Пленники Барсова ущелья (илл. А. Лурье) 1956г. - Ананян Вахтанг Степанович (читать книги .TXT) 📗
В это время ребята прошли наконец через самый узкий коридор и, вступив в большую светлую пещеру, внимательно осматривали ее, надеясь найти следы Ашота. И вдруг в сумраке, царящем под сводами, фосфорически блеснули два больших глаза, послышался хриплый, напоминающий кашель звук.
Все в ужасе попятились, только Асо спокойно улыбнулся.
— Не бойтесь, это филин, — сказал он и, подняв камешек, кинул им в птицу.
Филин бесшумно расправил крылья и вылетел в широкий коридор.
По этому коридору ребята вышли в тот светлый угол пещеры, где Ашот услышал слова «сплю, сплю». Здесь, высоко под сводами, виднелась масса каких-то темных точек.
— Гагик, твои старые знакомые! — засмеялся Асо, распознав летучих мышей, приютившихся тут целой колонией.
Голос пастушка разбудил нескольких маленьких сов. Они сорвались с места и вылетели в щель, белевшую вверху.
В нескольких шагах от этого угла пещеры ребята увидели небольшое темное озеро, а когда подошли к нему и подняли факелы, в глаза бросилась какая-то темная фигура, сидевшая в сторонке у стены.
— Ашот! — вскрикнула Шушик и, увидев, что он не движется, опустилась, ослабев, на землю.
— Ашот, Ашот! — трясли его за плечи товарищи. Но он не обнаруживал никаких признаков жизни.
— Давай отнесем его в тот светлый угол, — сказал Гагик и вместе с Асо приподнял Ашота.
— Шушик, Шушик без памяти! — в тревоге крикнул Саркис.
Асо вернулся и, наклонившись над девочкой, хотел осветить ее лицо лучинкой, но огонь сразу погас.
— Дай сюда! — Он вырвал из рук Саркиса другую лучину, но и она точно так же вспыхнула и погасла, едва Асо приблизил ее к земле.
Из какой-то дыры выходил одуряющий запах угара, от которого кружилась голова, стесняло дыхание.
Подняв Шушик, мальчики перенесли ее в тот же угол широкого коридора, куда из щели падал свет и где уже лежал Ашот.
Над ним склонился взволнованный Гагик. Глаза его тревожно сверкали.
— Жив, жив, дышит! — крикнул он товарищам.
— В самом деле жив? — пришла в себя Шушик.
— Погодите, я его разбужу. — И Гагик начал растирать Ашоту уши и даже бить его по щекам.
— Что ты делаешь? — возмутилась Шушик.
Она наклонилась над Ашотом и коснулась пальцами его широкого белого лба.
Мальчик наконец открыл глаза но, посмотрев на Шушик невидящим взглядом, снова опустил веки.
— Я это, я, Шушик! — трясла его за плечи девочка.
Ашот очнулся, с трудом приподнялся и тихо сказал:
— Вы нашли меня? Не во сне ли я? Голова болит.
Не прошло и часа, как ребята уже сидели вокруг жарко пылавшего костра и мирно беседовали.
Ашот смотрел на рыжие, золотом горевшие на солнце скалы, на покрытую легкой дымкой Араратскую долину, и сердце его сжималось от радости. Как светел, как хорош мир!
— Ну, вот ты и догнал теперь Kaмo из Личка, — лукаво блеснув глазами, сказала Шушик и подмигнула товарищам.
— Не называй этого имени, не то снова вскочит и уйдет в темные миры, — погрозил ей Гагик.
— И в самом деле темные, — мягким и усталым голосом подтвердил Ашот.
То, что произошло с ним за эти несколько часов, казалось далеким-далеким воспоминанием. А сейчас мальчик был счастлив, что в этом чудесном мире он опять не один, а рядом со своими верными друзьями.
— Знаете, как тяжело было! — признался он. — Такой страх запал в сердце, какого я никогда не испытывал.
Вид у Ашота был немного виноватый и смущенный, но на губах у него играла улыбка, а глаза были мягкими и добрыми.
«Такой он гораздо приятнее. Не люблю, когда кричит и приказывает», — подумала Шушик.
— Почему же ты не вернулся? Заблудился? — спросил Саркис. Он впервые с такой любовью и уважением смотрел на Ашота.
— Я хотел вернуться, но отшельник стал у меня на пути, — смеясь, ответил. Ашот.
— Какой отшельник? Наш домохозяин? — обеспокоилась Шушик, испуганно вскинув на Ашота голубые глаза.
— Да, наш домохозяин. Должно быть, свихнулся от одиночества. Он рычал и хохотал в той светлой пещере.
— Ты его своими глазами видел? — спросил Асо.
— Нет, только голос слышал.
Пастушок улыбнулся.
— Филин это был, — спокойно сказал он и, поднявшись, пошел за хворостом.
— Вот те на! Да разве филин может смеяться, как человек?
— Асо и в самом деле спугнул филина, — подтвердила Шушик.
Ашот растерянно молчал.
— Ну, ты чего опешил? — засмеялся, глядя на него, Гагик.
— Эти звуки меня очень напугали, — признался Ашот, покраснел и искоса взглянул на Шушик. — Нет, Асо ошибается, там были люди, в этой пещере. Один даже, ясно сказал: «Сплю, сплю».
Асо, вернувшийся с охапкой веток в руках, тихонько смеялся. В свете костра ярко выделялся ряд ровных, красивых зубов да блестели белки глаз.
— И это был филин. Я их наслушался в лесах. Сначала тоже боялся, думал — черти. Смеются, свистят, скрипят, бормочут что-то. Обмануть хотят: «Сплю, сплю», а сами вот-вот накинутся. Отец мне потом объяснил и показал. Так что зря ты боялся.
Ашот нахмурился. Филины? Хорошо, что товарищи не видели, в каком он был состоянии, в какой пришел ужас. Стыдно было ему своей слабости, но и обидно, что он, сын охотника и сам немного охотник, не знал такой простой вещи — не знал, как кричат филины.
Даже испарина выступила на лбу у Ашота, так неловко он себя почувствовал. «Ну да, конечно, Асо всегда ночует в горах, в пещерах и слышит, как кричат филины. А мы с отцом по вечерам возвращаемся с охоты. Мы можем не знать», — утешал он себя.
— Ладно, не вешай носа! — сказал Гагик. — Мы не меньше твоего напугались. Попали в одну пещеру — не пещера, а больница: кто-то плачет, кто-то вздыхает, стонет. Ужасно было, не правда ли, Шушик? Я, например, парень вовсе не из пугливых, но прямо и страх и жалость брали, когда слышал, как люди мучаются. Сердце так и разрывалось. А ведь Асо опять скажет, что это филины да совы были.
— Нет, я никогда не слышал, чтобы совы плакали и стонали. Это были черти. — И пастушок со страхом посмотрел на вход в Пещеру барса.
Теперь рассмеялся Ашот:
— Вот это-то и были настоящие совы! Они плачут, как дети, пищат, как мыши, вздыхают…
— В самом деле? — так и подскочила Шушик. — Значит… значит, и мы…
— И вы! — подхватил Ашот. — Вы тоже вообразили, что пещеры полны духов. Вот что значит плохо знать природу! Получается, что, если бы вы были на моем месте, а я на вашем, никто из нас не испытал бы страха.
— А в общем, раз в этих пещерах нет никаких чудес, идем туда снова! Пора содрать с барса шкуру! Готовь факелы, Асо, а эти расколи ножом — тонкие не гаснут.
— Все равно гаснут. Когда мы хотели поднять Шушик, у меня лучина погасла и у Саркиса, — сказал Асо.
— Как же так? Почему? — удивился Ашот. — Погоди, где это было?
— Там, где ты потерял сознание.
— Там, где я… — задумался Ашот. — Да, да, я наткнулся на какую-то дыру в полу, и оттуда шел угарный воздух.
— И я нагнулся, и огонь у меня потух, — вмешался в разговор Саркис.
Ашот начал понимать что-то очень важное.
— Ты говоришь, Шушик в обморок упала? А я? Вот это загадка! Я ведь не лежал над этой дырой?
— Нет, ты сидел выше, у стены.
— Вот это-то и спасло меня, — сказал Ашот. — Углекислый газ тяжелее воздуха, он скопляется внизу, помните? Значит, мне грозила смерть, а вы спасли меня, да? И Саркис тоже?
— Как это — «Саркис тоже»? Когда бы не он, мы бы тебя совсем не нашли. Он напал на твой след, — сказала Шушик и обвела всех победоносным взглядом: «Что я вам говорила о Саркисе!»
Ашот не мог прийти в себя. Не мог разобраться толком во всем происшедшем. Просто чудо какое-то! Думал ли он, что когда-нибудь его будут спасать — да еще в подземных галереях — Саркис, которого он когда-то считал шкурником, Гагик с его давно всем знакомой трусливостью, эта слабенькая девочка, которую он вообще не принимал в расчет! Ведь по сравнению с ним все они были слабовольными и бессильными существами — так, по крайней мере, он до сих пор считал. Нет, тут какое-то недоразумение. По-видимому, он плохо знал своих товарищей, неверно оценивал их возможности. Легкое ли дело было войти в этот подземный ад? А они вошли. Где обрели они силы? Или, объединенные общей целью, его товарищи стали более мужественными, более стойкими, упорными? Бывает же, что, когда соединяешь слабые и гибкие прутики, они все вместе становятся стойкими и несгибаемыми, словно ствол дуба.
