Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе - Куллини Джон (электронная книга txt) 📗

V. Морское право

Больше, чем какое-либо другое естественное явление, океан осознается как величайшая объединяющая система Земли. В своей совокупности Мировой океан образует динамическую, интегрирующую силу огромной сложности. Он трансформирует мощные внешние влияния, такие как лучистая солнечная энергия и движение небесных тел, в жизненно важные для Земли природные явления. В то же самое время между океанами, атмосферой и сушей постоянно осуществляется обмен огромным количеством материи и энергии в масштабах всего мира. Даже рассматриваемый сквозь призму времени океан предстает перед нами как единый образ. В каком-то смысле его воды старше его ложа или большей части породы, слагающей дно континентального шельфа. В физическом, химическом и биологичееском отношении океаны управляли ходом эволюции земного шара. Еще совсем недавно многие стороны деятельности и стремления господствующего вида во вселенной находились под контролем моря. По своей мощности это влияние намного превосходит то, которое человек может оказать на море.

В 1608 году голландский юрист по имени Гуго Гроций написал документ, ставший известным как «Свободное море». В преамбуле он говорит: «… предметом нашего обсуждения является океан… тот океан, который со своими приливами и отливами окружает земной приют человечества и который не может находиться под запретом, будучи сам скорее обладателем, чем обладаемым». Гроций предложил установить трехмильную зону, на которую распространяются территориальные права прибрежных стран.

В продолжение более чем трех столетий Мировой океан и его ресурсы за пределами трехмильной зоны рассматривались как международные. В течение всего этого времени море обеспечивало человечество торговыми путями; рыбными пастбищами и полями битвы, но идея о возможности владения большими участками моря привлекала ничтожное внимание. Вероятно, в те времена, когда людям требовались дни и недели, чтобы пересечь открытые пространства в мокрых, холодных, скрипучих небольших суденышках, психологически невозможно было представить, что кто-то может владеть такой территорией. Стремясь к безопасности и покою на подступах к берегам своих государств, даже самые ревностные экспансионисты, начиная с Елизаветинской эпохи и кончая Второй мировой войной, смотрели на море как на нечто, принадлежавшее внешнему, не связанному с сушей пространству. Более того, с практической точки зрения, морские пути, за исключением рискованных проливов, были слишком широкими, чтобы их можно было все время охранять, а рыбные ресурсы были неисчерпаемы. В таком случае зачем же ломать себе голову и заявлять на них права?

Понятие «свободное море» — и, если взять шире, морское дно — не было четко оговорено в международном праве до середины XX века. Первый значительный шаг по направлению к национальной морской экспансии был сделан президентом Гарри С. Трумэном в 1945 году. Это относительно малоизвестная Доктрина Трумэна о правах США на дно континентального шельфа и его ресурсы. В декрете ничего не говорилось о покрывающей его воде и плавающих в ней ресурсах.

Сначала мотивы этого распространения юрисдикции на подводные пространства не были ясны, но в 1946 году стала проводиться работа на небольших платформах, а затем они были отбуксированы вместе с буровым оборудованием на небольшое расстояние от берега. К 1949 году из мелководных подводных скважин в Мексиканском заливе потекла нефть.

После такого драматического вызова идее свободного океана со стороны США три страны Южной Америки, расположенные на побережье Тихого океана, сделали шаг дальше. В 1952 году, Чили, Перу и Эквадор провозгласили свои суверенные права на 200-мильную морскую зону от береговых линий их государств, объявив своей собственностью все ресурсы этой акватории. В частности, они были заинтересованы в установлении контроля над огромными запасами тунца, которые были обнаружены в зоне апвеллинга недалеко от побережья.

Вскоре много других стран начали заявлять права на расширение своих территориальных вод за пределы обычной трехмильной зоны. В 1958 и 1960 годах ООН были созваны две конференции для пересмотра и уточнения международного морского права. В результате была принята конвенция о континентальном шельфе (права на который были заявлены Трумэном еще до этого), и подтверждены принципы свободы рыболовства и судоходства в открытом море. В то время немного было известно о том, что находится на дне океана и под ним за пределами континентального шельфа. Тогда трудно было предвидеть, что наступит быстрое развитие морской техники, особенно в области разведки и разработки ресурсов в отдаленных районах моря.

Вопросы морского права снова рассматривались Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 году. Было принято решение о созыве в 1973 году конференции для рассмотрения проблем, касающихся установления режима дна Мирового океана и его ресурсов, расположенных вне границ, на которые распространяется национальная юрисдикция.

Хотя на подготовку конференции ушло три года, она превратилась в простую процессуальную сессию, а рассмотрение трудных вопросов было отложено на следующий год. Конференция по морскому праву была созвана в 1974 году в Каракасе. На ней были представлены сто пятьдесят стран, но никаких соглашений не было принято. Конференция в Каракасе стала только первой сессией в ряду трудных международных встреч — в Женеве в 1975 году, в Нью-Йорке — в 1976-м.

Предметом обсуждения являются ресурсы океана: ценные рыбные промыслы, особенно такие занимающие широкие ареалы виды, как лосось и тунец; потенциально огромные залежи нефти на глубине нескольких километров под водой, осадочные породы в зоне континентального подъема; марганцевые конкреции — куски содержащей металл руды размером в картофельный клубень, покрывающие громадные участки дна на больших глубинах.

Будущее международной экономики и эффективное использование редких металлов и необходимых для жизни резервов белка зависят от того, будут ли открытое море и глубоководные зоны океана признаваться как общее достояние всего человечества (res communes) или как бесхозное имущество (res nullius). Политика, основанная на принципе res nullius, может оказаться очень дорогостоящей почти для всех. Она может привести к разрушительной конкурентной гонке великих держав за обладание последним, еще никем не присвоенным богатством планеты. Принцип res communes представляется логичным и гуманным для нашей Земли, которая уже начала испытывать недостаток важных промышленных металлов и продовольствия. Мировое сообщество в целом получило бы наибольший выигрыш, если бы ресурсы океана добывались с максимальной эффективностью и заботой об их сохранности. Однако для управления деятельностью различных стран на глубоководной территории океана потребуется сильная международная власть. Дублирования чрезвычайно дорогостоящих усилий можно будет избежать только в том случае, если ожесточенная международная конкуренция уступит дорогу долгосрочной аренде, или приобретению прав на разработку ресурсов океана, стимулирующих сохранение богатств вместо расточительной погони за сиюминутной прибылью.

Без сильного международного органа власти океан и его ресурсы из общего достояния выродятся в нечто похожее на res nullius. Такое положение будет напоминать то, что эколог из Калифорнийского университета Джерретт Хардин назвал «трагедией общинных земель», имея в виду уничтожение общинных пастбищных земель в Англии в XVII веке. Каждый фермер, живший на границе с общинной землей, стремился извлечь из этой земли максимальную выгоду, все время увеличивая свое стадо, которое паслось на общественном пастбище. В этом обществе индивидуалистов не была развита этика, которая требовала бы от членов общества сохранения принадлежавшей всему обществу собственности. Ни один фермер не хотел ограничивать себя, так как в противном случае его часть общинной земли была бы просто захвачена другими. Таким образом, личная выгода отдельных членов общества привела к коллективному безрассудству, уничтожившему общинное владение землей.