Мясной рулет. ВСТРЕЧИ С ЖИВОТНЫМИ - Даррелл Джеральд (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
"Боже ты мой, - пронеслось у меня в голове. - Мой единственный галстук покоится на дне чемодана примерно в трехстах милях от Мамфе".
С этой малостью я решил разделаться наутро.
Когда Пий принес мне, как обычно, чашку чаю - обычное утреннее подкрепление, я вытурил из своей постели белку, четырех мангуст и младенца шимпанзе - они, наверное, считали, что я согреваю их в своей постели из чистой любви, а я просто боялся, как бы они не простудились, - и попросил Пия сходить на рынок и купить мне галстук.
– Слушаюсь, cap, - сказал он и, распределив обязанности между своими подчиненными, гордо отбыл на рынок. Вернулся он довольно скоро и принес галстук такой немыслимой, бредовой расцветки, что я испугался, как бы окружной инспектор не ослеп от этой яркости.
Но Пий уверил меня, что это самый скромный галстук, какой удалось найти, и я был вынужден поверить ему на слово.
Не стоит и говорить, что за оставшиеся два дня наши нервы порядком поистрепались. Макгрейд, всегда гордившийся вверенными ему дорогами и мостами, к своему ужасу, заметил, что на подъездной дороге к дому Мартина зияют несколько глубоких колдобин, так что ему пришлось мобилизовать всю рабочую бригаду заключенных из местной тюрьмы, которые засыпали эти ямы, а заодно посыпали гравием и всю дорогу. В результате резиденция Мартина стала похожа на небольшое, но в высшей степени элегантное загородное поместье. Я навестил своего старого приятеля, Иосифа, и уговорил его закоптить лично для меня двух дикобразов, а с охотником договорился, что накануне приезда инспектора он пойдет в лес и принесет побольше разных цветов. Но Робин, перевернув вверх дном все склады Объединенной африканской компании, пришел в отчаяние: ничего стоящего там не оказалось. Баржа не могла пройти вверх по обмелевшей реке, а все деликатесы, которые Робин считал достойными высокого гостя, давно были съедены, вплоть до "неприкосновенных" запасов. Но если бы вы видели, с какой неописуемой гордостью он объявил нам, что отыскал три небольшие баночки черной икры, оставшиеся от его предшественника! (Хотя один бог знает, как они вообще сюда попали.)
– Не знаю, что там внутри, - сказал он хмуро, разглядывая баночки. - Они тут лежали три года, не меньше. Может, мы все поголовно отравимся и перемрем, но как-никак это икра!
Наша умница Мэри, заметив, что в доме Мартина нет ни одной вазы для цветов, пошла на рынок и купила пять довольно изысканных тыквенных сосудов - калебас. Она же придумала пятнадцать разных способов приготовления суфле с помощью Иисуса, но они на деле оказались совершенно неприемлемыми и были безжалостно отвергнуты.
Так как мой Пий почти все время пропадал в доме Мартина, я почувствовал уверенность в том, что он справится с делом.
Вечером накануне приезда инспектора мы снова собрались на военный совет, чтобы подвести итог своей многообразной деятельности. Все на первый взгляд оказалось в полнейшем порядке. Дикобразы отменно прокоптились и издавали чудесный аромат, хотя их еще не подогрели к столу. Мой верный друг охотник притащил из лесу громадную охапку орхидей и прочих растений, которую Мэри держала у себя в туалете - самом прохладном месте своего дома. Мы открыли на пробу одну баночку икры и с удивлением убедились, что она вполне съедобна, вдобавок Робин где-то откопал пачку хрустящих мелких галет. Мы решили подать галеты с икрой к напиткам перед обедом, добавив еще арахиса. Великолепные медные канделябры Робина, начищенные до немыслимого блеска, выглядели настолько элегантно, что могли стать украшением самого изысканного стола. Я бы от таких не отказался. А свечей у него хватило бы, как мудро заметил Макгрейд, на праздничную иллюминацию в Ватикане.
Мы не жалели сил на приготовления, и не только потому, что любили Мартина, - мы радовались, как дети перед новогодней елкой. Я был единственным человеком, которого жизнь баловала интересными и неожиданными впечатлениями, ведь никогда не знаешь, какие сюрпризы преподнесут выловленные в лесу звери, остальные же члены общества влачили, на мой взгляд, однообразное и унылое существование в самом что ни на есть неприятном климате на Земле. Так что, хотя мы для виду и досадовали на предстоящий визит начальства, и осыпали его проклятиями, в душе каждый радовался этому развлечению. Конечно, это не касается Мартина - он-то к наступлению торжественного дня вконец извелся от страха.
Когда же роковой день наступил, мы все, будто случайно, собрались под развесистым деревом саур-саур, откуда были отлично видны подступы к резиденции Мартина. На нервной почве мы непрерывно болтали - о повадках животных, о росте цен на мануфактуру, а Мэри даже прочла нам целую лекцию о тонкостях кулинарного искусства. При этом никто не обращал внимания на то, что говорят другие; все то и дело прислушивались, затаив дыхание, не едет ли окружной инспектор.
Наконец, к нашему глубокому облегчению, элегантный просторный лимузин лихо подкатил по аллее и остановился перед домом.
– Слава богу, чертовы колдобины выдержали! - сказал Макгрейд. - Пронесло! А я-то боялся!…
Мы видели, как Мартин вышел на крыльцо, а инспектор вылез из машины. Издали он смахивал на маленького червячка, выползающего из большого черного кокона. Зато Мартин выглядел безукоризненно. Он проводил инспектора в дом, и мы облегченно перевели дух.
– Я уверена, что авокадо ему понравятся, - сказала Мэри. - Представляете, я перебрала сорок три штуки и выбрала самые лучшие.
– А мои-то колдобины выдержали! - гордо заявил Макгрейд. - Никому, кроме ирландца, это дело не по плечу!
– Вот погодите, пусть он до икры доберется! - сказал Робин. - Это будет, я думаю, самый торжественный момент.
– А про моих копченых дикобразов забыли? - возмущенно вмешался я.
– А про мои букеты и вазы? - Напомнила Мэри. - Можно подумать, что вы всё сделали единолично, Робин.
– В сущности так оно и есть, - сказал Робин. - Я делал все с умом и все продумал.
Тут мы разошлись по домам: давно пора было завтракать.
До вечера мы томились бездельем. Теперь все зависело от Мартина, но за него можно было быть спокойным: без сомнения, окружной инспектор не найдет никаких недочетов во вверенном Мартину районе.
Ровно в пять часов у меня за спиной словно из-под земли появился Пий - как раз в ту минуту, когда сумчатая крыса, возмущенная моими бесцеремонными попытками проверить, не беременна ли она, вцепилась мне в палец.
– Сар, - сказал Пий.
– Чего тебе? - проворчал я, высасывая кровь из укушенного большого пальца.
– Фанна готов, cap.
– Какого черта ты налил мне ванну средь бела дня? - спросил я, совершенно позабыв о торжествах по поводу приезда важного гостя.
Пий удивился:
– Вам надо быть у районного начальника в шесть часов, cap.
– Черт возьми! - сказал я. - Начисто забыл. А одежду приготовил?
– Да, cap, - ответил Пий. - Мальчонка брюки гладил. Рубашка чистая, cap. Пиджак и галстук готоф, cap.
– Господи! - сказал я, пораженный внезапной мыслью. - Кажется, у меня нет ни одной пары носков!
– Я купил носки, cap, на рынке, cap, - произнес Пий. - И ботинки я чистил.
Неохотно оставив в покое крысу - я так и не выяснил, беременна она или нет, - я пошел принимать ванну и влез в нечто напоминающее брезентовый саркофаг, наполненный тепловатой водой. И хотя жара уже спала, с меня, несмотря на ванну, ручьями лился пот, разбавленный водой. Я плюхнулся в кресло, надеясь немного остыть, и стал думать о предстоящем вечере…
Одевался я очень тщательно, хотя белоснежная свежевыстиранная рубашка почти мгновенно намокла и потеряла белизну. Приобретенные Пием носки, как видно, копировали боевые цвета какого-нибудь полудикого шотландского клана и ослепительно ярким сочетанием цветов непримиримо спорили с моим новым галстуком. Пиджак я не стал надевать, а просто перекинул через плечо: поднявшись в гору к дому Мартина в пиджаке, я рисковал предстать перед окружным инспектором в виде тюленя, только что вынырнувшего из морских волн. Меня сопровождал Пий.
