Охотники за жирафами - Рид Томас Майн (е книги TXT) 📗
В сумерках им было видно, как он медленно поднялся на холм несколько восточнее от них и, идя по гребню, направился к следующему холму.
Стало темно, и, чтобы не потерять его из виду, надо было бы подъехать к нему совсем близко.
Это было опасно: вдруг он услышит стук лошадиных копыт? Охотники подождали, пока он уехал далеко вперед, а затем медленно и бесшумно направились в ту же сторону, надеясь, что счастливый случай наведет их на его след.
И случай помог им.
Поднявшись на холм в полумиле от места, откуда они в последний раз видели всадника, они заметили костер, горевший, видимо, в самом низу долины. Виллем с Гендриком спешились, привязали коней к деревьям и, крадучись, пошли к костру.
По мере того как охотники приближались к нему, он становился все больше, все ярче.
Они подходили ближе и ближе, нисколько не рискуя, что их заметят, пока наконец не разглядели троих людей, сидящих у костра. Те были, по-видимому, всецело поглощены разговором.
Если бы не тот всадник — он уже повернул назад, к ферме ван Ормона, — Виллем и Гендрик, вероятно, долго блуждали бы меж холмов, так и не заметив ничего, что вознаградило бы их за поездку. Но теперь они увидели нечто такое, что Виллем весь задрожал от радости и едва удержался, чтоб не вскрикнуть.
Подозрения Конго, основанные на инстинкте или на логике, оказались не пустой выдумкой. Привязанные к дереву у ярко пылающего костра, стояли два жирафа-детеныша. Они не забрели куда-то, их просто украли.
Оба охотника стали торопливо совещаться. Необходимо вернуть жирафов, но как это сделать? Им не хотелось отстаивать свои права с риском для жизни, но они не хотели также без особой необходимости убивать тех, кто их обокрал.
— Дадим им возможность спасти свою жизнь, — сказал Виллем. — Если они мирно вернут украденных жирафов, мы их отпустим. Если нет, я застрелю их без пощады. Мы сами будем судить их. За сотню миль отсюда не найдешь ни суда, ни магистрата.
Пока они поспешно обдумывали план действий, трое людей, сидевших вокруг костра, стали готовить себе ужин.
Виллем и Гендрик обменялись еще несколькими словами, и план был готов. Они взвели курки своих ружей и, плечом к плечу, неслышно двинулись вперед. Скрытые за деревьями, они подошли шагов на десять к ничего не подозревающим ворам и внезапно вышли на свет.
— Ни с места! — громко и повелительно крикнул Виллем. — Первый, кто шевельнется, умрет, как собака!
Человек, которого звали Джеймс, рванулся было за ружьем, лежавшим поблизости.
— Ни с места, если вам жизнь дорога! — крикнул охотник.
Это предостережение пропало даром: человек схватил ружье и мгновенно прицелился. Но прежде чем он успел спустить курок, прогремел выстрел Виллема, и вор упал головой к костру.
Брат ван Ормона разделил участь приятеля; он тоже попытался было оказать сопротивление, но Виллем пресек попытку, ударив его прикладом своего громобоя. Третий из воров не стал дожидаться такой же участи и пустился наутек, да так быстро, что не всякая лошадь догнала бы его.
Охотники подобрали ружья всех троих воров, разрядили их и разбили в щепы о деревья. Жирафов отвязали и отвели туда, где остались лошади охотников. После этого Виллем с Гендриком вскочили в седла и, ведя за собой жирафов, направились к лагерю, где их ждали друзья.
Судьба двоих людей, которых они бросили возле костра, так и осталась неизвестной нашим охотникам. Впрочем, она и не интересовала их. Покидая это место, они видели, что ни один из этих людей не был ранен смертельно, а так как оставался еще третий, который мог о них позаботиться, то, вероятно, они здравы; во всяком случае, Виллем и Гендрик на это надеялись.
Глава 72. ВСЕ СНОВА В ПОРЯДКЕ
Привязанный к дереву, с кляпом во рту, всеми брошенный, Конго понимал, что никто не избавит его от пут, разве только какой-нибудь хищный зверь.
Он не сомневался, что, бросив его здесь, люди не вернутся, чтобы его освободить. В голове его теснились невеселые мысли. Такие мысли могут быть у больного, которому врач заявил, что нет надежды на выздоровление.
Конго был не из тех, кто плачет от страха перед смертью; однако его мучила другая, пожалуй, не менее тягостная мысль: он горевал, что больше не увидит своего любимого хозяина и не сможет сказать ему, что жирафы нашлись.
Он даже подумал в ожидании своей неизбежной участи, что встретил бы смерть спокойно, если бы каким-нибудь образом мог сообщить Виллему, где спрятано его сокровище.
Прошел час, и тьма сгустилась вокруг Конго. Наступила ночь.
Несколько зверей, по-видимому антилопы, пришли к озерцу напиться.
Вслед за ними появились шакалы. Вот-вот, думал Конго, придут и другие гости — гости, которые уйдут лишь тогда, когда со всей жестокостью положат конец его плену. А еще через полчаса глаза Конго, пронизывавшие темноту, завидели какое-то четвероногое. Что это за животное, он не знал. Если судить по величине, это мог быть леопард. Медленно и бесшумно зверь подбирался к Конго.
Он придвинулся ближе, и в то мгновение, когда Конго показалось, что зверь сейчас бросится на него, тот заскулил. Конго узнал Следопыта!
Сердце Конго наполнилось радостью. Верный пес жив и не покинул его! Если ему суждено умереть, он умрет возле самого преданного друга, какого только может человек найти среди четвероногих. На время Виллем и жирафы были забыты.
Когда собака была совсем близко, Конго увидел, что она ковыляет на трех ногах, поджав четвертую, и книзу от плеча шерсть у нее вся в пятнах запекшейся крови.
От радости, что видит хозяина. Следопыт, казалось, забыл о своей ране. Никогда в жизни Конго так не хотелось говорить. Но кляп во рту мешал ему. Он не мог сказать ни одного ободряющего слова существу, которое, невзирая на собственные страдания, его не покинуло. Он знал, что собака ждет знакомых звуков его голоса и смотрит на него с укором — почему он молчит?
Конго не хотел, чтобы даже животное сочло его неблагодарным, но он не мог объяснить Следопыту причину своего молчания.
Вскоре после появления собаки Конго услыхал ружейный выстрел. Кафру, с его острым слухом, звук этот показался знакомым. Он был очень громкий, совсем как выстрел из громобоя его хозяина. Но откуда взяться здесь Виллему? Нет, это, наверно, не он. За выстрелом последовало несколько минут полной тишины, затем еще три выстрела подряд, и опять воцарилась тишина. Прошло минут пятнадцать, и вверху на холме послышался стук копыт: по гребню хребта ехали всадники. Конго услышал их голоса, сливавшиеся с тяжелым конским топотом.
Еще немного — и они проедут мимо.
«Воры, — подумал Конго. — Они уходят на другое место».
Всадников отделяло уже не больше ста ярдов от дерева, к которому он был привязан, а когда они поравнялись с ним и Конго уже не сомневался, что они минуют его, не заметив, он услышал вдруг какую-то возню и слова: «Остановись на минутку, Гендрик. Моя лошадь очутилась по одну сторону дерева, а Тутла — по другую».
Голос принадлежал Виллему, а Тутлой звали одного из жирафов!
Конго сделал отчаянное усилие вытащить руки из ремней или освободиться от кляпа, распиравшего рот, но все напрасно.
Не было, казалось, никакого средства поднять тревогу, дать знать друзьям, что он тут, совсем близко. Конго не мог ничего придумать.
Они оставляют его одного! Вернутся в Грааф-Рейнет, а он умрет, привязанный к дереву или растерзанный дикими зверями. Он чуть не обезумел от отчаяния, как вдруг его осенило.
Сам он не мог говорить, но почему собаке не сделать этого вместо него?
Ноги у него были свободны, и Конго, подняв ногу, дал пинка Следопыту что было сил.
Бедный пес скорчился и тихо взвизгнул. Его нельзя было услышать и за тридцать шагов. Конго снова поднял ногу и пнул в ребра несчастного пса, который даже не увернулся и снова безропотно принял удар.
Единственным ответом был тихий, жалобный вой, словно Следопыт хотел сказать: «За что ты меня, хозяин? Что я тебе сделал?»
