Причудливые деревья - Меннинджер Эдвин (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
ПАХУЧИЕ ДЕРЕВЬЯ
Все деревья, имеющие запах, уже своеобразны, так как миллионы их собратьев не пахнут. Такие дары деревьев, как корица (Cinnamomum zeylanicum), перец (Pimenta dioica), гвоздика (Eugenia caryophyllata), мускатный орех (Myristica fragrans), приятно возбуждают наш вкус и обоняние. Мы наслаждаемся благоуханием растертых листьев лавра (Pimenta acris), камфарного дерева (Cinnamomum camphora), эвкалиптов и многих других деревьев, которые играют такую большую роль в медицине и косметике. Однако для данной книги все это слишком заурядно, мы займемся здесь только по-настоящему духовитыми деревьями. Наши носы быстро разделят их на две группы — ароматных и зловонных.Наиболее характерные древесные запахи исходят от смолы, которую источает кора, иногда естественным образом, но чаще в результате нанесенного дереву повреждения. Что может быть более пленительным и бодрящим, чем запах пихтового леса в жаркий летний день? Многим хвойным свойствен такой же прекрасный аромат, однако подавляющее большинство деревьев умеренной зоны вообще не воздействует на наше обоняние.
Бальзамическая пихта (Abies balsamea), аромат которой восхитителен.
Наиболее прославленные в истории смолы — это, бесспорно, ладан и мирра. Боттинг [14] говорит, что за несколько тысячелетий до нашей эры благовония приносили жителям Аравии такие же богатства, как их нынешним потомкам — нефтяные скважины. Благовония и курения в огромных количествах продавались во все страны древнего мира. Халдейские жрецы щедро жгли их на алтарях Ваала, вавилоняне пользовались ими для очищения кожи (вместо того чтобы мыться!), а в Иерусалиме для них были построены огромные хранилища. По всей Греции сжигались благовония в честь Зевса, а позже целые флотилии грузовых судов регулярно доставляли их в Рим. Египтяне расходовали куда больше душистых смол, чем все остальные народы, так как жгли их во время религиозных церемоний, использовали в медицинских целях и для бальзамирования, а также в сложном ритуале, который должен обеспечить душе загробную жизнь. Боттинг пишет далее:
«В своих торговых законах 1200 г. до н. э. Рамзес III постановил, что цвет благовоний может колебаться от дымчато-янтарного до нефритово-зеленого, бледного, как лунный свет, но все остальные не имеют никакой ценности. Эти безупречные благовония давали только ладанные деревья и миррис, и многие сотни лет их привозили по суше из Дуфара и Хадрамаута в Южной Аравии, где произрастают эти деревья. Бдительно охраняемые караваны верблюдов, нагруженных драгоценной смолой, брели по южной Аравии на запад в Йемен, откуда поворачивали на север и медленно двигались вдоль Красного моря до того места, где дорога благовоний разветвлялась и один путь уводил на запад, в Египет, а другой – на восток, в Вавилон и Сирию. К тому времени, когда груз достигал места назначения, его стоимость увеличивалась вшестеро и он приносил 500% прибыли. Не удивительно поэтому, что египтяне попытались сократить расходы на благовония, отказавшись от посредников. Они решили отправиться за смолой сами и, если это окажется возможным, привезти молодые деревца, чтобы развести их в Египте.Первая известная египетская экспедиция в край благовоний, который египтяне называли страной Пунт, отправилась в путь примерно в 3000 г. до н. э. О ней почти ничего не известно, кроме того, что она привезла 80 000 мер мирры и 2600 кусков ценного дерева. В следующие столетия новые экспедиции время от времени отправлялись по Красному морю в Пунт за драгоценными смолами. Последняя и самая большая из этих экспедиций была послана туда в 1493 г. до н. э. по приказу великой египетской царицы Хатшепсут. Флотилия состояла из пяти больших судов с тридцатью гребцами на каждом. Сколько времени длилась экспедиция — неизвестно. На стенах храма в Дейр-эль-Бахари сохранились длинные надписи и рисунки, изображающие ее возвращение...Из всех редкостных деревьев, растущих на острове Сокотра... ни одно не вызывает таких сказочных ассоциаций и не играло такой важной роли в прошлом, как ладанное дерево и миррис. На некоторых горных склонах и особенно в долине, ведущей к городу Калансии, эти деревья растут в изобилии. Летом они цветут, и их благоухание наполняет всю долину.Миррис (на Сокотре произрастает шесть его видов) похож на невысокий развесистый кедр.Ладанное дерево (на острове встречается три-четыре его вида) походит на разлагающийся труп какого-то животного. У него негибкие низко расположенные ветки. Листья винтовые, рассеченные, и их мало. Толстая кора (из которой местные жители изготовляют ведра) и беловатая кожица плотно прилегают к пятнистому стволу какого-то странного цвета. Разбухшие от сока волокна древесины похожи на гниющее мясо; из надрезов сочится прозрачная желто-белая смола с сильным запахом. Плод представляет собой ягоду величиной с небольшую сливу; немногочисленные красные цветки, напоминающие герань, растут на коротких цветоножках. Деревья эти специально не разводятся и смола собирается в небольших количествах — не на экспорт, а только для местных нужд».
Миррис на острове Сокотра.
Листья, цветки и плоды иланг-илапга (Canangium odoratum). В Малайе из этих цветков делают душистый настой.
Испускаемый цветками запах редко разносится далеко — во всяком случае, в достаточных количествах, чтобы он воспринимался человеческим обонянием. И он не всегда приятен. В туманные безветренные вечера аромат плюмерии или иланг-иланга (Canangium odoralum) окутывает окрестности ко всеобщему удовольствию, однако при тех же обстоятельствах цветки Jacaratia digitata, Oroxylon indicum и баобаба испускают настоящее зловоние, оскорбляющее любой чувствительный нос. Цветки одного из видов терминалии (Terminalia melanocarpa) заслужили название «вонючка» в Квинсленде, а цветки индийской стеркулии (Sterculia foetida) воняют, как дохлый скунс. Таких малоприятных растений очень много. В умеренной зоне к ним принадлежат вонючие плоды женских особей гинкго из Китая и чрезвычайно неприятные плоды женской особи айланта (Ailanthus altissima), В тропиках некоторые деревья имеют древесину с очень приятным и стойким запахом, обычно порождаемым эфирными маслами, которые содержатся в ее тканях. В качестве примера можно назвать хотя бы сандаловое дерево (Santalum album). Из-за его изысканного аромата это дерево культивируют уже многие сотни лет. Приятным запахом обладает древесина некоторых эвкалиптов и других миртовых, причем список этим далеко не исчерпывается. И наоборот, многие тропические деревья пахнут очень неприятно. Вот, например, сообщение южнородезийского лесничего о дереве, которое, как ни забавно, принадлежит к семейству розоцветных:
Parinarium curatellaefolium
«Паринария (Parinarium curatellaefolium) в жаркий день испускает очень заметный запах, но до сих пор я не нашел ни одного упоминания об этом в биологической литературе. Я заметил это, когда охотился с одним моим приятелем. Чем дальше мы углублялись в лес паринарий, тем больше крепло у меня убеждение, что мой друг не мылся по крайней мере несколько недель. Мы шли, и в моем воображении эти недели превращались в месяцы и даже годы, пока, наконец, я не сообразил (уже вечером), что человек не может пахнуть так скверно, не замечая этого, и не установил, что зловоние исходило от деревьев».
* Вспомним, например, что латекс анчара (Antiaris toxicaria), растущего в Малайе, как утверждают, очень ядовит, тогда как в других местах он, по-видимому, безвреден.
Совершенно очевидно, что это явление может быть сезонным, или становится заметным только в очень жаркий день, или же носит сугубо местный характер*. Запахи – вещь настолько тонкая, что один человек способен вовсе не заметить зловония, от которого другой задыхается. Не найдется и двух людей, у которых физиологическая реакция на запах была бы одинакова. Вот чем, возможно, объясняется видимое противоречие между мнениями вышеупомянутого лесничего и опытного ботаника:
