Неожиданные встречи - Мариковский Павел Иустинович (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Белки тоже привыкли к своим опекунам. Но резвые зверьки не берут что попало, а предпочитают кедровые орехи, не так уж любят орехи грецкие, расколотые, еще меньше — орехи земляные. Любят они и конфеты, но только шоколадные. В общем, избалованные белочки. Их вкусы хорошо изучили посетители парка. Всем приятно, особенно детям, когда шустрое и пушистое создание соскакивает со ствола дерева и садится на руку.
Как-то белочек кормил орехами пожилой мужчина. Подошла девочка, протянула конфету. Белочка, расправившись с орехами, схватила лакомство, прыгнула на дерево, поднялась повыше, немного погрызла конфету и потом, поднявшись еще выше, спрятала угощение в развилку ветки.
В стороне, метрах в семидесяти, почему-то на земле почти неподвижно сидело с десяток ворон. Тотчас же одна из них поднялась, подлетела к дереву, села на него, боком-боком подскочила к развилке ветки, схватила конфету и умчалась с ней к своим. Добыча была дружно расклевана птицами.
Так произошло дважды.
Когда белочки основательно наелись и им надоело угощение, они разбежались в разные стороны. Разлетелись и вороны.
Не знаю, одна и та же или две разные вороны прилетали за конфетой, но ясно, что промысел хитрых птиц был давно и отлично отработан. Вот почему они и сидели на земле. Оттуда было легче наблюдать за происходящим…
Осенью с севера на юг Казахстана прилетают стаи галок, ворон, грачей и здесь зимуют. Днем они улетают в пустыню, что-то разыскивают на солнечных, свободных от снега склонах предгорий, а на ночь собираются большими стаями и поближе к горам на деревьях устраиваются на ночлег. Рано утром вороны, грачи и галки улетают на поля, оставляя под деревьями многочисленные пятна белого помета.
Птицы охотно ночуют на высоких тополях города, и проходить под такими деревьями вечером небезопасно, чтобы не попасть под обстрел того, что прошло через желудки птиц и природой предназначено для удобрения почвы.
Чем питаются эти птицы — никто толком не знает. Наверное, едят опавшие на землю зерна злаков, в том числе и пшеницы, выискивают трупы погибших насекомых, выщипывают коротенькую зеленую травку.
Ранней весной, увидев стаю грачей, деловито снующих по едва зазеленевшему холму пустыни, я замечаю одного, который особенно усиленно ковыряется в земле, и, не спуская с него глаз, иду к нему. Недовольные моим появлением грачи улетают, а на замеченном месте я вижу вырытую острым клювом ямку, раскапываю ее лопаточкой и ничего не нахожу, так как пожива уже вытащена из-под земли и съедена. Но потом мне удается заметить большую белую личинку земляного дровосека-доркада и жука-чернотелку.
Но как птицы через слой земли не менее десятка сантиметров могут находить свою добычу?
Обонянием? Но, как упорно утверждают орнитологи, оно у птиц очень слабо развито или даже отсутствует. Да и каким оно должно быть сильным, чтобы почуять личинку насекомого через толстый слой, к тому же чаще всего плотной земли.
Может быть, по слуху? Личинка, допустим, обгрызая корни растений, издает тихие звуки и к тому же сотрясает почву. Но активная деятельность личинок жуков ранней весной, когда почва еще холодна, вряд ли возможна.
Не излучают ли личинки насекомых, обитающие в почве, какие-либо биотоки? Птицы, особенно те, у которых не развито обоняние, могут обладать способностью улавливать ничтожные излучения.
Вопросов много. Но ответы на них найти непросто.
Как-то, спасаясь от жары, мы заехали в узкую полоску зарослей лоха, тянущихся вдоль сухого русла реки Курты, и, заглушив мотор, услышали многоголосые крики грачей и галок. Крики издавались, по меньшей мере, несколькими сотнями пернатых. Оказывается, недалеко располагалась их колония. Все деревья были обвешаны гнездами, и над ними вились стаи черных птиц.
Я схватил магнитофон и помчался в самую гущу колонии. Крики обеспокоенных обитателей стали истошными. Осторожные грачи и галки, зная нрав человека, держались вдали и лишь иногда наиболее смелые из них, пикируя, пролетали мимо, почти рядом.
В гнездах всюду виднелись почти взрослые птенцы. Повинуясь тревожным сигналам старших, они залегли в гнездах, и лишь кое-где высовывался наружу наиболее любопытный птенец, рассматривая невиданное ранее существо, нарушившее жизнь большого птичьего общества.
С края колонии одно из гнезд заняли две пустельги. Как велика сила подражания! Обычно молчаливые птенцы этой хищной птицы сейчас тоже голосили во всю глотку, только по-своему, визгливо и забавно, очевидно, считая себя принадлежащими к семейству черных птиц.
Вдруг у моих ног из зарослей лебеды раздался громкий негодующий возглас. Я увидел грачонка. Он повернулся ко мне, широко раскрыл свой клюв, то ли властно требуя от меня пищи, то ли приказывая мне немедленно удалиться из птичьего царства. Его крик был особенный и по тону, и по музыкальности. Это был одновременно вопль отчаяния, страха и негодования. Стрелка индикатора магнитофона от крика младенца металась из стороны в сторону.
Нет, я не мог долго выносить истеричные крики галок и грачей, да еще и вопли этого внезапно появившегося малыша! Птицы победили меня. Пришлось нам спешно выбирать бивак подальше от столь беспокойного места.
Мы едем по высокогорному урочищу Ассы к востоку, туда лежит наш путь. Видны горы и узкое ущелье Камсы с текущей по нему рекой Ассы. Перед колесами машины какие-то кобылки скачут во всех направлениях. Останавливаю машину, спрыгиваю с нее и сразу попадаю в настоящее их месиво. Они — везде. Одни сидят без движения, другие медленно ползают, третьи быстро скачут. Шагнешь — и из-под ног во все стороны прыгают кобылки.
Приглядываюсь и легко узнаю сибирскую кобылку. Ее не спутать ни с какой другой: только у этих самцов такие забавные передние ноги — они сильно вздуты. Насекомое будто надело боксерские перчатки и собирается на ринг. Странным органом наделила природа это существо, зачем оно ему? Самочки лишены этого украшения, они крупнее, расторопнее.
Сибирская кобылка хорошо известна энтомологам. Она живет на севере Европы, в Сибири, в северных районах Китая и Монголии и вот испокон веков прижилась на высокогорье Тянь-Шаня, нашла здесь сибирскую обстановку. Эта кобылка периодически размножается в массе и тогда вредит пастбищам и посевам.
Обычно, как только какое-либо насекомое размножается в огромном количестве, у него появляются враги. Постепенно, а иногда и быстро они уничтожают захватчика земель, все становится на свои места, и в природе вновь восстанавливается равновесие сил. Но здесь я не вижу ни ос-парализаторов, ни мух-тахин — паразитов. Нет и ежей, рьяных охотников за саранчовыми, нет и степных гадюк, питающихся кобылками. Слишком холодное здесь лето, сурова и длительна зима.
По чистому зеленому полю бродит большая стая галок и грачей. Ковыряются в земле, кого-то разыскивают. Наверное, истребляют кобылок, прилетели сюда на обильное пиршество. Я спешу к ним. Но там, где сидели птицы, нет кобылок. Черная рать занята тем, что переворачивает помет животных, вытаскивает из-под него навозников, жужелиц; они, оказывается, к кобылкам равнодушны. Может быть, сибирская кобылка несъедобна или объелись ею птицы, надоела она им?
Продолжая наш путь, скоро убеждаюсь, что сибирская кобылка распространена только небольшими очагами. Даже, казалось бы, в совершенно одинаковой природной обстановке.
Едва остановились на бивак и устроились, как вдруг над палаткой раздался громкий шипящий свист. С неба одна за другой, лихо пикируя, падают на землю целой стаей вороны. Расселись, огляделись и принялись важно расхаживать, выискивая жуков да саранчуков. Насчитал я их около сотни, никогда мне не приходилось видеть эту редкую птицу, избегающую большого общества себе подобных.
С холмов доносится шум мотора: там пашет землю трактор. Отсюда он не виден, лишь из-за горизонта кое-где мелькает его кабина. За трактором неотступно летит стая галок и грачей. Птицы очень оживлены, одна за другой падают на землю, потом взмывают кверху. У них — пир горой. Из-под плуга на пластах земли они вытаскивают белых, толстых личинок, поедающих корни растений, злейших врагов сельского хозяйства.
