Вокруг света за китами - Зенкович Борис Александрович (полная версия книги .txt) 📗
1 Индейцы некоторых племен центральной Америки собирали в виде трофеев головы своих убитых врагов. Головы подвергались специальной обработке и «бальзамированию» дымом разных ароматических растений. Индейцы знали секрет постепенного удаления костей из головы, почему головы, сохраняя прежнюю форму, уменьшались до величины кокосового ореха без оболочки (10 — 12 см). Такие головы сохранились в некоторых диких уголках. Предприимчивые бизнесмены покупают их и перепродают любителям «страшной экзотики».
Покупаем попугаев, всякие тропические редкости, резьбу по пальмовому дереву и кокосовому ореху, чучела местных колючих рыб и прочую мелочь. Заходим в местный ресторан, где наши музыканты своим искусством производят фурор. У нас есть хорошие пианисты и на щипковых инструментах немало мастеров найдется. В ресторанах дорого и очень невкусно. Все заменяется кайенским перцем, и качество, и вкус.Город Колон — это в большинстве двухэтажные дома, многие старинной испанской постройки. Во дворах, на улице и на набережной растут красивые пальмы, в том числе и кокосовые. У некоторых домов разбиты красивые цветники, поражающие разнообразием цветов, их формой и оттенками. Во многих дворах, особенно старинной стройки, в патио — внутренних двориках — бьют фонтаны или просто есть бассейны для прохлады. На улицах мало народу. Потом мы узнали, что когда в город приходит много американских военных, местные жители предпочитают отсиживаться дома, во избежание нежелательных инцидентов. Ведь у американцев — права экстерриториальности, а «мальчики порой развлекаются не совсем принятыми способами», поясняет нам один из жителей. Даже японцы закрывают свои магазины и парикмахерские в это время... Должно заметить, что «мальчики» эти довольно дюжие парни, не в пример их английским коллегам на острове Ямайке. В морской пехоте много негров, которые держат себя сравнительно вежливо и прилично. Да, воспитывают этих «мальчиков», своеобразно, специально воспитывают. «У них такая специальность», — смущенно объясняет мне механик с военного корабля. «Ведь они ничего не умеют, только обращаться с оружием». Говорят, многие из них едва умеют читать и расписываться.Собственной армии Панама не имеет. Но, говорят, есть собственная денежная система. Денежная единица Панамы — бальбоа. Она приравнена к американскому доллару. Но повсюду в ходу американские доллары и что-то мы нигде не заметили бальбоа. Изредка на улицах встречаем бывших хозяев этой страны — индейцев. Оказывается не всех истребили испанцы. Некоторые племена уцелели и успешно отбились от карательных отрядов испанских конкистадоров. В основном это те племена, которые жили в мало доступных горах и лесах Дарьена. Эти индейцы и до настоящего времени сохранили свои старые обычаи и живут племенами. Вот только постепенно их землями начинают завладевать новые пришельцы — американская фруктовая компания. Американцы не испанские конкистадоры: недоступные леса и горы их не остановят. Основной язык тут испанский, но в зоне канала — английский.Оказывается сюда, в бухту Лимон, заходил еще Колумб, в честь которого назван город Колон. Колон по-испански — Колумб. Панама типично колониальная сельскохозяйственная страна; здесь можно собирать несколько урожаев в год, но население голодает. А что только здесь не растет! Но в стране какао — нет шоколада, а поэтому нет кофе, риса, кукурузы, бобов, картофеля, кокосовых орехов для жителей этой земли, для тех, кто ее обрабатывает, так как они давно ничем не владеют, а если и владеют, то такими крохотными участками, что только-только не умирают с голоду. Впрочем, периодически и умирают. Здесь это никого не интересует, менее всего акционеров американской фруктовой компании. А сколько пустующих земель!В Панаме мы не можем приобрести знаменитых панам — плетеных соломенных шляп. Они здесь теперь не часто встречаются, так как почему-то выделывать их стали в Перу. Панама знаменита цветной древесиной — красным деревом и сандаловым. Все это также принадлежит иностранцам, то есть американцам из США.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Через Панамский канал. — Где же крокодилы? — Шлюзы. — Здравствуй, Тихий океан! — У острова Тобого. — Опять американцы. — Производственное совещание в океане. — «Алеут» готов к промыслу. — В Китовой бухте. — Коста-Рика. — Выходим в дальнейший путь. — Гигантские скаты. — Наконец-то акулы. — Поймали гигантскую черепаху.
10 октября мы прощаемся с Атлантикой и из Москитового залива и бухты Лимон, где расположен Колон, входим в узкую протоку, которой здесь начинается Панамский канал. Когда-то здесь была река Чагрес, которая впадала в Москитовый залив, теперь эта река стала частью канала и образовала два водохранилища, из которых Гатунское озеро имеет площадь свыше 400 квадратных километров. Фарватер канала идет сперва по бывшей долине реки Чагрес, затем через выемку горной гряды Кулебра — выемка 15 километров длины — и далее по долине реки Рио-Грандос, впадающей в Тихий океан.«Алеут» осторожно входит в узкую протоку. Мы с интересом всматриваемся в мутную воду, быть может здесь увидим столь прославленных в литературе крокодилов. В бухте Лимон их нет. На наши вопросы по этому поводу посмеялись: «самые страшные здесь «крокодилы» — это подвыпившие американцы или американцы не в духе». Впрочем, говорят, что все же крокодилы бывали. В справочнике написано, что наибольшая ширина канала 91,4 метра, при глубине в 12,5 метра. До шлюзов идем более двух часов — здесь не более 11 километров. Три шлюза медленно поднимают нас на высоту в 26 метров. Маленькие электровозы на рельсах по бокам канала тащат «Алеут» и китобойцев. Наш кинооператор Ян Толчан на верхнем мостике занимается съемками. Весь наличный фотоактив во главе с Марком Редкиным щелкает аппаратами.Кто-то пустил слух, что в Гатунском озере, куда мы сейчас входим, много крокодилов, и жадные взгляды шарят по берегам и поверхности воды, выискивая «ужас пресных вод». Каждое бревно кажется застывшим крокодилом. Лоцман тем временем не только ведет корабль, но и бойко торгует экзотическими открытками с крокодилами в разных позах. Но пока крокодилы только на открытках. Впрочем, мудрено уцелеть крокодилам в зоне канала, где чуть не на каждом метре вооруженные охранники и повсюду видны землечерпалки.Канал проходит по живописной местности; масса островков, заросших тропическим лесом, возникает по обе стороны фарватера. Мы рады, что проходим этими местами днем и все можем увидеть. Около 5 часов шли мы через Гатунское озеро, затем километров 10 шли между двумя отвесными стенами Кулебрской выемки к одноступенчатому Педро-Мигельскому шлюзу, по которому спустились в небольшое озеро Мирафлорес. Тремя километрами дальше, у конца озера, видны двуступенчатые шлюзы Мирафлорес, ведущие к последнему участку канала. У Гатунского озера мы подымались по шлюзам, а теперь спускаемся до уровня Тихого океана. Так же буксируют нас электровозы из камеры в камеру, и, наконец, мы в последнем участке канала, длина которого 13 километров. Этот участок лежит на уровне Тихого океана. Движение по каналу не очень большое, но нам рассказывают, что в 1929 году через канал прошло более 6 000 судов крупного тоннажа, которые перевезли свыше 30 миллионов груза.Обычно каждое судно затрачивает для прохода через канал около 8 часов, мы прошли его за 7. Позади остался 81 километр канала, и вот по левому берегу показываются строения города Бальбоа. Проходим мимо него, по направлению к гавани, откуда навстречу спешит лоцманский катер. Сопровождавший нас лоцман, его помощники и два охранника прощаются с нами и, весьма довольные гостеприимством, спускаются в катер. Город Бальбоа назван в честь Васко Нуньеса Бальбоа, испанского конкистадора, который первый из европейцев увидел воды неизвестного для него океана и назвал его Южным морем. Это случилось 25 сентября 1513 года. Вскоре Бальбоа был казнен по приказу испанского короля: его ложно обвинили в измене. Обычная благодарность королей и не только испанских.У многих наших товарищей в руках красивые открытки, олицетворяющие соединение двух океанов. Они называются — «поцелуй двух океанов». На открытке художественно изображен весь канал в деталях, подробно указаны длина, ширина, размеры озер и шлюзов, но, самое главное, океаны показаны в виде двух с распущенными волосами женских лиц, протягивающих друг другу губы.У выхода из Панамского канала много американских военных судов. Темнеет, и суда красиво разубрались огнями. Уже в темноте подошли к одному из островов вблизи канала, о. Тобого. Панама владеет более чем полутора тысячью островов, из них свыше тысячи в Тихом океане. Здесь же со стороны Тихого океана, в Панамском заливе, знаменитые Жемчужные острова, славящиеся своим жемчугом. Где-то слева видно зарево огней — это столица республики город Панама. Когда мы стояли в Колоне, то только ежевечерние дожди несколько умеряли дневной зной, но воздух был душный и спертый. Здесь совсем другое: чувствуется открытый океан, приятной свежестью веет с запада, тихо и только рокот прибоя слышится как будто бы совсем вблизи — закрывают горизонт с юга высокие горы острова. Начинается прилив, и судно наше поворачивается на якорях. И в этом мы чувствуем отличие. В Колоне высота прилива в бухте Лимон 50 — 70 сантиметров, а здесь, в Панамском заливе, приливная волна достигает 6,5 метра.Атлантический океан остался позади. Как-то встретит нас Великий или Тихий океан?Утро 12 октября — первое утро в Тихом океане — ослепительно солнечное. Масса чаек вьется около судов. Все китобойцы пришвартовались к «Алеуту». Вода бирюзовая, прозрачная и очень чистая. Легкий ветерок с океана чуть рябит воду. К нам явились визитеры: местное начальство — «губернатор» («эль гобернадор»),как рекомендуется прибывший к нам босоногий, в американском комбинезоне далеко не первой свежести, в широкополой шляпе, средних лет мужчина, и его свита — два гребца, приблизительно так же одетых. Это староста местного селения. С «губернатором» ведутся переговоры о покупке нескольких свиней для камбуза. Переговоры ведет наш испанец Рори, так как «губернатор» говорит только по-испански. Рассматриваю в бинокль бухту и горы. С гор по гигантским виадукам спускается водопровод. Вода, говорят наши посетители, из этого водопровода ледяная.После завтрака съезжаем на берег. Меня интересует местная литораль (прибрежная флора и фауна), да и вообще приятно походить по такому берегу.Только подошли к крошечной бухточке и натыкаемся на американский военный патруль. Американцы очень вежливы, подозрений мы не вызываем. Они рассказывают, что сегодня утром захватили двух японских шпионов, которые, отстреливаясь от патруля, были смертельно ранены. Оказывается, на острове Тобого американские форты, прикрывающие подступы к каналу. Еще одни штрих к тихоокеанской проблеме.Я быстро набираю коллекцию всяких моллюсков и водорослей, захватываю сачком десяток-другой вьющихся здесь же у береговых камней разноцветных коралловых рыбок, а затем прогуливаемся по селению, скруженному буйной зеленью садов. Конечно, нагрузились связками бананов, купили кокосовых орехов и снова на корабль. Остаток дня потрачен на приведение коллекций в порядок, всякие записи в путевой дневник и попытку поймать какую-нибудь рыбу вблизи «Алеута». Но мои удочки оказываются жидковатыми: леса не выдерживает тяжести добычи и лопается еще на глубине. Не в лучшем положении и другие наши страстные рыболовы, Марк Редкин и доктор. Они тоже почти поймали, но вот только сорвался улов. Придется подготовить более серьезные лески, но сегодня уже поздно, вечереет, а вечером производственное совещание с очень волнующими всех вопросами. Дело в том, что за время перехода через Атлантику и стоянки в портах монтаж всех жироваренных цехов закончен, закончены и другие работы по приведению всех механизмов к готовности принять первых китов.Заседание превратилось в настоящий праздник. Инженера А. Э. Стивенса качали, качали и наиболее отличившихся бригадиров и рабочих завода. На нашем совещании присутствуют гарпунеры-иностранцы. Это — старый гарпунер норвежец Карлсен, охотившийся за китами под всеми широтами, щеголеватый немецкий гарпунер Крауль, также кое-что повидавший на своем веку, и, наконец, Олаф Экведт — боцман и только вследствие отказа одного из нанятых гарпунеров итти в плавание назначенный гарпунером. У него тоже большой опыт, так как он служил боцманом и помощником гарпунера уже много лет. Мы будем учиться у них промышлять китов, а пока они учатся новым обычаям, принятым в советских коллективах. Присутствуют и капитаны китобойцев, в том числе Петр Андреевич Зарва, недавно назначенный капитаном китобойца «Трудфронт». Мы с ним очень дружны, — он тоже решил посвятить себя китобойному промыслу, стать первым советским гарпунером.Был организован и концерт — у нас есть хорошие певцы, а баритон доктора Бориса Николаевича Котлеренко уже давно завоевал симпатию всего экипажа. Пианистов у нас много, есть небольшой хор, разучивший не только старинные морские песни, и есть плясуны и какие! К сожалению, в репертуаре духового оркестра пока мало номеров, но выручают баяны.Ночью отошли от острова Тобого (Табога). 14 октября первый шквал с проливным дождем. Шквал прошел быстро, но каюты наши залиты дождевой водой. Ботдек, верхняя палуба, на которой стоят шлюпки (у нас пять больших спасательных шлюпок — вельботов), рассохся от жары, а он наш потолок. Вот и результаты: сидим и рассматриваем лужи на столах и одеялах. Пришлось все сушить и думать о ремонте «потолка». Вышли на ботдек все пострадавшие на генеральный совет и... вдруг все забыли: у борта плыла громадная голубая акула. Откуда-то появились ружья, и хищница, пораженная несколькими пулями, взметнулась и исчезла. С этого дня мы часто видели акул больших и маленьких, разных цветов, и постепенно привыкли к ним. Почему-то моряки очень не любят акул, хотя точно известно, что акулы очень редко нападают на человека и случаи такие подсчитаны очень точно. Поэтому только появляется акулий плавников пределах выстрела; и уже кто-нибудь бежит с ружьем. Вот чаек трогать нельзя. По старинному морскому поверью в чаек переселяются души погибших в море моряков.17 октября подошли к берегам Коста-Рика и вошли в Китовую бухту (Балена-бэй). Бухта знаменита тем, что с времен парусного флота сюда заходят на отдых китобои. Она широко известна китобоям всех широт с давних времен. Вот и мы познакомимся с нею. Наша эскадра медленно входит в почти закрытую бухту. Становимся на якорь почти посередине, ближе к выходу. Китобойцы сразу швартуются к своей «маме», как все чаще называют «Алеут». На берегу видно небольшое селение среди аллей бананов. В бухту впадает довольно широкая речка. Видно несколько лодок. Съезжаем на берег. Нас встречают вежливые туземцы, метисы испано-индейско-негритянского происхождения. Наш испанец Рори имеет неподалеку от этого селения несколько приятелей и чуть ли не родственников. Вернее, имел, так как последний раз он был здесь лет пятнадцать назад. Тем не менее он отправляется их разыскивать и, к нашему удивлению, находит. Его помнят и горячо приветствуют.На берегу большая экскурсия наших моряков. Там же отъявленнейший трус Володя К. Его трусость и кое-какие другие качества вошли у нас в поговорку, но, как настоящий Тартарен из Тараскона, он выступает с ружьем в руках и повествует о своих будущих подвигах. Компания переходит речку, неся одежду в руках, как вдруг кто-то завопил: «крокодил!» Наш Тартарен испустил дикий вопль, швырнул одежду и ружье в воду и прыжками к берегу. Но и на этот раз крокодилов не оказалось, и пришлось бедному Володе без ружья и одеяния шагать к шлюпке, к вящему веселью окружающих.В Китовую бухту давно уже корабли не заходили, а под красным флагом — никогда. Новости сюда доходят с трудом — сторона глухая, и было что послушать аборигенам от Рори. К доктору настоящее паломничество, и здесь он получил большую практику во всяких тропических болезнях. И операцию пришлось делать: один горемыка наступил в воде на затаившегося ската, и тот ударил его своим хвостом с ядовитыми шипами.Жители удивлены, что им помогают бесплатно и что белые люди обращаются с ними так по-товарищески. Здесь этого не бывало...В речку идет много рыбы. Жители зовут ее «кинг-фиш» (королевская рыба). Испанцы или потомки испанцев говорят только по-испански, а рыбу почему-то называют по-английски. У самого берега большое количество акул и некоторые очень крупные. Их спинные плавники мелькают у самой линии прибоя и в устье речки. Признаться, я потерял всякую охоту купаться, но затем осмелел, наблюдая как индейские ребятишки безбоязненно отгоняют их, коля гарпунчиками, которыми они ловили рыбу, стоя по грудь в воде. Акулы тоже охотились за рыбой. И вот, стоя по грудь в воде и держа наготове гарпунчик, я жду появления акульего плавника в пределах, для меня достижимых. Признаться, сжалось сердце, когда трехметровая акула вынырнула вблизи меня, но все же я кольнул ее да так, что и гарпунчик в ней остался. И пострадал на этом деле: раненая хищница чуть задела меня своим боком и содрала своей теркой-чешуей часть моих трусиков и поцарапала. Ребятишки смеются. Но акула далеко не отплывала. Она продолжала охотиться за рыбой, и мы узнавали по торчавшему в ней гарпунчику, что это именно «моя» акула.Вечером весь наличный береговой флот пришвартовался к нашей эскадре, и жители слушают концерт, организованный тут же на палубе. Куплена всякая всячина для камбуза, до живых свиней включительно. На всех вантах висят гроздья бананов, их сорвали зелеными и дозревать они будут в пути. Узнаем, что есть разные бананы: одни можно кушать чуть поспевающими, другие обязательно совсем пожелтевшими и с черными кончиками, а третьи — обязательно нужно печь или жарить, как пекут или жарят картошку. Но мы за потребление фруктов в свежем виде и интересуемся только ими, то есть фруктовыми бананами.С рассветом выходим из бухты и сразу же натыкаемся на огромную стаю гигантских скатов! Вот тебе и донные рыбы. Плывут по самой поверхности. Отчетливо видны отвратительные животные, более полутора метров в диаметре, тихо проходящие недалеко от нас. В стрельбе принял участие также Нестор Александрович, и желтые тела чудищ исчезли в глубине. Ничего подобного мы не видели в Атлантике, а как внимательно вглядывались!Идем в виду берега. Море в смысле всяких живых существ оживленное. Часто встречаем акул, спинные плавники некоторых из них заметны еще издали, дельфинов и иногда черепах, но черепах огромных, панцыри которых далеко видны, блестя на солнце. Черепах ловят на китобойцах — там это легко, борта низкие, а с «Алеута» попробуйте-ка! До воды-то метра четыре. Но Леонтий Иванович, наш капитан, связал сетку-ловушку, и, проходя вплотную мимо спящей черепахи, мы захватываем ее в сеть. В ужасе бьется черепаха, но уже много рук подхватывают трос ловушки, подымают ее наверх и уже тащат на палубу. Десятки глаз рассматривают ее метровый щит. Капитан посадил ее пока в один из спасательных вельботов, предварительно наполнив его водой, и вот она там барахтается, а из глаз идут крупные слезы. Черепаха плачет?! И хотя гастрономы уже предвкушали черепаховый суп, капитан решает ее выпустить. Выпустили, нырнула и исчезла в пене пузырьков. На китобойцах люди практичнее: в камбуз и никаких сантиментов. Так и не удалось нам попробовать супа из черепахи.Мы проходим в тех местах, где встречаются киты, а поэтому решено отправить китобойцев на пробную охоту: нужно команду потренировать и жироваренные механизмы опробовать. Все всматриваются в горизонт в надежде увидеть фонтаны китов. Мы подробно в своих лекциях рассказывали о китах, а значит и о китовых фонтанах, вот теперь многим видятся фонтаны или «что-то похожее на них», как оправдываются затем наблюдатели, когда это оказывается просто всплеском волны или крупной рыбы.25 октября убили первых китов. У нас большое возбуждение. Сегодня открылась новая страница в старинном промысле народов нашей страны — зародился советский китобойный промысел. И мы присутствуем при рождении этого промысла и являемся активными участниками его. Но кто первый убил кита? Наум Серебренников, хранитель и носитель всех новостей эфира, и тот не знает. Одновременно об этом сообщили с «Энтузиаста» и с «Трудфронта». Значит, убито два кита, но какой в какое время? «Алеут», опередивший китобойцев, ложится в дрейф. Приводятся в готовность лебедки и прочий инвентарь. На горизонте видны два китобойца. Все высыпали на палубу. Первым подходит «Трудфронт», видна сияющая физиономия капитана Зарвы у штурвала, а на мостике спокойная фигура Карлсена — трубка в зубах, руки в карманах и несколько презрительный взгляд на свою добычу.Кит небольшой, около 13 метров длины, финвал, или как мы его называем, сельдяной кит. Карлсен привык бить на севере и на дальнем юге солидных китов, а тут встретились какие-то телята. Китобои называют молодых китов телятами, так же называют и китят, которые питаются еще молоком матери. Оказывается, этот кит убит в 12 ч. 15 м., причем одновременно стрелял почти в том же месте и второй наш китобоец «Энтузиаст». Подошел «Энтузиаст» и показал свое время: тоже 12 ч. 15 м. Но «Трудфронт» подошел первым и сдал свою добычу, а поэтому единогласно победителем провозглашается «Трудфронт». Это решение приветствуется громкими криками «ура».Оркестр наш к этому времени научился играть «Интернационал», два вальса и туш. Все это гремит поочередно. Инструкторы тем временем организуют подъем китов на борт «Алеута».
