В тени человека - ван Лавик-Гудолл Джейн (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗

Эти шимпанзе напоминали мне узников, которые долгие годы томятся в тюрьме и потеряли всякую надежду на освобождение. Даже в тех зоопарках, где условия содержания значительно лучше — больше помещения и численность групп, — поведение животных резко отличается от того, что мы видели в Гомбе-Стриме. Шимпанзе, который смотрит на вас сквозь решетку, не обладает величественным спокойствием, безмятежным взглядом и ярко выраженной индивидуальностью, столь характерными для его дикого собрата. В неволе у шимпанзе появляются странные стереотипы поведения: расхаживая по клетке, животное поднимает руку и начинает крутить ею, причем всегда одной и той же рукой в одну и ту же сторону, или мечется по ограниченному пространству клетки, а потом подбегает к решетке, хватается за железные прутья, выбирая для этого всегда одно и то же место, преимущественно дверь, и начинает дергать их, причем опять-таки одним и тем же способом и в одном и том же ритме. Вот и все, что осталось от угрожающей формы поведения, которую мы столько раз наблюдали у диких шимпанзе.

Большинство людей видели шимпанзе лишь в лабораториях и зоопарках. А это значит, что даже те, кто по роду своей работы близко соприкасается с обезьянами — служители зоопарков или научные сотрудники, — по существу не знают, что на самом деле представляют собой эти животные. Может быть, именно по этой причине во многих научных лабораториях шимпанзе содержатся в очень плохих условиях: помещенные поодиночке в тесные бетонные клетки животные проводят целые дни в ожидании все новых, подчас чрезвычайно болезненных экспериментов.

Пусть читатель поймет меня правильно — я отнюдь не ратую за прекращение использования шимпанзе в качестве лабораторного животного. Недавние исследования в области физиологии и биохимии показали, что биологически — по числу и форме хромосом, белкам крови, иммунным реакциям, ДНК, или генетическому материалу, и т. д. — шимпанзе необычайно близок к человеку. В некоторых отношениях он столь же сходен с человеком, как и с гориллой. Именно поэтому шимпанзе является единственным подходящим животным, которое способно заменить человека, когда по тем или иным соображениям человек не может быть объектом исследования. Куру, страшное нервно-мышечное заболевание, распространенное на Новой Гвинее, долгое время оставалось загадкой для медицины и уносило бесчисленное количество жертв. Исследования на шимпанзе позволили установить вирусную природу заболевания и найти эффективное лечение. Благодаря анатомическому сходству между мозгом человека и шимпанзе ученые пытаются проникнуть в тайны психических расстройств. Шимпанзе, служащие экспериментальной моделью при изучении заболеваний, помогают науке бороться с тяжелейшими недугами человечества.

Итак, необходимость использования шимпанзе в качестве лабораторных животных не вызывает сомнения. Но в таком случае мы должны всерьез подумать над тем, как улучшить содержание обезьян в вивариях. Ведь если мы хотим использовать эту человекообразную обезьяну в той же роли, что и морскую свинку, мы должны хотя бы создать ей сносные условия существования. Решая с помощью шимпанзе такие сложные задачи, как пересадка органов, лечение наркомании, результаты длительного воздействия лекарств на организм или покорение космоса, необходимо помнить, что и эти животные нуждаются в нашей помощи: просторном, светлом помещении, вкусной привлекательной на вид пище, предметах и игрушках, которые занимали бы их внимание. Не менее важно для шимпанзе и общение с себе подобными, поэтому в одном просторном помещении следует содержать по возможности нескольких животных. Иногда мы с Гуго думаем, что единственный способ улучшить условия существования шимпанзе в лабораториях состоит в том, чтобы привезти всех людей, отвечающих за их содержание, к нам в Гомбе-Стрим и показать им, как живут обезьяны на свободе.

20. Вместо эпилога

Правильное понимание поведения шимпанзе, складывающееся в результате наших многолетних исследований в Гомбе, поможет человеку узнать больше о самом себе. Но это не единственная причина, почему мы из года в год продолжаем свои кропотливые исследования. Нами движет огромный интерес, бесконечная любовь к шимпанзе и, помимо всего прочего, простое человеческое любопытство. Как будет Фифи, которую мы знали совсем крошкой, обращаться со своими детенышами? Доживет ли Фло до того момента, когда ей придется стать бабушкой, и как она будет относиться к своим внукам? Изменится ли поведение Флинта после того, как Фло умрет? Станет ли Фиган самым высшим по рангу самцом? Как читатель, заинтересованный сюжетом романа, с нетерпением ждет развязки, так и мы не можем бросить на полпути начатое нами исследование.

К сожалению, сейчас мы проводим в заповеднике гораздо меньше времени, чем раньше. В последние годы Гуго занимался изучением африканских хищников, а я помогала ему, точно так же как все эти долгие годы он помогал мне. Новое исследование [41] значительно обогатило наш опыт, расширило кругозор, позволило по-иному взглянуть на ставшие привычными факты из жизни шимпанзе.

Наше пребывание в Гомбе теперь осложнялось и по другой причине — из-за нашего сына, Гуго младшего, или Граба, как мы его прозвали. Я уже упоминала о случаях, когда шимпанзе охотились на маленьких детей. Чтобы избежать этой опасности, мы сажали Граба, когда он был совсем маленьким, в специальное сооружение, расположенное на территории лагеря. Это была хижина, накрытая сверху прочной металлической решеткой. Когда Рудольф, Хамфри или молодой Эверед со вздыбленной шерстью и плотно сжатыми губами подходили к ней и, заглядывая внутрь, начинали яростно трясти прутья, мы знали, что при случае обезьяны непременно схватили бы нашего сына. Но мы не винили их.

Выросшие в неволе шимпанзе быстро привыкают к человеческим детям и относятся к ним с той же терпимостью, что и к собственным детенышам. Шимпанзе Гомбе-Стрима, привыкшие к постоянному присутствию белокожей обезьяны и даже доверявшие ей, никак не связывали с ней появление белокожего детеныша. Для них это была лакомая добыча, а не мое дорогое дитя.

Когда сын немного подрос, мы построили ему более просторный домик-клетку на берегу озера, куда редко заглядывали шимпанзе. В большом, крытом травой домике было прохладно и спокойно. Если мы с Гуго находились рядом, Граб выходил из домика, бегал по мягкому песчаному пляжу, купался в сверкающей воде озера. Но когда мы вслед за шимпанзе отправляемся в горы, Граб вместе с присматривающими за ним двумя африканцами старается держаться поближе к спасительному домику. Тем не менее наш мальчик очень любит заповедник и постоянно твердит всем, что это «лучшее место на земле». Мы с Гуго придерживаемся того же мнения и в ближайшем будущем рассчитываем всерьез обосноваться там.

Несмотря на то что я подолгу отсутствую, работа научно-исследовательского центра идет своим чередом. Практиканты непрерывно ведут наблюдения за шимпанзе. Все они с огромным энтузиазмом относятся к своему делу, поэтому их записи отличаются точностью и живостью. Но «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Во время моих регулярных посещений заповедника мне всегда удается стать свидетелем какого-нибудь интересного события. Шимпанзе как будто бы знают о моем приезде и приберегают специально для меня всевозможные сюрпризы. Так заполняются пробелы, вписываются новые главы в нашу сагу о шимпанзе. Прежде чем закончить свой рассказ и проститься с читателем, я хочу рассказать несколько совсем свежих эпизодов из жизни наших хороших знакомых.

Вот, например, что стало с Олли и ее семейством. Примерно через год после того, как вспыхнула эпидемия полиомиелита, унесшая ее детеныша, старая Олли родила недоношенного мертвого младенца. Гилка вновь была лишена возможности понянчить брата или сестричку. Спустя шесть месяцев Олли исчезла, и нам в конце концов пришлось поверить в ее смерть. Семилетняя Гилка в одиночестве бродила по тем местам, где она совсем недавно путешествовала вместе с матерью.