Записки охотника Восточной Сибири - Черкасов Александр Александрович (книги бесплатно .TXT) 📗
Лисица по своей прожорливости и алчности много вредит здешним промышленникам и нередко надоедает хуже горькой редьки, как говорится, именно в том отношении, что она любит посещать все охотничьи привады и снасти, поставленные на других зверей и птиц, как-то: петли, луки, пасти — словом, все самоловы, и притом так хитро, что сама в них редко попадется, съедает попавшуюся в них добычу на месте, а если она по ее силам, то уносит в свою нору. Конечно, досада не так велика, когда лисица вытащит из петли рябчика, тетерю или глухаря, но вот беда, если она утащит или испортит дорогую добычу, например попавшегося соболя. Как тут не почесать в затылке промышленнику и, чтобы отомстить воровке, не приготовить ловушки и на ее голову! Понятно, что опытный промышленник, осматривая свои поставушки и заметя, что лисица их посещает, предупредит плутовку и тотчас смастерит какую-нибудь штуку на ее шею: поставит капкан, насторожит скрытный лук, бросит несколько пометов и как-нибудь да поймает лисицу, но худому промышленнику, то есть неопытному в этом деле новичку, трудно предупредить досаду, чтобы поймать хитрую лисицу.
Один старичок промышленник уверял меня, что он однажды видел, как лисица, поймав ежа, который тотчас свернулся в клубок и выставил свою острую щетину, долго катала его лапками по земле, надеясь, что еж ослабеет и распустится, но бедняга крепился и не поддавался ее хитрости. Наконец лисица, не видя успеха, положила ежика на спину и намочила ему в промежуток соединения головы с задом, почему тот, несчастный, тотчас распустился и попал в зубы лисице. Это обстоятельство подтверждают многие здешние промышленники, но сам я ничего подобного не видал и потому не выдаю это за факт.
Мне часто случалось видеть, когда кормили домашних (ручных) лисиц, и когда им бросали живых и мертвых голубей, они тотчас перегрызали им крылья и шеи, чтобы добыча не улетела. Положим, в первом случае эта предосторожность хороша и доказывает остроумие лисицы, но в последнем ненужная предосторожность не доказывает ли слепого инстинкта, а не здравого смысла, если не принимать в соображение, что лисица с мертвыми птицами так же поступала, как и с живыми, только по привычке обращаться с живностью, следовательно, делала это как бы машинально, тем более от алчности! Не знаю, за что принять…
Лисица иногда нарочно располагается своим житьем-бытьем вблизи селений, извлекая из этого ту выгоду, что ей нередко попадаются на зубы домашние птицы, до которых она большая охотница. Особенно в лесистых местах стоит только курице, индюшке или дворовой утке отойти подальше от селения и немножко запоздать, как лисица, заметив отлучку неосторожной, не видя для себя опасности, тотчас тихонько подкрадется к ней и преспокойно утащит несчастную хохлушку в свою нору. Полакомившись таким образом несколько раз свежинкой, лисица с наслаждением слушает домашних птиц, соблазняется и решается иногда нападать сама на птичники, не дожидаясь счастливого случая. Для нападения она избирает темные ночи, выбегает в опушку леса, переждет в ней несколько времени, чтобы удостовериться, нет ли для нее какой-нибудь опасности — не бегают ли около деревни собаки, не гомонит ли народ, и когда заметит, что в деревне потухли огоньки, все смолкло и погрузилось в сон, лисица тихонько, с великою осторожностию отправляется к селению, несколько раз останавливаясь и прислушиваясь, чутьем находит птичники, снизу или сверху, смотря по возможности, забирается в них и душит всех, кто ей попадется, без разбору; потом немедленно уносит добычу свою в нору, и если первая попытка окончилась удачно, то она чрез несколько времени снова является, с равною осторожностию, и уносит все, что только может утащить. Но едва черкнет на горизонте утренняя заря или послышится хотя малейший шорох и шум в доме хозяина, лисица тотчас спасается. Но надо заметить, что такая пакостливая лисица в здешнем крае редко уцелеет от мести обиженного хозяина; он, узнав воровку, рано или поздно непременно отыщет ее по следу и снимет пушистую шкуру. Лисице одно спасение — переменить место жительства и удалиться куда-нибудь подальше.
Лисица, подобно волку, одарена чувствами зрения и обоняния в высшей степени, но слух слаб сравнительно с первыми; она обладает удивительной памятью и знанием местности. Волк, кроме страшного, заунывного вытья, не издает никаких звуков; лисица же, напротив, может лаять и брехать на разные манеры. Она в состоянии изменять звуки голоса, когда ее преследуют, употребляет особливое выражение желания и, собственно, вопль боли, которого от нее не услышишь при других обстоятельствах, кроме разве того, когда у нее будет переломлена нога. Другие, меньшие раны не могут извлечь из нее никакого жалобного визга. Она, подобно волку, может быть убиваема до смерти, не издавая ни малейшего звука, зато до последней капли крови храбро защищается. Она коварна и злобна; кусается так жестоко, что, укусив кого-либо при защите себя, сама уже не в состоянии бывает раскрыть рта, почему приходится разворачивать его железом или палками. Лисье бреханье сходно с лаем средней дворовой собаки по своим отрывистым и частым, один за другим следующим тонам; обыкновенно при конце брехакья она взлаивает один раз громче и выше. Зимою, особенно в таежных глухих местах, лисий голос слышен непрестанно; летом же, напротив, она старается быть безмолвною. Не потому ли это, что зимою лисицы совокупляются, гонятся и стараются отыскать друг друга, а летом мать выкармливает детей и боится голосом открыть свою нору?
Многие охотники утверждают, что если молодого лисенка выкармливать одиноко, между людьми и домашними животными, то со временем дикость его мало-помалу уменьшится и он может сделаться совершенно ручным, но для этого нужно много заботы и бдительное наблюдение, чтобы лисенок не ушел сначала, покуда еще не привык, причем его не должно кормить мясною пищею, и особенно сырым мясом; в этом, мне кажется, нельзя и сомневаться, ибо всем известно, что знаменитый Бюффон воспитал двух лисиц, которые ходили под ружьем, как легавые собаки.
Лисица вообще весьма похожа на среднюю дворовую собаку (особенно сибирской породы дворняжек) желто-красного цвета, только голова ее несколько другого склада: рыло острее и длиннее собачьего, уши короче, глаза более углублены в черепе, с косым овальным зрачком, хвост длинный и несравненно пушистее собачьего. Собака к лисице не имеет такого отвращения, как к волку, ищет по ней гораздо охотнее, чем по последнему; даже молодая собака нередко поддается хитрой лисице; догнав ее, она начинает с нею играть, но не давит, чего с волком никогда не сделает. Странно, что зловоние, которое всегда слышно от лисицы, не возбуждает в собаках особенного отвращения. Замечено только, что беременных и кормящих лисиц собаки-самцы щадят и преследуют неохотно.
Молодые же лисята, в первом своем возрасте, то есть тогда, когда они еще не сложились, когда длинные хвосты их еще не распустились и молочные глаза, как называют охотники, не успели разгореться тем фосфорическим блеском, от которого они светятся у взрослой лисицы в темноте, чрезвычайно похожи на щенят, выборзков, так что человеку, не видавшему лисят прежде, трудно отличить лисенка от такого щенка; разве только особое выражение глаз, отличное от обыкновенного, имеющее что-то такое дикое и вместе с тем хищное, выведет из заблуждения и инстинктивно укажет лисенка.
Сытые молодые лисята чрезвычайно живы и резвы; они любят играть между собою, а при домашнем воспитании нередко играют с молодыми собаками, прыгают по лавкам, окнам, столам и проч. Здешние промышленники часто воспитывают лисят для того, чтобы зимою получить лисьи шкурки, причем строго наблюдают за чистотою их содержания. В одном крепком садке не держат более 6 или 8 штук, потому что лисята позднею осенью, во время стужи, ложатся в кучу, отчего шерсть на них подопревает, потому что при большом их количестве нижним лисятам бывает слишком жарко. Понятно, что лисятник необходимо держать в опрятности и сухости, летом, насыпать на пол сухого песку, а зимою каждодневно свежего снегу, о который лисята любят тереться и поэтому скорее и лучше выкунивают. Лисята чрезвычайно прожорливы, и трудно их накормить досыта. За пишу они часто ссорятся и страшно дерутся между собою, а в случае голода пожирают друг друга; от взрослых же лисят та же горькая участь падает и на мать.
