Хорюшка - Трушин Олег Дмитриевич (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Костёр убаюкивающе потрескивал сушняком, излучая благодатное ласковое тепло.
Пригревшись у жаркого костра, дед Семён слегка задремал. Потрескивание костра ещё больше усиливало дрёму, крепко разморившую усталое за день тело.
К утру сильно схолодало. Рассвет едва занимался. За ночь в лесу поднялся плотный туман, скрыв из виду всё окружающее.
Очнулся дед Семён от холода. Было неуютно, и он, запахнувшись поплотнее телогрейкой, принялся наламывать для костра хворост, припасённый ещё с вечера.
Пламя костра уже давно поглотило всё, что было брошено в него щедрой человеческой рукой, и теперь к рассвету в кострище оставались лишь ярко тлеющие малиновыми огоньками угли, отдавали своё последнее тепло захолодевшему за ночь воздуху. Иногда самые крупные угли дружно вспыхивали оранжево-жёлтым пламенем, но, прогорев секунду-другую, внезапно затухали. И оттуда, где только что вырывались яркие языки пламени, начинал струиться лёгкий, едва видимый на фоне плотного тумана дымок.
Совсем близко тявкнула несколько раз лисица, почувствовала резкий запах костра, перемешанный с человеческим духом, и поспешила удалиться от опасного места. Её голос ещё несколько раз слышался в предрассветных сумерках.
Над головой деда Семёна просвистела крыльями невидимая стайка каких-то пичуг.
Подкинутый в костёр хворост оживил его, и пламя заиграло с новой силой.
Отправляться в дорогу было ещё рановато, и Семён вновь прилёг на настеленный им лапник.
Пропитанный влагой утренний воздух вбирал в себя звуки. Дед Семён старался не реагировать на них, размышляя о том, что уже совсем скоро закружит осень по-настоящему, посрывает листву, зарядит проливными дождями, а затем скует землю первыми зазимками, готовя её к снегам. «Скорее всего, первый снег случится где-нибудь в ноябре, а то, может быть, и того позже, на декабрь отодвинется. А там, кто знает? Природу не угадаешь», — раздумывал он, слегка подгребая сучкастой палкой чёрные угли, выкатившиеся из костра.
Скомканные обрывки человеческой речи, вдруг долетевшие до слуха лесника, заставили его насторожиться. Голоса доносились со стороны густого ельника, за которым тянулась на доброе расстояние прошлогодняя вырубка.
Утро разгуливалось, и уже можно было отправляться на дальние участки леса, разделённые просеками. Завалив дёрном и без того едва тлеющие угли ночного костра, дед Семён накинул на плечи рюкзак и, преодолев густой захламлённый валежником ельник, вышел на просек, за которым находилась старая вырубка. Повернув к лесному ручью, он осторожно перебрался через его крутой ров и, поднявшись на высокий вал, от неожиданности увиденного оторопел… У подножия столетних сосен лежало неподвижное тело лосихи, а рядом с ним растерянно стоял лосёнок-первогодок. Увидев внезапно появившегося человека, он слегка попятился назад, натолкнулся на ствол одной из сосен, остановился и, быстро развернувшись, скрылся в гуще елового подроста.
Осенний день размеренно вступал в свои права. Золото листвы поблёскивало в ослепительных лучах сентябрьского солнца. Безоблачное, сочно голубое небо просторно разлилось над осенним лесом. Лёгкий, едва уловимый ветерок трепал листву на маковках берёз, подзадоривал и без того беспокойную листву осинника. Лесная пройдоха-сорока с громким стрекотанием перелетела с сосняка через вырубку и, опустившись где-то там, продолжала суетливо оглашать своим гамом окрестность.
Мысли о том, чтобы забрать лосёнка, у Семёна не было. Да и как?! Ведь лесной зверь! Только ясно было: останься он один в лесу — погибнет. Но всё разрешилось само собой. Лосёнок, выйдя из елового подроста, потянулся вслед за уходившим человеком, да так и пришёл за дедом Семёном прямо к деревенской околице, разом очутившись в непривычной для себя обстановке, тем самым решив свою дальнейшую судьбу.
Как назвать лосёнка, словно ком снега, свалившегося на голову семье лесника, долго не знали. Больше всех домашних над разрешением этой проблемы бился сам хозяин дома. Никак не мог ладное имя своему подкидышу подобрать. Всё какие-то в них изъяны находил: то легковато, то простовато, а то и вовсе какое-то бесхитростное.
В конце концов, безвыходность сложившейся ситуации разрешила супруга деда Семёна, обнаружив на рыжеватом бочке лосёнка небольшое белесоватое пятнышко — словно снежинка прилепилась.
— Эко какое дело! Да ты меченый у нас! — восхитилась она. — Где хочешь, сыщем теперь! Лишь бы твоя снежинка не стаяла со временем.
Так и приклеилась к лосёнку кличка Снежок. Дед Семён сначала сопротивлялся такому имени, ну а потом понял, оценил и сдался.
Лосёнок быстро привязался к людям, почувствовал, наверное, доброту и заботу. Стал он самым главным в семье старого лесника. Место ему было отведено в крытом дворе, что был пристроен к дому. Закуток, где некогда содержали корову, давно опустел и теперь на полных правах был отдан Снежку.
Сперва, когда лосёнок только оказался в доме лесника, хозяин поместил его в отсек для молодняка. «Детский» закуток не пришёлся по душе Снежку, и уже на шестой день он отказался там находиться, устроившись прямо у входа во двор. Дед Семён хотел напоить лосёнка, так и не смог загнать его в «детскую». Не идёт — и всё тут! Вот и нашёл тогда дед Семён верный выход — не стал на ночь закрывать двери во всех четырёх хлевушках. Распахнул их настежь. Везде сена настелил хорошенько. Так и оставил Снежка в ночи на полном выборе. Переживал очень. Раза два выходил ночью на ступеньки сеней, подходил к двери, ведущей в крытый двор, прислушивался. Тишина ещё больше пугала его, порождая скверные думы, заставляя с тревогой ждать утра. А поутру дед Семён, как на грех, заспался. Растолкала его жена, сказав с радостью, что лосёнок облюбовал коровник, выбрал в сенцах местечко и лежит себе полёживает. Дед Семён аж с койки подскочил, наскоро набросил на себя фуфайку да, как был в одних кальсонах, так во двор и выбежал. Осторожно подошёл к коровнику и, спрятавшись за дверную стойку, глянул внутрь. Снежок и впрямь спокойненько полёживал на сене, забившись в дальний левый угол хлева.
Уже через несколько дней лосёнок целенаправленно шёл с улицы во двор, выбирая в нём свою полюбившуюся «комнатку».
Лишь единственная доселе хозяйка двора большерогая коза Маруська не сразу смирилась с появлением в доме нежданного постояльца. Ревновала к хозяйке дома и всё норовила Снежка от неё отогнать. Ну а если пути-дороги Маруськи и Снежка в хозяйском дворе сходились, то старалась отбежать от него подальше. Лишь к весне, Маруська немного освоившись с лосёнком, стала подпускать его к сенной копёнке, что была поставлена дедом Семёном на ближнем гумне, за баней.
А дворового кота Барсика Снежок вообще не замечал. Пошипит-пошипит Барсик на Снежка, да так и уйдёт, а тот лишь своими длиннющими ушами пострекочет, выслушивая кошачьи выкрутасы.
Так и пошла чередом жизнь Снежка в доме старого лесника. Снежок охотно отпаивался парным козьим молоком, набирая силы. Для этого дед Семён приспособил бутыль-четвертушку, в которой ранее мочил на зиму брусничник. Пил Снежок Маруськино молоко охотно, причмокивая, живо тянулся в след за опорожненной бутылью, требовал ещё. А дед Семён смеялся: «Вон как пригодилось Маруськино молоко, коза сейчас главная кормилица для Снежка».
Бедой для лосёнка были дворовые собаки. Не любил он их. Ох как не любил! Особенно сильно докучали Снежку деревенские, гуляющие сами по себе собаки, когда тот появлялся на просёлочной дороге, следуя за дедом Семёном. От натиска собак Снежок старался как можно ближе прижаться к своему спасителю, порой, не рассчитав свои силы, пихал его в сторону. Горячился, норовя стукнуть копытом наседающего пса.
А прогуливаться с дедом Семёном по деревне Снежок очень любил. Он, словно привязанный, шёл за ним, не отставая ни на шаг. Особенно полюбилось Снежку ходить поутру на дальний деревенский колодец. Дом Савинковых находился в самом центре деревни, и до колодца с отменной ключевой водицей было чуть меньше пол версты. Как услышит Снежок звонкое ведерное бряканье, так словно из-под земли вырастает у ног деда Семёна. Дойдёт с ним до «журавля», дождётся отходной и обратно наперёд, словно путь-дорогу к дому указывает. В деревне любили наблюдать за такими походами деда Семёна со Снежком. Деревенские жители, словно осеннее докучливое, суетливое сорочье, выходили из домов и, открыв рты на диковинную картину, наблюдали за происходящим. Когда такое можно было увидеть в деревне! Снежок старался не обращать внимания на любопытные взоры деревенского люда, хотя иногда и скашивал взгляд в их сторону.
