Тарзан (Сборник рассказов) - Берроуз Эдгар Райс (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
В сердце женщины было не больше жалости к своим врагам, чем в сердце Джад-бал-джа; она желала лишь избавиться от них. Ее не интересовало, что с ними станет, и поэтому она не послала Джад-бал-джа догонять убегающих. Ей хотелось узнать, что Джад-бал-джа будет делать со своей добычей, но поскольку Лэ понимала, что находиться вблизи льва, поедающего добычу, небезопасно, то повернулась и пошла дальше по тропе. Но Джад-бал-джа не был людоедом и не по каким-то нравственным соображениям, а потому что был молод и полон сил и без труда мог задрать любое животное, которое находил куда более вкусным, чем соленое мясо человека. Поэтому он оставил Хаджеллана лежать там, где тот упал, и последовал за Лэ по тенистым тропам джунглей.
На пересечении двух троп остановился почти обнаженный негр с узкой набедренной повязкой на теле. Он нес письмо для Зверева с побережья. Слева от него дул ветер, донесший до чувствительных ноздрей человека слабый запах, говоривший о присутствии льва. Ни секунды не колеблясь, негр исчез в листве дерева, которое нависало над тропой. Может быть, Симба был сыт, может быть, Симба не охотился, но негр-посланец решил не рисковать. Он был уверен, что лев приближается, и решил ждать здесь, откуда были виды обе тропы, пока не увидит, какую из них Симба выберет.
Наблюдая без особого волнения, ибо был уверен в надежности своего убежища, негр оказался неподготовленным к зрелищу, которое вскоре предстало перед его глазами. Такого он не мог вообразить даже в бреду. Он заморгал, чтобы убедиться, что не спит, но нет, ошибки быть не могло. Это действительно была белая женщина, почти обнаженная, если не считать золотых украшений и мягкой полоски леопардовой шкуры, белая женщина, которая шла, запустив пальцы в черную гриву огромного золотистого льва.
На перекрестке они повернули влево, на тропу, по которой следовал и он. Когда они скрылись из виду, негр схватился за амулет, висевший на шнурке на шее, и стал молиться Мулунго, богу своего народа, а когда снова двинулся в путь, то пошел другим, окольным путем.
Под покровом ночи Тарзан часто приходил в лагерь чужеземцев и, устроившись на дереве, слушал, как Зверев знакомит спутников со своими планами; таким образом человек-обезьяна оказался в курсе их замыслов вплоть до мельчайших деталей.
Выяснив, что действовать они станут не сразу, Тарзан отправился бродить по джунглям, подальше от лика и неприятного запаха людей, в полной мере наслаждаясь свободой и покоем, которые ценил превыше всего в жизни. Он знал, что Нкима добрался к этому времени до места назначения и доставил послание, которое Тарзан отправил с ним. Он все еще был озадачен загадочным исчезновением Лэ и раздосадован из-за того, что не смог найти ее след. Тарзана искренне огорчило ее исчезновение, так как у него уже был готов план возвращения ее на престол и наказания врагов. Однако он недолго сожалел о неудаче и принялся перелетать с ветки на ветку, вкушая полную радость бытия, а когда почувствовал голод, то стал выслеживать добычу в мрачном грозном молчании охотящегося зверя.
Иногда он думал о молодом симпатичном американце, который пришелся ему по душе, хотя Тарзан и считал его врагом. Знай он о почти безнадежном положении Коулта, то, возможно, поспешил бы на помощь, однако ничего этого он не знал.
Впавший в глубочайшее отчаяние, Уэйн Коулт, один, без друзей, брел по джунглям в поисках Зоры Дрыновой и ее похитителя. След он давно уже потерял. То-ят находился далеко справа от него, грузно шагая под тяжестью ноги и не встречая на пути преград.
Ослабевшая от изнеможения и потрясения Зора в полнейшем ужасе от безнадежности своего положения лишилась чувств. То-ят испугался, что она умерла, но, тем не менее, продолжал нести ее, чтобы, по крайней мере, показать своему племени как свидетельство своей отваги или, если удастся, устроить очередной дум-дум. Уверенный в своей силе, сознавая, что лишь немногие могут без риска противостоять ему, То-ят шел по джунглям напролом, не соблюдая тишины и не боясь ничего.
Много их было — чутких ушей и чувствительных ноздрей, сообщивших своим владельцам о его появлении, но только одному показалось странным смешение запаха самца обезьяны и самки Мангани. И пока То-ят продолжал беззаботно свой путь, другое существо джунглей быстро, бесшумно двинулось за ним, и, когда с удобной позиции его острые глаза заметили косматого самца и хрупкую стройную девушку, губы его искривились в безмолвной усмешке. Мгновение спустя То-ят, обезьяний король, с ворчанием остановился, когда на тропу перед ним легко спрыгнула гигантская фигура бронзового Тармангани — живая угроза его трофею.
Свирепые глаза самца пылали огнем и ненавистью.
— Уходи, — сказал он. — Я — То-ят. Уходи, или я убью тебя.
— Отпусти ее, — потребовал Тарзан.
— Нет, — проревел То-ят. — Она моя.
— Отпусти ее, — повторил Тарзан, — и иди своей дорогой. Иначе я убью тебя. Я — Тарзан из племени обезьян, Повелитель джунглей!
Тарзан выхватил охотничий нож своего отца и, пригнувшись, двинулся на самца. То-ят зарычал и, видя, что соперник намерен вступить в бой, отшвырнул тело девушки в сторону, чтобы она не мешала движениям. Они закружили, выбирая выгодную позицию для нападения, как вдруг из джунглей донесся оглушительный треск.
Слон Тантор, спокойно спавший в глуби леса, был неожиданно разбужен рычанием двух зверей. Мгновенно его ноздри уловили знакомый запах, запах его любимого Тарзана, а уши сказали ему, что тот вступил в поединок с большим Мангани, чей запах ощущался Тантором столь же отчетливо.
Ломая и круша деревья, слон бросился через лес, и вот он уже возник перед ними, возвышаясь, как гора. То-ят, король обезьян, видя смерть в этих злых маленьких глазках и сверкающих бивнях, повернулся и бросился в джунгли.
XIII. ЧЕЛОВЕК-ЛЕВ
К Питеру Звереву стала возвращаться утраченная уверенность в успехе своего предприятия. Наконец-то его агентам удалось доставить часть столь необходимых припасов наряду с контингентом воинственно настроенных негров, пополнивших его поредевшую армию, что обеспечивало успех планируемого им захвата итальянского Сомали. План Зверева заключался в том, чтобы совершить быстрое и внезапное нападение, разгромить туземные селения, захватить пару аванпостов, затем быстро отступить через границу, спрятать французскую форму, чтобы, если потребуется, использовать ее позже, и приступить к свержению Рас Тафари в Абиссинии, где, по сообщениям агентов, созрели условия для революции. Агенты также заверили Зверева, что как только Абиссиния окажется в его руках, туда, под его знамена, начнут стекаться туземные племена со всей северной Африки.
В далеком Бокаре сосредоточилось двести самолетов-бомбардировщиков, разведчиков, истребителей, предоставленных американскими капиталистами в расчете на наживу, и эта воздушная армада готовилась к перелету через Персию и Аравию на его базу в Абиссинии. С таким подкреплением позиция Зверева будет прочной, недовольные арабы Египта окажут ему поддержку, а страны Европы, вовлеченные в войну друг с другом, не смогут оказать ему совместного сопротивления. Таким образом сбудется мечта Зверева об империи, и положение его укрепится навеки.
Возможно, эта была безумная идея, возможно, Питер Зверев был сумасшедшим, но кто из великих завоевателей не был немного сумасшедшим?
Он уже представлял себе, как границы его империи раздвигаются на юг по мере того, как он постепенно расширяет свои владения, пока не наступит такой день, когда он станет править огромным континентом, — он, Питер Первый, император Африки.
— Вы, кажется, счастливы, товарищ Зверев, — сказал маленький Антонио Мори.
— Почему бы и нет, Тони? — спросил мечтатель. — Я предчувствую скорый успех. Мы все должны быть счастливы, но потом будем еще счастливее.
— Да, — согласился Тони, — когда Филиппины будут независимыми, я буду очень счастлив. Вам не кажется, что тогда я стану у себя на родине очень большим человеком, товарищ Зверев?
