Мой друг Сенька - Свинцов Владимир Борисович (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
— Что, Сенька, не вышла игра? — спросил я щенка. — Это тебе не Пушок…
Сенька посмотрел на меня полными человечьей печали глазами и чуть шевельнул хвостом.
— Обознался!
Предательство
Мне позвонил товарищ и закричал в трубку:
— Слушай, достал спаниеля! Великолепного! Чистокровного! Собирайся на охоту. Живо! Поедем на моей машине. Даю час на сборы.
Естественно, сборы были спешные. Сенька, зараженный моим волнением, носился вокруг, мешаясь под ногами. Блестел своими коричневыми глазами, вертел хвостом и поминутно звонко лаял:
— Гав! Гав! Меня-то возьмете?
— Сеня, ну о чем разговор. Конечно, возьмем, куда я без тебя?
Ружье, патроны, резиновая лодка, спальный мешок, продукты… Кажется, все… И — сигнал машины у ворот. Вовремя мы управились. Выбегаем с Сенькой. Точно — это за нами. Складываем вещи в багажник. Открываем дверцу машины. Вот он — знаменитый спаниель! Длинные висячие уши. Ухоженная черно-белая волнистая шерсть. Но не успел я толком его разглядеть, как Сенька уже запрыгнул на сиденье и оскалил зубы:
— Гр-гр! Это еще что за новости? И еще лежит на моем месте!..
Благородный спаниель тоже зарычал. Мгновение! И клубок собачьих тел уже катался по машине. Полетели клочья черно-белой и рыжей шерсти. Ах! Ах! Мы срочно вмешиваемся. Тяжело дышащие противники растащены за задние лапы.
— Сеня! Ты что это? Как тебе не стыдно? Помирись сейчас же, — уговаривал я своего друга.
Но не тут-то было. Ни Сенька, ни спаниель не хотели уступать. Что делать? И в спешке было принято решение: Сеньку оставить дома. Рыжий рычащий комок был выдворен за калитку. Калитку на запор. Взревела машина, и мы помчались вперед. Ну что мне стоило обернуться назад?
В начале нашего пути, увлеченный обсуждением ярко выраженных признаков чистых кровей спаниеля и выбором места предстоящей охоты, я как-то забыл про моего друга Сеньку. Потом, чуть позднее, в душу мне закралось сознание вины перед ним, которое уже не оставляло до самого возвращения. Настроение из-за этого было скверное, потому и охота не удалась, и спаниель не понравился, хотя работал он неплохо.
Но вот, наконец, через два дня снова родная калитка, снова дома, но никто меня не встречает, не прыгает вокруг, не ластится, не вертит хвостом… Вхожу во двор — тишина. Поднимаюсь на крыльцо — вот он!
— Сеня, привет!
Но Сенька, как лежал на верхней ступеньке крыльца, так и остался лежать, только глянул на меня грустными-прегрустными глазами и отвернулся.
— Ты что, заболел? — встревожился я и нагнулся, чтобы приласкать, но Сенька выскользнул из-под моей руки, спрыгнул с крыльца и улегся под кустом смородины.
— Что с тобой, Сеня, дружище? — Я направился к нему. Он — от меня. — Да что же это такое? Ты меня не узнал?
— Обиделся он, — пояснила моя мать. — Как вы уехали, он за вами погнался. К вечеру только вернулся. Весь в грязи, усталый. И с той поры ничего не ест, все лежит и лежит…
Я взял любимую Сенькину ливерную колбасу, подсунул кусочек ему под нос. Он отвернулся. Я гладил его. Называл ласковыми именами. Просил прошения — ничего не помогало. Я позвонил ветеринарному врачу — посоветоваться.
— Обиделся сильно, — подтвердил и врач. — Но не огорчайтесь, через день-другой отойдет. Побольше будьте рядом с ним. Собака — не человек. Она прощает все, даже предательство…
На следующий день я вывез Сеньку за город. Там он немного оттаял. А через два дня снова стал самим собой — веселым, забавным, ласковым.
Но я, как только вспомню про этот случай, так снова чувствую вину перед Сенькой.
Спасибо, выручил!
Устав за дорогу (мы поехали на дальний кордон к леснику в гости), Сенька вылез из машины медленно, нехотя. Потянулся. Зевнул. И посмотрел на меня. «Давай отдохнем здесь подольше», — прочитал я в его взгляде.
— Ты только поосторожней, пожалуйста. Если что, сразу в машину, дверь открыта.
Он презрительно фыркнул, повернулся ко мне своим пушистым хвостом и направился к забору. Но не успел я дойти до дома лесника, как услышал сзади грозное рычание и, оглянувшись, увидел двух лаек, мчащихся от опушки леса.
Сенька, увлеченный исследованием забора, заметил опасность слишком поздно — путь к машине был отрезан. Его маленькая фигурка так жалко выглядела по сравнению с двумя взрослыми лайками, что я, не раздумывая, бросился к нему на помощь. Очевидно, надеясь на нее, Сенька вздыбил шерсть, прижался задом к забору и зарычал. Но в его рычании не было ни капли уверенности. Оно скорее походило на мольбу о пощаде.
Лайки тем временем, чуть не сбив грудью моего друга, затормозили в полуметре от него. Я явно не успевал. А свирепые пасти были так близки, что Сенька закрыл глаза, перевернулся на спину и позорно задрал лапы кверху. У меня пересохло в горле! Вот сейчас!.. Но сначала одна лайка, затем другая, с шумом втягивая воздух, стали обнюхивать моего любимца. Видимо, сам Сенька как противник был для них так ничтожен, а запахи, исходящие от него, так непривычны и интересны, что потребовали тщательного изучения.
Почувствовав, что опасность быть растерзанным на клочки миновала, Сенька перевернулся на живот, встал на лапы и приветливо завилял хвостом. Теперь моя помощь ему уже не требовалась. И Сенька посмотрел на меня торжествующе: «Ну, и как я их? Видал!»
— Молодец! — похвалил я его вслух, но не удержался от ехидства: — Держался ты крепко.
Заслышав мой голос, лайки вновь приняли боевые позы и разинули пасти, теперь уже на меня. Я почувствовал себя не очень уютно. Рослые, серой волчьей масти, на крепких ногах, с мощными челюстями, эти зверюги спокойно держат медведя, загоняют лося… А у меня в руках нет даже палки. Потом, уже после, я сообразил, что палка их бы, конечно, не остановила. Наоборот, она только бы раздразнила собак и побудила к нападению. Они сделали бы это и сейчас, если бы не Сенька. Он отважно встал между мною и лайками и, ощетинившись, залаял:
— Гав! Гав! Только посмейте! Я вам…
Лайки удивленно скосили глаза на него, и Сенька понял, что переборщил, поэтому сразу же припал на передние лапы грудью, вильнул перед их мордами споим пушистым хвостом, подпрыгнул, стараясь лизнуть в оскаленные пасти, и взвизгнул:
— Ребята, вы что?! Это же мой хозяин. Не связывайтесь. То ли нам нечего больше делать?! Айда играть, — и метнулся в сторону.
И лайки, еще настороженно оглядываясь на меня, бросились за ним. Через несколько секунд эти свирепые звери носились за Сенькой, словно щенки, дурашливо взлаивая и озорно блестя глазами. Обо мне они забыли.
— Ох, Сенька, ты и прохвост, — выдохнул я облегченно. — Ну, спасибо, выручил.
Страх
Много интересного было на дальнем кордоне, но эта встреча запомнилась особо.
Закончив исследования прилегающего ко двору лесника пространства, Сенька, естественно, захотел ознакомиться и с самим двором. Он не последовал за лайками в дыру забора, а толкнул носом скрипучую калитку и бесцеремонно, на правах важного гостя, ступил во двор. Для начала, отдавая дань моему, хотя и несколько посрамленному во встрече первой, старшинству, он подошел, позволил себя потрепать по лохматому загривку и тут же заспешил продолжить знакомство с окружающим миром в почетном сопровождении лаек, которые теперь не отходили от него ни на шаг.
Я особенно внимательно наблюдал за Сенькой, и вот почему. Посредине двора под деревом стояла вместительная клетка, обитая железной сеткой. А в ней, безразличная ко всему, лежала волчица. Настоящая. Живая. Ее поймал в капкан лесник, и теперь она дожидалась оказии, чтобы ехать в зверинец. Наши разговоры, хождения по двору, даже присутствие лаек, к которым она уже привыкла, не трогали волчицу. Она лежала неподвижно, вытянув вперед лапы и положив на них крупную, остроносую голову. В глаза ее, дремотно прикрытые, невозможно было заглянуть. Ни один волосок, ни один мускул не отреагировал и на скрип калитки, когда Сенька вошел во двор. Но когда он, деловито елозя носом, заспешил по тропинке, волчица приоткрыла глаза, и они вспыхнули страшным зеленоватым светом. Волчица неслышно поднялась и также неслышно улеглась уже у самой сетки.
