Триумф солнца - Смит Уилбур (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗

В вольерах содержались пять разновидностей приматов, включая грозных на вид бабуинов и молодых шимпанзе. Последние пользовались огромным спросом у состоятельных европейцев и жителей Азии; в Каире, несомненно, они быстро нашли бы себе покупателя. Со всяческими ужимками два шимпанзе забрались на спину Али, один, еще почти детеныш, принялся сосать ухо старика. Низким голосом араб пробурчал ему что-то ласковое.

За вольерами потянулись клетки с птицами: скворцы, чье оперение отливало серовато-стальным блеском, гордые орлы, угрюмые круглоголовые совы, длинноногие аисты, суровые грифы.

– Где ты находишь для них корм? – поинтересовался Райдер, указывая на хищников.

Али что-то хмыкнул. За него ответил Башит:

– Из живых тварей в городе остались только крысы. Мальчишки таскают их сюда по два медных гроша за штуку.

Старик бросил на боцмана негодующий взгляд: с чего этот коротышка сует нос не в свое дело?

В просторном загоне резвились антилопы, за прочной загородкой степенно расхаживала пара буйволов – эти тяжеловесные гиганты были слишком свирепы, чтобы содержать их рядом с более миролюбивыми животными. У антилоп едва начали прорезаться рога: телята куда спокойнее переносили длительный переезд до Каира. Двух молоденьких самочек Райдер лично отловил во время своей последней экспедиции; их пушистая, медового цвета шерсть пестрели узкими белыми полосами, огромные выпуклые глаза с любопытством смотрели на мир, задорно торчали аккуратные ушки. Достигнув зрелости, каждая телочка станет размером с пони. Надо лбами обеих уже вспухли желваки: спустя несколько недель здесь появятся тонкие винтообразные костяные наросты. Хотя выделанные шкуры рогатых красавиц хранились на складе в изобилии, живую антилопу-бонго еще не видел, насколько было известно Райдеру, ни один европеец. Пара достигших брачного возраста животных пойдет в зоопарке, скажем, Милана, за бешеные деньги. Кортни протянул телочкам ладонь с остатками крошек, и обе благодарно слизнули угощение шершавыми языками.

Двигаясь по проходу, Райдер серьезно обсуждал с Али, как добыть необходимое количество фуража, чтобы их питомцы безбедно дожили до отъезда. Бонго питались преимущественно молодыми побегами, и буквально на днях Али обнаружил, что они с охотой поедают скудную листву акации. В обмен на пригоршню серебряных талеров людям аль-Махтума предстояло наладить еженедельный подвоз из пустыни свежесрезанных веток.

– Вскоре придется подогнать к берегу какой-нибудь плавучий островок, – озабоченно заметил Али. – Если этого не сделать, другие животные начнут голодать.

Когда зеленые подушки болотных растений и тростника отрывались от нильских берегов, течение несло их вниз по реке. Временами размеры таких плотов оказывались настолько значительными, что плотно сросшиеся корнями растения увлекали на себе даже крупных животных. Невзирая на отчаянные попытки дервишей помешать им, люди Райдера при помощи веревок с крючьями подтягивали островки к суше. Там два-три работника резали и прессовали густую массу стеблей в подобие брикетов, которые затем укладывались в русло канала: вода помогала сохранить зелень свежей.

Солнце давно клонилось к закату. Когда оно почти скрылось за горизонтом, Райдер с Башитом вышли из города и направились к старой пристани. Из трубы катера поднимались клубы дыма: Джок Маккрамп держал суденышко под парами.

Кортни спиной ощущал сотни тревожных глаз, которыми жители Хартума наблюдали за погрузкой на баржу последних корзин древесного угля для парового котла. Сумерки упали часа за два до того, как приготовления к отплытию были закончены, но город все еще задыхался в раскаленном полуденным светилом воздухе. Небо на востоке озарил призрачный свет луны; уродливые постройки окутал романтический ореол.

Воспользовавшись ласковым вечерним бризом, скромная фелука, ничем не примечательная на фоне весьма редких в это время суток других посудин, неторопливо удалялась от Омдурмана вниз по течению. Под покровом темноты нос ее бесшумно скользнул мимо старой хартумской пристани. Устроившись на кормовой банке, капитан фелуки тревожно вглядывался в длинный язык пирса. Там мерцали фонари, а появившаяся на небе луна позволила рассмотреть, что вокруг парового катера ференгов вовсю кипела непонятная работа. Слышался загадочный перестук, звучали чьи-то пронзительные голоса. Капитана предупреждали: ференги явно намеревались покинуть город. Шевельнув румпелем, араб негромко свистнул, и команда из трех мужчин принялась споро поднимать парус. По пологой дуге фелука развернулась, чтобы лечь на обратный курс. Когда суденышко, так и не пересекши водную границу Омдурмана, подошло к западному берегу Нила, капитан свистнул вновь, уже громче. В то же мгновение из мрака ночи донесся строгий окрик:

– Именем пророка и божественного Махди – говори!

Поднявшись во весь рост, капитан раздельно произнес:

– Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его. У меня важные вести для халифа Абдуллахи.

«Неустрашимый ибис» по-прежнему прижимался бортом к деревянной стенке пристани. Джок Маккрамп и Райдер проверяли стоявшие в шкафу на мостике семизарядные винтовки «мартини-генри»: оружие должно быть заряжено, пачки патронов сорок пятого калибра [4] – лежать под рукой, на случай, если, выйдя из города, пароход столкнется с засадой дервишей.

Не успели они закончить проверку, как на борт в сопровождении Башита поднялся самый главный их пассажир. «Ибис» располагал всего четырьмя каютами: одна по праву отводилась Кортни, но, несмотря на резкие протесты боцмана, Райдер решил передать ее семейству Бенбрука. В крошечном помещеньице было лишь две узких койки, зато имелась собственная уборная с душем. По крайней мере даже на переполненном судне дочери консула получат какое-то подобие уединенного уголка. Одна из девочек ляжет спать рядом с отцом, ради второй потеснится Ребекка. Трое коллег Бенбрука займут оставшиеся каюты; другим беженцам, а их не менее четырех сотен, придется довольствоваться открытыми палубами либо разместиться на трех пустых баржах. Четвертая была загружена углем: Райдер не собирался лишний раз приставать к берегу.

Он взглянул на восток. В свете почти полной луны канал просматривался до самых порогов; к несчастью, сиявший на небе яркий диск превращал пароход в идеальную мишень для дервишей. Свою меткость артиллеристы противника совершенствовали изо дня в день, захваченных в Эль-Обейде боеприпасов им вполне хватало.

Повернув голову к пирсу, Райдер ощутил легкое раздражение. Рота солдат майора аль-Фарука по периметру оцепила пристань: примкнутые штыки должны были сдержать толпы беженцев, которым генерал Гордон отказал в пропуске. Доведенные до отчаяния жители Хартума были готовы на любые безумства, лишь бы покинуть город. Особую досаду вызывало у Кортни то, что аль-Фарук разрешил своим подчиненным зажечь фонари: без них проверка бумаг у пассажиров оказалась бы невозможной. Но подходы к пирсу лежали для дервишских стрелков как на ладони.

– Ради Бога, майор, пусть ваши солдаты погасят фонари! – прокричал Райдер.

– У меня приказ генерала Гордона: пропускать на борт лишь тех, у кого оформлены соответствующие документы.

– Но свет фонарей привлекает к нам внимание врага!

– Я выполняю приказ, капитан.

Пока они перекрикивались, количество желавших попасть на пароход быстро увеличивалось. Плечи беженцев гнулись от тяжести пожитков, многие прижимали к себе детей. Услышав, что на борт допустят далеко не всех, толпа заволновалась. Послышались возгласы возмущения, кто-то начал размахивать пропусками. Несчастные, у которых их не было, с понурыми лицами упрямо выжидали снисхождения.

– Да позвольте же пассажирам пройти! – крикнул Райдер.

– Не раньше, чем проверю их бумаги, – отрывисто бросил аль-Фарук и повернулся к Кортни спиной.

Райдер беспомощно повел плечами. Сломить упорство вояки не представлялось возможным: дальнейшая перебранка только задержит отплытие. Зоркий глаз капитана выделил из толпы рослую фигуру Дэвида Бенбрука; за отцом следовали дочери. Кортни с облегчением заметил, что аль-Фарук, узнав консула, взмахом руки приказал кордону пропустить семейство. Все четверо быстрым шагом направились к сходням. Саффрон прихватила с собой маленький мольберт, Эмбер зажала в кулачке парусиновый узел с любимыми книжками. Девочек подталкивала Назира – использовав все свое влияние, Бенбрук добился пропуска и для няньки.