Австралия и острова Тихого океана - Кист А. (электронная книга txt) 📗
Согласно полинезийским преданиям, последний раз Халеакала извергался в 1750 году, когда на его склоне, на высоте около двухсот и трехсот пятидесяти метров, образовались кратеры, из которых к океану устремилась лава. Геологические исследования показывают, что у Халеакалы было два долгих активных периода, разделенных многими годами покоя и эрозионных процессов. Теперь вулкан считается потухшим.
Очень интересна флора Халеакалы: многие растения встречаются только здесь. Сюда входят некоторые высокогорные виды, а также обитатели густого леса в ущелье Коолау на обращенном к морю склоне вулкана. Своеобразна древовидная лобелия (Clermontia haleakalensis), один из наиболее примитивных представителей этого семейства; у нее крепкий ствол, короткие толстые ветви и длинные тесьмовидные листья. Есть тут и древовидная герань с цветками, напоминающими фиалку, кустистые лютики, бегонии, две из трех описанных гавайских орхидей, местная малина (Rubus hawaiiensis) и различные папоротники.
Но более всех среди кратерной флоры известен сребролист (Argyroxiphium sandwicense), ставший эмблемой Халеакалы. У этого диковинного растения короткий древесноволокнистый стебель с блестящими, серебристыми мечевидными листьями. Зацветает сребролист в возрасте от семи до двадцати лет, достигнув высоты метр - полтора. В верхней части появляется от ста до четырехсот красновато-пурпурных головок; после этого растение погибает. На Халеакале сребролист произрастает лишь на высотах от двух до трех тысяч метров; встречается он и на вершинах острова Гавайи. Копытные, особенно козы, нещадно истребляли столь обычный прежде сребролист и другие замечательные, редкостные растения Халеакалы.
В ряду загадок гавайской флоры всего удивительнее тайна происхождения высокогорных растений. Большинство из них не может существовать на уровне моря; очевидно, многие сформировались там, где найдены теперь.
Скалы по краям урочищ Коолау и Каупо служат гнездовьем для маленькой черно-белой морской птицы - буревестника (Pterodroma phaeopygia). Эти ночные птицы появляются на берегу с приходом темноты, и только лающие крики выдают их присутствие. Гнезда они устраивают в расщелинах, на глубине до полутора - двух метров.
Мокуману, птичьи острова
Приблизительно в миле от восточного побережья острова Оаху торчат над морем две высокие вулканические башни, день и ночь осаждаемые неугомонными волнами. Эти каменные стражи - обитель миллионов морских птиц: олушей, темных крачек, нодди, буревестников. Здесь птицы надежно защищены от человека. Попытайся кто-нибудь подойти к этим скалам - лодку разобьет вдребезги о камни.
Впрочем, каждый год гавайские орнитологи все же добираются до Мокуману, чтобы проверить состояние популяций. Для такой высадки надо быть хорошим пловцом: лодка бросает якорь с подветренной стороны, дальше приходится вплавь преодолевать полосу прибоя и ловить момент относительного затишья, чтобы выбраться на камни. Находясь на Гавайских островах в марте 1964 года, я выразил желание посетить Мокуману, и было решено совершить попытку, хотя в том году одна высадка уже не удалась. И вот мы субботним утром стоим на ближайшем к Мокуману утесе, изучая морское пространство в бинокль. Обстановка вроде бы благоприятствовала нам, и час спустя мы вышли из гавани на катере.
Предстояло идти миль пять вдоль берега; наконец мы приблизились к могучим скалам и почтительно воззрились на окружающие их птичьи полчища. Скалы Мокуману возвышаются над водой на много десятков метров. Одна - обрывистая, совсем неприступная; на другой, которая ближе к Оаху, есть травянистые склоны и относительно ровное плато. К ней-то мы и направились. Подойдя с подветренной стороны на кратчайшее безопасное расстояние, присмотрели место для высадки: плоский камень, захлестываемый волнами. Захватив фотоаппараты, надежно упрятанные в жестяные коробки и привязанные к поплавкам, мы один за другим попрыгали в воду и поплыли к берегу. Мне пришлось довольно туго, потому что прибой то нес меня на камни, то увлекал назад. И когда я все же выбрался на берег, из многочисленных царапин сочилась кровь.
Сразу за каменистой береговой полосой начинался крутой склон с несколькими низкими гребнями. Над жесткой травой и низким кустарником на склоне метались и кричали птицы, тысячи птиц. Особенно много было изящных темных крачек (Sterna fuscata) с белым туловищем, черной спинкой и черным верхом головы. Их одиночные яйца лежали повсюду - на голом камне, в траве, под кустами. Тут и там, охраняя свои кладки, группками стояли нодди (Anous stolidus). Их отличает темно-бурая окраска и серо-белый верх головы. Реже встречались белоголовые A. tenuirostris с шоколадно - коричневым оперением и белоснежной шапочкой.
Мы должны были все время смотреть под ноги, чтобы не наступить на яйцо. Вторжение людей вызвало страшный переполох, птицы взлетали и, пропустив нас, тут же снова опускались на яйца, так что наш путь следования был отмечен волной порхающих пернатых. Я изо всех сил старался поймать телеобъективом подходящий объект, но выделить какую-то одну особь было чрезвычайно сложно.
Вместе с крачками тут гнездились крупная красноногая олуша и коричневая олуша (Sula leucogaster) - большая шоколадной окраски птица с белой грудкой и желтым клювом. Гнезда олушей размещались либо на низких кустах, либо на скальных выступах. Эти птицы тоже взлетали, когда мы приближались к ним.
До прилива оставалось всего около часа, и дольше задерживаться на острове было опасно, поэтому мне не удалось заглянуть в мелкие норы в верхней части склона, где обитают буревестники. Мы двинулись в обратный путь: прыгнули с камней в воду и поплыли через прибой. Глядя на меня, один из участников вылазки заметил: "У вас ноги расцарапаны больше, чем у других. Лучше уж плывите замыкающим - акулы идут на запах крови".
Причудливые насекомые
Сотрудник Музея Бишоп в Гонолулу доктор Циммерман, занимавшийся изучением насекомых на Гавайских островах, в 1948 году назвал 3722 вида. Ныне известно около пяти тысяч видов, однако доктор Линсли Гресит сообщил мне, что первоначально их насчитывалось не меньше десяти тысяч, ведь систематический сбор коллекций начался уже после того, как на фауне сказался рост населенных пунктов. Насекомые чувствительны к таким факторам не меньше, чем птицы.
На Гавайских островах нет эндемичных тараканов (поселенцы привезли с собой пятнадцать видов), богомолов, палочников, ногохвосток, уховерток (завезено двенадцать видов), немурид, поденок, ручейников, блох (завезено семь видов), пухоедов, термитов. Шестьдесят три процента всех отрядов насекомых совсем не представлены здесь. Кузнечиковых и саранчовых в настоящее время на Гавайях - 45 видов, стрекоз - 29, клопов - 223, сетчатокрылых - 60, бабочек более чем 1000, жуков больше 1600, пчел и ос свыше 1000 видов. Недавние исследования показали, что на Гавайских островах есть несколько сот видов дрозофилы. Правда, от десяти до двадцати процентов гавайских бабочек, жуков и ос нельзя считать настоящими местными видами.
К числу достопримечательностей гавайской энтомофауны относятся стрекозы, которые не нуждаются в водоемах для размножения: их личинки обитают в каплях влаги, скапливающейся у основания листьев. Есть здесь и единственный в мире вид стрекоз, чьи личинки развиваются на влажных участках лесной подстилки. На Гавайских островах развилось много нелетающих видов; тут и кузнечиковые, и клопы, и сетчатокрылые, и жуки, и осы, и мухи. Энтомологи считают, что на материке они вряд ли смогли бы выдержать конкуренцию. Другая особенность здешней энтомофауны заключается в том, что одни и те же роды неодинаково представлены на разных островах. Очевидно, каждый остров обживался насекомыми отдельно. Некоторые виды сугубо локальны и встречаются в какой-то одной долине. Другие, как это часто бывает у насекомых, всецело зависят от одного или нескольких растений, поставляющих им пищу. Так, есть виды, обитающие только на сребролисте.
