Поговори со мной… Записки ветеринара - Бакатов Сергей (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
И вдруг Василич скомандовал:
– Майка, алле! Место!
И старая добрая тигрица, видать, припомнив что-то из своего не столь далекого прошлого, послушно полезла именно в ту клетку, в которую мы ее вчера и устроили. Мне осталось только закрыть за ней шибер, на этот раз с замком. Рефлексы – великое дело!
За послушание она уже через пять минут получила свою любимую «похлебку».
В общей сложности Майка просидела у нас около года. Мы к ней так за это время привыкли, что она еще пару раз гуляла по лечебнице. А потом тигрица как-то совсем неожиданно, тихо и безболезненно ушла.
Но напоследок еще раз удивила нас – своими внутренностями. Я такого больше никогда не видел.
Печенка – абсолютно желтого цвета, селезенка и почки – практически белые, с легким оттенком слоновой кости (обычно эти органы вишнево-коричневого цвета). Легкие процентов на шестьдесят перерождены. Но удивительнее всего было ее сердце. Обычно сердце животного таких же размеров, как наша Майка, бывает примерно величиной с мужской кулак и находится в так называемой сердечной сорочке – что-то вроде почти прозрачного мешочка толщиной не более полмиллиметра. Здесь же сердечная сорочка оказалась размером чуть не с футбольный мяч, толщиной в полтора-два сантиметра. Внутри сорочки – около двух литров жидкости, а само сердечко – размером с детский кулачок и дряблое, как тряпочка.
Вот, вроде, и все.
Больше про тигров ничего не знаю.
Нет! Знаю. В клетках им не нравится.
Тихая жизнь в террариуме
Работа в каждом отделе зоопарка доставляет свои радости и трудности. В террариуме я просто отдыхал, чисто психологически. Нет, конечно, и напряжение остается, и бдительности при работе со змеями терять нельзя. Но по сравнению с другими отделами террариум – царство тишины и покоя.
Думаю, в любом зоопарке это самое спокойное место. И если бы мне сейчас предложили работу ветеринарного врача, я бы выбрал именно террариум. Потому что там намного проще создать приемлемые условия содержания настолько, чтобы животным было комфортно, а мне перед ними не стыдно. Пожалуй, это единственные обитатели, которые чувствуют себя в зоопарке хорошо.
Но существа эти очень зависимые и узко приспособленные к определенным условиям, поэтому для того, чтоб им жилось хорошо, необходимо приложить некоторые усилия. Но результат будет налицо. Это антилопам, например, сколько усилий ни прилагай, бегать со скоростью 80 километров в час в зоопарке совершенно негде. В любом, даже в самом лучшем. А пресмыкающимся всего-то и требуется – определенная влажность и тепло. Да и с кормлением никаких проблем: крыс и мучных червей развести можно без особого труда.
Меня привлекало и то, что свободного времени там намного больше: кормить подопечных приходится не чаще одного раза в неделю, уборка занимает столько же времени. А в холодное время многие наши питомцы отправлялись в спячку. Зато если в тебе еще живо творческое начало, то именно в террариуме есть возможность применить его в полной мере. Как правило, оформлением внутреннего интерьера занимались мы сами, сами «варили» аквариумы, создавали нужный ландшафт, к тому же занимались составлением практически всей коллекции, выезжая для этого «в поле».
Смотреть, как умело действуют сотрудники, – одно удовольствие. Вот, например, Рашид, работал он всегда аккуратно и в то же время уверенно и быстро. Приступая к уборке, Рашид всегда снимал обувь (!), закатывал до колен штанины и, прихватив метелку и совочек, опускался в клетку с кобрами.
Только человек, который изучил повадки змей, мог так поступать. Он знал: если не делать резких движений, кобры никакого вреда не причинят. Когда они уверены, что им ничто не грозит, то не станут тратить драгоценный запас яда на добычу, которую не в состоянии проглотить.
Яд у кобры один из самых сильных: по действию – нервно-паралитический, то есть жертва погибает от паралича центра дыхания. Но кобру можно смело назвать самой неопасной из ядовитых змей – из-за ее деликатной привычки заранее предупреждать о своем присутствии всех, кто ей на обед никак не приглянулся. Мало того, прежде чем кого-то куснуть, она всегда, распустив «капюшон», сначала пошумит, а потом просто «клюнет» носом, не выпуская зубов. А если она еще и сыта, то вообще может очень долго шипеть и кланяться, пока ее не оставят в покое. Бояться кобре в общем-то некого (индийская королевская кобра может свалить даже слона, что при ее размерах – до пяти метров, пожалуй, и неудивительно), стало быть, удирать ни от кого не надо, и самой за кем-то гоняться нет надобности, так как любимое блюдо – жаба – животное медлительное, ходит пешком. Правда, при случае кобра не пропустит воробья, мышь или ящерицу.
Но если кобра в кого-то вцепится, то ни за что не отпустит жертву пока не впрыснет достаточное количество яда. Даже создается ощущение, что она начинает жертву «жевать». Гадюка, в отличие от кобры, молниеносно выстреливает в жертву и увернуться от нее труднее. Поэтому кобра, я так думаю, самая правильная змея и самая неопасная при всей своей «ядовитости».
У нас в зоопарке кобры жили до трех лет и поболее. Весной они успешно спаривались и откладывали яйца. Кладочки у них небольшие: обычно около десятка яиц, несколько необычной формы – продолговатые и вдобавок мягкие. В июне из яиц выползали очаровательные полосатенькие кобрята, которые сразу начинали шипеть и ходить на хвостиках. Хотя у малышей уже заготовлена порция яда, мы их смело держали на ладони по той простой причине, что они не могли ухватиться даже за мизинец.
Работали у нас люди, бесконечно увлеченные своим делом, фанаты своего дела. Но фанаты – это, с одной стороны, хорошо, а с другой – и не очень.
Вспоминаю один случай с очень симпатичной девушкой по имени Танюшка. Как-то приносит она эфу вскрыть и запротоколировать причину смерти. Эфы долго жить в неволе, по крайней мере у нас, никак не хотели (впоследствии я все-таки выяснил почему). И надо было разобраться, в чем дело. Кладет Танюшка змейку на стол и говорит:
– Сергей Юрьевич, а вы мне после вскрытия голову эфы, пожалуйста, отдайте.
Несколько озадаченный, я спрашиваю:
– А на что тебе?
– На память: высушу и буду хранить.
Я немного засомневался: голова-то все же ядовитая. Но эфа была маленькая, а Танюшка уже большая, да к тому же студентка, училась заочно на биофаке. Ну я и отдал.
Через пару дней вижу – у Танюшки указательный палец довольно сильно распух.
– Что с пальцем?
– А я понемножку его царапаю эфиными зубами. Если это делать по чуть-чуть, то постепенно образуется иммунитет к яду.
– Иммунитет, конечно, дело хорошее, но ты на него не рассчитывай. Переносимость к яду, может быть, значительно повысится, но для твоей печени и почек это небезопасно. За все надо платить. И вообще – что ж ты меня, негодная, обманула?
– Так вы бы мне, наверно, не дали.
– Для таких экспериментов точно бы не дал. И прошу тебя вернуть ее.
Танюша послушно принесла голову эфы. Этим, может быть, все и закончилось бы, будь девушка благоразумнее.
Как-то поздней осенью ее-таки «долбанула» эфа. Была она зоопарковская и довольно чахлая. Палец снова сильно распух, но все обошлось легким недомоганием. И у девушки возникла стойкая иллюзия, что к яду у нее выработался иммунитет. Посоветовавшись, мы решили, что девушку с «иммунитетом» из террариума надо перевести в другую секцию. Но на этом приключения Танюши не закончились.
Весной мы, как всегда, пополнили коллекцию змей свежей партией. В ней оказалась и довольно крупная эфа.
Через пару дней «скорая помощь» подобрала на остановке, как раз напротив зоопарка, молодую девушку в бессознательном состоянии, которая, прежде чем потерять сознание, успела произнести:
– Змея…
Этой девушкой оказалась наша Таня. Я пришел навестить ее в палату. Рука, которую она, улучив момент, подставила эфе, тайком пробравшись в террариум со служебного входа (как она сама призналась), по толщине была поболее ноги, про лицо и говорить нечего – сплошной отечный шар. Спас Таню не «иммунитет», а то, что «скорая» приехала очень быстро и у врачей оказалась сыворотка.
