Под тропиком Козерога - Рабен Н. (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
На создание таких орнаментов иногда уходят недели, но тиви вовсе не рассчитывают сохранить скульптуры в их первоначальном великолепии. Они знают, что в сезон дождей тщательно наложенная краска потечет, останутся лишь радужные лужи вокруг могилы. Как и в случае с Юрлунггуром, важен сам процесс творчества: создавая резные столбы для пукамарни, участники траурной церемонии выражали свою любовь к умершему и воздавали почести невидимым духам, слетающимся на этот ритуал. Скульптуры не делаются в угоду живым и не предназначаются для потомства. Повсюду на острове мы находили могилы, и, хотя они были довольно свежие — годичной давности, не более, — скульптурные памятники уже успели потерять от дождя красоту и выглядели черными, бесформенными обрубками, мрачно торчавшими над безлюдным бушем.
Управляющий поселения попросил местных жителей показать нам танец. Они явились на выступление уже раскрашенными. У каждого участника на лице свой рисунок. Щеки и лбы покрыты ромбами, треугольниками, штриховыми линиями и прямоугольниками. У главного танцора на шее было надето украшение из белых перьев, а волосы выкрашены хной в ярко-рыжий цвет. Танец назывался йои; по сути, это сценка, разыгранная с огромным мастерством: стая кенгуру кормится, пререкаясь и задирая друг друга, потом на них нападает охотник и по очереди пронзает животных копьем. Представление предварялось душераздирающим воплем и сопровождалось пением танцующих, которые в такт хлопали себя по ягодицам.
Зрелище было впечатляющим, а исполнение танца — мастерским, но больше всего меня привлекали лица этих людей и уникальные деревянные скульптуры, на фоне которых разворачивалось действо. У большинства танцоров тонкие губы и узкие ноздри, выдававшие примесь чужой крови и в их жилах. Что касается скульптур, то они считаются большой редкостью в континентальной Австралии. До того как несколько лет назад в местечке Йирркалла, на северо-восточном побережье Арнемленда, обнаружили грубые деревянные и восковые изображения людей, никто не подозревал, что аборигены вообще создают скульптуры.
Между тем на Новой Гвинее и островах, разбросанных к востоку и западу от нее, уже давно существует традиция деревянных монументальных скульптур. Скорее всего тиви обучились этому искусству у людей, приплывавших оттуда; самое же примечательное в том, что, переняв технику резьбы, тиви сумели создать собственный уникальный вид искусства, не имеющий аналогов на континенте.
Творческий обмен, должно быть, начался много веков назад; с тех пор способность аборигенов учиться и впитывать новое ничуть не уменьшилась. В тридцатые годы нашего столетия живший в центре Австралии погонщик скота по имени Альберт Наматжира из племени аранда увидел акварели белого художника. Взяв кисточки и краски, он решил сам писать пейзажи. При этом Наматжира полностью отказался от стилизованной геометрической манеры традиционного искусства аборигенов, а перенял европейский реалистический стиль. Яркими красками изображал он во всех деталях белые эвкалипты, алые, разъеденные эрозией скалы и лиловую землю, столь близкую и дорогую ему самому и его народу. Острое художническое видение и мастерство делали его акварели произведениями искусства; очень скоро они стали высоко цениться коллекционерами по всей Австралии.
Альберт уже умер, но, поскольку он состоял в близком родстве со многими членами племени аранда, те тоже стали делать рисунки, подписываясь его фамилией. Когда мы позже приехали в Алис-Спрингс, неподалеку от которого расположена область Аранда, то там в витринах большинства сувенирных магазинов красовались акварельные пейзажи, подписанные «Наматжира». Перед фамилией намеренно неразборчиво стояло имя, которое можно читать как угодно, но только не Альберт. Картины были лишены очарования и неповторимости, отличающих работы Альберта. Но оригинальность не считается особым достоинством у аборигенов. Новаторство не является частью их культурной традиции, а посему ценится невысоко. Манера письма может быть какой угодно, важно сохранить темы рисунков и их символику. Изменить их — значит непременно испортить картину.
Любопытно, как будут реагировать Магани и его коллеги-художники на новые краски и материалы, которые уже появились у аранда и со временем непременно проникнут в Арнемленд. Хватит ли у них таланта и мастерства совладать с огромным разнообразием дешевых красок? Остается только гадать. Возможно, они сохранят верность традиции и будут продолжать пользоваться привычными четырьмя цветами строгой палитры предков. Но не исключено, что внезапное появление разнообразнейших новых материалов даст новый импульс их творчеству. Они могут освоить их, подобно тому как тиви освоили скульптурное мастерство Новой Гвинеи; тогда искусство древнего рисунка постепенно начнет исчезать, и на смену ему придет нечто совершенно новое как по стилю, так и по содержанию. Эго произошло уже с художниками племени аранда.
При любом исходе деятельность христианских миссионеров по искоренению ритуальных рисунков аборигенов в сочетании с новой техникой рисования должны привести к радикальному изменению характера их искусства. Когда это случится, рисунки на коре, создаваемые с такой любовью и благоговением на наших глазах в Манингриде, станут такой же древностью, как и доисторические фрески в пещерах Европы…
Глава 7
Борролула
Мы заканчивали дела на севере и собирались отправиться на юг Территории — в Алис-Спрингс, чтобы познакомиться с жизнью в пустыне, занимающей центральную часть Австралии. Перед отъездом следовало запастись провизией, провести тщательный техосмотр машины и посетить представителей местных властей.
В Дарвине было невыносимо жарко, стоило пройти несколько кварталов по главной улице, как рубашка прилипала к спине. Все время хотелось пить. Дарвинцы любят хвастать, что по количеству потребляемого пива на душу населения их город стоит на первом месте в мире. Нетрудно догадаться, что при такой репутации проблемы, где пропустить кружку-другую, не существует. Пиво можно получить в дорогом отеле, сидя в удобном кресле среди искусственных цветов, где вас обслуживают официанты в черных галстуках и в брюках с шелковыми лампасами. Но настоящие ценители этого напитка утоляют жажду в пивных барах — пабах. Обстановка там куда более деловая.
Мы вошли в одно из таких заведений с хромированной стойкой и выложенными кафелем стенами, где не было никаких излишеств и украшений, отвлекающих посетителей от цели визита. Одну стенку целиком занимал гигантский холодильник со стеклянными дверцами. Полногрудая барменша энергично доставала оттуда бутылки и с завидной ловкостью разливала пиво. Подавалось оно в ледяных кружках, чтобы, упаси бог, напиток не «подогрелся» по пути к потребителю. Для привередливых австралийцев охлаждение пивных кружек — такой же важный ритуал, как подогревание заварочного чайника для англичан.
В баре мы познакомились с Дугом Локвудом. Дуг — писатель и журналист. Никто не знает Северную территорию так, как он, и никто так охотно не рассказывает о ней. Мы подружились сразу же. Дуг щедро делился с нами информацией, накопленной за годы странствий по этому району. Мы беседовали о разных типажах, встречающихся там, и разговор зашел об отшельниках.
Эти люди добровольно отреклись от благ цивилизации, променяв их на жизнь в одиночестве. Бескрайние пустыни Северной Австралии как нельзя лучше подходят для такой цели. Здешние места — раздолье для отшельников, хотя их можно встретить и в других районах Австралии. Лет пять назад мы с Чарльзом встретили одного из них в Квинсленде.
Направляясь на Новую Гвинею, мы вышли на катере из Кэрнса и двинулись вдоль Большого Барьерного рифа к северу. Примерно в ста милях от города в моторе раздался громкий треск, и посудина затряслась мелкой дрожью. Оказалось, головка поршня отлетела совсем, а центральный вал сильно погнулся. Собрав кое-как мотор, мы смогли запустить его, но скорость катера упала до двух узлов. Пока мы отмывали вымазанные в масле руки, по радио объявили о надвигающемся урагане. Перспектива оказаться во время шторма в лодке-инвалиде была не из приятных, и мы поспешно, насколько позволял мотор, свернули к берегу.
