Дикое животное и человек - Гржимек Бернхард (читать книги TXT) 📗
И вот возникает законный вопрос: почему же такое доверчивое, легко приручаемое и сильное животное уже давным-давно не превратили в домашнее? Но нечто подобное пока что произошло только с одним видом оленей и то, можно сказать, лишь наполовину, а именно с северным оленем. Северные народности издавна перегоняют свои оленьи стада по тундре и заставляют их худо-бедно таскать за собой свои сани. Однако из-за непослушания и агрессивности оленей запрячь их в сани удается только после того, как всех взрослых самцов кастрируют. Для производства потомства оставляют одних лишь молодых, еще не вошедших в полную силу оленей.
А ведь лоси гораздо сильнее и выносливее северных оленей, они могут (во всяком случае на короткие расстояния) бежать со скоростью 60 километров в час. Притом им не требуется обязательно ягель — они зимой могут довольствоваться побегами хвойных деревьев, и, хотя сохатые в основном питаются ветками лиственных пород, тем не менее умеют, в случае необходимости, опуститься на «колени» и пастись на траве.
Эти могучие лесные великаны к тому же еще отличные прыгуны. Так, в Неандертальской долине, близ Вупперталя, где их держали в загоне, они с места перемахнули через изгородь высотой в 2,5 метра, да еще через голову стоящего за ней лесничего, только потому, что им показалось, что недавно помещенные в этот же загон бизоны подошли к ним чересчур близко…
Поскольку лоси, как видно, боятся лишь волков, медведей и рысей и никак не могут взять в толк, что именно человек их злейший и опаснейший враг, то их и удается так легко повсеместно истреблять. В Северной Америке лосей, к примеру, сто лет тому назад было еще около миллиона, а теперь поголовье их снизилось до 195 тысяч (и на таком уровне сейчас уже охраняется законом).
За время первой мировой войны лоси в Восточной Европе были почти начисто истреблены. Поэтому В. И. Ленин подписал в 1922 году декрет, запрещающий лосиную охоту во всей европейской части России. Южнее Москвы была даже основана лосиная ферма, на которой вплоть до 1937 года приучали лосей к верховой езде и упряжке.
Во время последней мировой войны поголовье лосей сильно поредело. После войны поляки создали в восточной части своей страны лосиный резерват «Червони багно» (Красное болото) размером около 80 тысяч гектаров, где поголовье бородатых великанов достигло уже свыше 200 голов. Во второй резерват, находящийся всего в 26 километрах от Варшавы, в 1951 году завезли одного лося и двух лосих. Теперь их уже примерно 80 голов.
Там, где этих гигантов охраняют, они быстро размножаются. Так, к примеру, в Швеции надолго полностью запретили охоту на лосей, а за последние два десятилетия время от времени разрешали охотиться на них в течение нескольких дней. И что же дала подобная практика? Поголовье лосей в Швеции с 1929 года увеличилось в 10 раз. И хотя число это за последние годы составляет только 30 000, тем не менее шведы жалуются, что лосей все равно еще слишком много. Сохатые опустошают леса, а сами год от года становятся все мельче.
Около десяти лет назад биолог, доктор Петер Кротт, живший в то время в Финляндии, пробовал приучить двух ручных, выращенных в доме лосят к верховой езде и упряжке. По достижении почти взрослого возраста они, к его немалому удивлению, позволили без малейшего сопротивления надеть на себя сбрую, хомут и уздечку, специально изготовленные для них по заказу Кротта. Ни одна молодая лошадка, какой бы ласковой и доверчивой она ни была, никогда не позволит сделать этого с первого раза, хотя бы уже потому, что лошади гораздо чувствительнее к щекотке. Резиновую узду (железная была бы для зимы слишком холодной) молодые лоси жевали с не меньшим энтузиазмом, чем американцы — жевательную резинку. На пустые сани, которые они при этом тащили за собой, лоси просто не обращали никакого внимания. Пусси и Магнус, как звали этих симпатичных лосят, со сбруей и санями разгуливали по окрестности как и куда им вздумается, так, как делали это во время пастьбы. Никаким дерганьем за вожжи или окриками управлять ими не удавалось: их рот был слишком жестким и нечувствительным к узде. Зато они охотно следовали за своим хозяином, если он шел впереди, что им, однако, не мешало через каждые 20 минут останавливаться, обрывать зеленые ветки и спокойно их жевать. Кроме того, они, пройдя в упряжке самое большое с полчаса, ложились передохнуть прямо посреди дороги и лежали по три четверти часа, утомившись от неестественного напряжения. И в то же время им ничего не стоило перемахнуть вместе с привязанными к ним санями через двухметровый ручей, да и метровые заборы не представляли для них преграды.
Стоило же Кротту нагрузить на сани какую-нибудь поклажу, даже если это были только ветки или сено, животные вскоре натирали себе кожу до крови, несмотря на то что сбруя во многих местах была смягчена толстой подкладкой. Впрочем, и ручной лось старшего лесничего Вальтера (о котором я здесь уже упоминал) позволял своему хозяину ездить на себе верхом, не делая ни малейших попыток сбросить седока, как это делает любая молодая лошадка. Но в то же время он шел с человеком на спине только туда, куда сам хотел, останавливался где хотел и не позволял управлять собой ни при помощи вожжей, ни нажимом ног. Не признавал он и никакого седла.
Пегтер Кротт возил своих питомцев в разные города Финляндии, чтобы продемонстрировать их там в качестве тягловых животных. Но демонстрации эти проходили не слишком-то удачно. Правда, Пусси и Магнус без всякого сопротивления поднимались вслед за своим хозяином по сходням в кузов грузовика, если он шел впереди с кочаном капусты в руках. Они разрешали себя там привязать за уздечку к борту, ложились и вели себя совершенно спокойно во время езды. Когда они поворачивали голову, то опасные рога проходили на расстоянии всего каких-нибудь миллиметров от глаз доктора Кротта, стоявшего между ними; это показывает, с какой точностью они рассчитывают свои движения. Когда лоси в одном из городов ночевали в кузове грузовика, затянутом брезентом, и услышали снаружи знакомый голос своего хозяина, с кем-то разговаривающего, они, не раздумывая, прыгнули, прорвав брезент, с двухметровой высоты на мостовую. Собравшаяся вокруг толпа зевак сразу заметно поредела… Однако на зов своего хозяина они послушно подошли к нему, сунули свои носы ему под мышки и последовали за ним словно пара побитых собачонок.
Во время демонстрации хождения в упряжке они нисколько не пугались ни скопления людей, ни многочисленных велосипедистов, ни машин, ни автобусов. Лишь возле вокзала их сильно напугал прогромыхавший мимо поезд. Когда же он прошел, они снова успокоились и вернулись на свое место.
К несказанному удовольствию ребятишек, запряженные в повозку лоси ложились прямо посреди улицы на мостовую, не обращая никакого внимания на толпящихся вокруг зрителей, и принимались в спокойствии душевном пережевывать свою жвачку. Даже частный спортивный самолет, низко круживший над местом их отдыха, никоим образом им не мешал.
Поскольку все попытки превратить Пусси и Магнуса в порядочных тягловых животных так и не увенчались успехом, их пришлось в конце концов отдать: одного — в Гамбургский, а другого — в Датский зоопарк.
А вот в Печоро-Илычском заповеднике в Советском Союзе лосей сумели лучше приспособить к верховой езде и хождению в упряжке, чем это удалось доктору Кротту. Именно в тех местах Урала и Сибири в течение последних десятилетий неоднократно находили наскальные рисунки доисторического человека, изображающие пастухов, пасущих лосей, или лосей, запряженных в волокуши. Следовательно, жители Сибири еще во времена неолита приручали лосей, однако позже сохатые, по-видимому, были вытеснены лошадьми и северными оленями.
Еще в 1938 году на Серпуховской опытной станции, недалеко от Москвы, жили 13 ручных лосей, которых ежедневно запрягали в сани. За час они перевозили от одного до полутора кубических метров дров на расстояние в 15 километров; однажды они тащили сани даже целых 80 километров — это был рекорд. Следующую станцию было решено основать на Урале, там, где лоси могут найти в изобилии свой основной корм, а именно листву и ветки. Ведь лось только летом прибавляет к своему обычному рациону различные травы и грибы. А в некоторых гористых местностях он довольствуется зимой в основном ветками елей. Может он приспособиться и к совершенно новой, непривычной для себя обстановке, например, летом, спасаясь от оводов, лось способен откочевать к самому берегу моря, а в степях Казахстана его порой можно встретить на полях подсолнечника.
