Однако, ты, по какой-то совершенно непонятной причине, срываешься с утра пораньше, наврав с три короба, пробираешься в клинику, хулиганишь, игнорируешь охрану и медперсонал, бегаешь по реанимации и снова впутываешь в свои приключения подругу, — кевт скрестил руки на груди. — Зачем ты это сделала?
— Как Азар?
Арельсар, будто издеваясь, молча, смотрел на меня. Я села на койке, расправила плечи и не без раздражения уставилась на него.
