От пчелы до гориллы - Шовен Реми (книги .TXT) 📗
Несколько сложнее с цветом: вопрос заключается в том, видят ли пчелы мир так же, как мы, т. е. окрашен ли он для них в те же цвета или подобен черно-белой фотографии?. Возьмем плоскость, примерно в квадратный метр, разобьем ее на отдельные квадраты и все их окрасим в разные оттенки серого цвета — от самого светлого до самого темного, расположив как попало. Предположим, мы собираемся проверить реакцию на синий цвет. Поместим где-нибудь среди серых синий квадрат и нальем на него немного меда, чтобы привлечь пчелу. Как только сборщица высосет весь мед, переменим положение синего квадрата по отношению к серым. Наверное, среди всех этих квадратов найдется такой серый квадрат, который окрашен так же интенсивно, как и синий, так что на черно-белом снимке его можно было бы спутать с синим. Возможны два варианта: пчела либо найдет синий квадрат, несмотря на все его перемещения, либо не найдет его. В первом случае станет ясно, что она способна различать синий цвет, во втором — что мир представляется ей черно-белым. Таким путем удалось убедиться, что пчела не видит красного цвета, зато воспринимает ультрафиолетовые лучи: два белых щита выглядят для нее по-разному, если один покрыт белой краской, отражающей ультрафиолетовые лучи, а другой — поглощающей их.
У пчелы способность воспринимать запахи не слишком отличается от человеческой, хотя анатомическое строение органов обоняния у нее совершенно иное; она только более чувствительна к запахам цветов, и это понятно, да еще, как мы сейчас увидим, она не испытывает отвращения к гнилостным (по нашим понятиям) запахам. Обоняние, как и зрение, служит пчелам-разведчицам большую службу, оповещая их о близости цветущего луга. Но можете ли вы представить себе мир, увиденный глазами пчелы, не воспринимающей красного цвета, но улавливающей ультрафиолетовые лучи? Манящие цветочной пыльцой пунцовые маки казались бы ей черными, если бы не отражали так много ультрафиолетовых лучей. Листья отражают их меньше и представляются ей окрашенными во все оттенки светло-серого цвета, а цветки на этом фоне выделяются даже ярче, чем для нашего глаза. Цветки белого цвета для пчелы выглядят совсем иначе — все по той же причине: пчелы не воспринимают красных лучей, но воспринимают ультрафиолетовые лучи, которые в большом количестве отражаются этими цветками, по крайней мере, в условиях нашего климата.
Все, вплоть до покачивания колеблемых ветром цветков, помогает разведчицам находить их, так как пчел вообще привлекают движущиеся предметы. Поднявшись по сигналу, данному танцами (о них речь ниже), сборщицы летят за взятком по совершенно точно определенным воздушным путям, которым посвятил свои (исследования Леконт (см. стр. 85–86); эти пути можно нанести на карту, и такая карта часто остается неизменной из года в год. Странно видеть, как они летят, — будто скользя по рельсам, и не обращают внимания ни на что, даже на великолепный каштан, растущий у самого края их трассы. У них другая цель — та, что указана разведчицей, и ничто не может отвлечь их. Цветочная пыльца состоит из мельчайших, диаметром в несколько тысячных миллиметра, зернышек с чуть-чуть сморщенной поверхностью; это мужской элемент цветка — продукт пыльников, на тончайших нитях окружающих пестик. Пестик, же представляет собой столбик, обычно возвышающийся в центре венчика цветка. Чтобы цветок дал плод, зерна пыльцы должны попасть на пестик и здесь прорасти, как настоящие зерна; длинная трубка, которая от них протянется (она содержит мужские половые элементы); должна дойти до завязи, расположенной у основания пестика. Дадим, кстати, любопытную справку: пыльцу по обилию содержащихся в ней питательных веществ можно сравнить с пивными дрожжами; поэтому из нее и придумали создать диетический продукт; небольшое приспособление — уловитель пыльцы, поставленный перед летком улья, — позволяет без труда собирать по сто граммов пыльцы с каждого улья за летний день. Французские пчеловоды добывают теперь ежегодно несколько десятков тонн пыльцы, а могли бы получить и больше, если бы был спрос.
Но вернемся к цветкам; описанный выше случай; когда пыльца попадает прямо на пестик, встречается не так уж часто (самоопыляющиеся растения). Нередко для этого нужен ветер (ветроопыляемые растения), а еще чаще — содействие насекомого, которое, перелетая за взятком с цветка на цветок, трется о пестик своим покрытым пыльцой телом. Это особенно необходимо для самобесплодных сортов, например для яблони; ее цветки не могут опыляться собственной пыльцой и нуждаются в пыльце другого растения. Из тех яблок, которые мы с вами едим, 65 % обязаны своим появлением пчелам, остальные — другим насекомым-опылителям. При таком положении вещей садовод не может обойтись без ульев; то же можно сказать и о земледельце, сеющем, скажем, люцерну. Впрочем, с люцерной дело обстоит сложнее. При попытке пчелы запустить хоботок в венчик цветка пестик выпрямляется, как дружина, и ударяет насекомое… чуть не сказал «в подбородок». Пчела, отпрянув, может и не вернуться к столь беспокойному цветку. Пришлось поискать других насекомых, которые не пугались бы такого приема или действовали бы иным путем; такие насекомые есть, хотя бы шмели. В Америке уже всерьез пробуют разводить шмелей специально для опыления растений [11].
Опыление посевов насекомыми приобретает промышленный характер; в США можно видеть летом огромные грузовики, перевозящие сотни законтрактованных семеноводами ульев с пчелами. Так как урожай семян многих культур часто бывает прямо пропорционален количеству пчел-сборщиц, на поля систематически выпускают так много пчел, что они не могут собрать достаточных запасов меда. Этот недостаток восполняется подкормкой пчелиных семей, которые получают добавочные порции сахарного сиропа. От пчел ждут теперь уже не столько меда, сколько семян.
Так утверждает поэт. Увы, пчелы весьма далеки от этого! Пчела способна утолять жажду в уборных, не брезгает она и каким-нибудь гнилым болотом. Пчел привлекает вода, содержащая минеральные соли, и, по словам некоторых наблюдателей, даже следы индола и скатола — этих зловонных продуктов разложения органических веществ. Последние работы немецких исследователей показывают, что постоянный обмен пищей между рабочими пчелами (такой обмен характерен для всех общественных насекомых), по всей вероятности, составляет основу регулирования водного режима в семье. Действительно, когда содержимое зобиков становится чрезмерно концентрированным, пчелы сразу ощущают это и часто разведчиц отправляется на поиски воды. Найдя ее, они посредством танцев вербуют для доставки влаги все больше и больше соплеменниц, до тех пор пока благодаря обмену пищей концентрация содержимого зобиков не придет в норму. Тогда часть водоносов переключается снова на сбор нектара или пыльцы.
Дальше, рассказывая о работах Лавú, мы расскажем о сборе прополиса.
Уже говоря о водоснабжении семьи, мы упомянули о специализации пчел-сборщиц. Достаточно просто понаблюдать за жизнью улья, и вы убедитесь, что не все сборщицы здесь заняты одним и тем же делом.
По вопросу о разделении труда в пчелиной семье написано немало работ. Некое распределение обязанностей у обитателей улья, бесспорно, существует: например, у молодой, лишь несколько дней назад вылупившейся рабочей пчелы хорошо развиты железы, выделяющие маточное молочко — она становится кормилицей и воспитательницей личинок. Затем та же пчела превращается в строительницу, производящую воск, потом она будет исполнять обязанности санитарки, еще позже — вентиляторщицы; лишь под конец жизни пчела начнет летать за взятком, но это продлится не более двух-трех недель — ведь в летнюю пору пчела живет всего какой-нибудь месяц. Перед самым концом она будет нести обязанности сторожа (рис. 1).
