Тарзан (Сборник рассказов) - Берроуз Эдгар Райс (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Экспедиция двигалась по петляющей тропе, ведущей к подножию скал, окаймляющих нижнюю границу пустынного плато, за которой таились древние руины Опара, а в это же самое время далеко на западе к базовому лагерю заговорщиков приближался Уэйн Коулт. На юге, восседая на спине громадного льва, продолжала свое путешествие маленькая обезьянка, которая, чувствуя свою полнейшую безнаказанность, осыпала пронзительными оскорблениями всякого обитателя джунглей, встречавшегося им на пути; а грозный хищник, исполненный презрения ко всем меньшим существам, высокомерно шагал навстречу ветру, осознавая свое неоспоримое превосходство. Пасущееся на его пути стадо антилоп, почуяв резкий запах льва, заволновалось, но стоило ему оказаться в их поле зрения, как они всего лишь отбежали в сторону, уступая дорогу, и, не страшась присутствия хищника, вновь принялись щипать траву, ибо лев Нума был сыт, и травоядные поняли это, как понимают дикие животные то, чего не может понять человек с его притупленными органами чувств.
Запах льва достиг и других животных, находившихся в отдалении, и они тоже занервничали, хотя их страх был послабее испуга антилоп. Эти другие были большими обезьянами из племени То-ята. Могучие самцы не боялись никого, даже самого Нуму, хотя их самки и детеныши трепетали от страха.
По мере приближения кошки, Мангани засуетились и забеспокоились. То-ят, король обезьян, заколотил себя в грудь и оскалил огромные бойцовские клыки. Га-ят, сгорбив свои мощные плечи, передвинулся к краю стада навстречу приближающейся опасности. Зу-то угрожающе затопал мозолистыми ногами. Самки стали подзывать детенышей, и многие забрались на нижние ветви высоких деревьев.
И вдруг из густой листвы вниз спрыгнул почти обнаженный человек и оказался посреди стада. Натянутые нервы животных не выдержали. Со злобным рычанием стадо бросилось на нежданного и ненавистного человека. Первым к нему подскочил король обезьян.
— У То-ята короткая память, — произнес человек на языке Мангани.
Обезьяна приостановилась, вероятно, удивившись тому, что слышит родную речь из уст человека.
— Я То-ят! — прорычал он. — Я убивать!
— Я Тарзан, — ответил человек, — великий охотник, великий боец. Я пришел с миром.
— Убивать! Убивать! — прогремел То-ят, и огромные грозные самцы двинулись вперед с обнаженными клыками.
— Зу-то! Га-ят! — повелительно окликнул человек. — Это я, Тарзан из племени обезьян!
Однако самцов уже охватила нервозность и страх, ибо ноздри их чуяли сильный запах Нумы, а внезапное появление Тарзана повергло их в панику.
— Убивать! Убивать! — бушевали они, но пока не бросались в атаку, а медленно продвигались вперед, взвинчивая себя до необходимого состояния яростного исступления, предшествующего стремительному кровожадному натиску, перед которым не могло устоять ни одно живое существо.
Но тут огромная клочковатая мамаша с крошечным детенышем на спине испустила пронзительный крик.
— Нума! — завопила она и, развернувшись, бросилась спасаться в листву ближайшего дерева.
В мгновение ока остававшиеся на земле самки и детеныши взметнулись на деревья. Самцы на секунду перенесли свое внимание с человека на новую угрозу. То, что они увидели, лишило их последних остатков самообладания. Прямо к ним двигался могучий желтый лев с горящими от ярости круглыми зеленовато-желтыми глазами, а на спине у него восседала маленькая обезьянка, выкрикивающая в их адрес оскорбления. Зрелище оказалось не под силу обезьянам То-ята, и первым не выдержал король. Огласив воздух свирепым рычанием, которым он попытался спасти уважение к себе, То-ят запрыгнул на ближайшее дерево, остальные моментально бросились врассыпную, оставив белого гиганта один на один с грозным львом.
Царь зверей с горящими глазами двинулся на человека, пригнув плоскую голову и помахивая кисточкой вытянутого хвоста. Человек тихим голосом произнес одно-единственное слово, слышимое на расстоянии лишь нескольких ярдов. Лев тут же вскинул голову, жуткое пламя в его глазах погасло, и в тот же миг маленькая обезьянка, издав пронзительный крик узнавания и восторга, перепрыгнула через голову Нумы и в три громадных прыжка очутилась на плече человека и обняла маленькими лапками бронзовую шею.
— Малыш Нкима! — прошептал Тарзан, ощутив щекой пушистую щеку прижавшейся к нему обезьянки.
Лев подошел царственной походкой, обнюхал голые ноги человека, потерся о его бок головой и улегся возле ног.
— Джад-бал-джа! — поприветствовал льва человек-обезьяна.
Большие обезьяны из племени То-ята следили за происходящим с безопасной высоты. Их паника и ярость улеглись.
— Это Тарзан, — объявил Зу-то.
— Да, это Тарзан, — эхом отозвался Га-ят.
То-ят заворчал. Он испытывал к Тарзану неприязнь, однако побаивался его, а теперь, получив новое доказательство власти великого Тармангани, забоялся еще больше.
Тарзан прислушался к бойкой болтовне маленького Нкимы. Он узнал о чужаках Тармангани и множестве воинов Гомангани, которые вторглись на территорию Повелителя джунглей.
Большие обезьяны беспокойно заерзали на деревьях — им хотелось слезть вниз, но они страшились Нумы. Огромные же самцы были слишком тяжеловесны, чтобы без риска уйти по высоким древесным тропам, где безбоязненно могли ходить обезьяны поменьше, и поэтому не могли тронуться с места до тех пор, пока не уйдет Нума.
— Уходите! — выкрикнул король То-ят. — Уходите и оставьте Мангани в покое.
— Мы уходим, — ответил человек-обезьяна, — но вам не следует бояться ни Тарзана, ни Золотого Льва. Мы — ваши друзья. Я сказал Джад-бал-джа, чтобы он никогда вас не трогал. Можете спускаться.
— Мы останемся на деревьях, пока он не уйдет, — сказал То-ят. — Вдруг он забудет.
— Ты трусишь, — презрительно бросил Тарзан. — Зу-то или Га-ят не боятся.
— Зу-то не боится ничего, — с бахвальством заявил огромный самец.
Без единого слова Га-ят неуклюже слез с дерева, на котором отсиживался, и, если без заметного энтузиазма, то, по меньшей мере, с легкой нерешительностью направился к Тарзану и Джад-бал-джа, Золотому Льву. Его сородичи пристально наблюдали за ним, ожидая в любую секунду нападения желтоглазого чудовища, которое изорвет его в клочья, а пока лежит возле ног Тарзана, следя за каждым движением косматого самца. Повелитель джунглей также наблюдал за огромным Нумой, ибо никто не знал лучше, чем он, что лев, как бы ни привык подчиняться своему хозяину, все же остается львом. За все годы их дружбы, с того времени, когда Джад-бал-джа был еще маленьким пятнистым пушистым комочком, и до сих пор у Тарзана ни разу не было повода сомневаться в преданности хищника, хотя и бывали моменты, когда он испытывал трудности в сдерживании кровожадных инстинктов зверя.
Га-ят подошел ближе. Маленький Нкима, чувствуя себя в безопасности на плече у хозяина, бранился и верещал, а лев, лениво моргая, глядел в сторону. Опасность, если таковая вообще существовала, миновала, — об угрозе предупреждал бы неотрывный, напряженный взгляд льва.
Тарзан шагнул вперед и дружески опустил руку на плечо обезьяны.
— Это Га-ят, — сказал он, обращаясь к Джад-бал-джа, — друг Тарзана; не обижай его. — Он произнес эти слова не на человеческом языке. Может, выбранное им средство общения вообще нельзя назвать языком, однако и лев, и большая обезьяна, и маленький ману поняли его.
— Скажи Мангани, что Тарзан — друг маленького Нкимы, — заверещала обезьянка. — Пусть он не обижает малыша Нкиму.
— Пусть будет так, как сказал Нкима, — обратился к Га-яту человек-обезьяна.
— Друзья Тарзана — друзья Га-ята, — ответила большая обезьяна.
— Вот и хорошо, — произнес Тарзан. — А теперь я ухожу. Передай То-яту и остальным, о чем мы договорились, а также скажи им, что в этой стране, на земле Тарзана находятся чужаки. Надо установить за ними наблюдение, но только так, чтобы они вас не заметили, ибо это могут быть плохие люди, у них есть грозовые палки, которые извергают смерть вместе с дымом и страшным шумом. Тарзан сейчас идет узнать, почему эти люди пришли в его страну.
