Мясной рулет. ВСТРЕЧИ С ЖИВОТНЫМИ - Даррелл Джеральд (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Я выловил маленьким сачком всех рыбок, похожих на блестящие черные маслины, и перенес их в свободный аквариум. Потом я вылил воду, выскреб аквариум дочиста и окликнул мистера Ромили.
– Так… - начал он. - Насыпьте на дно немного песочку, камней… и, пожалуй, немного - м-м-м, валлиснерии, например, вон в тот уголок.
– А нельзя ли мне самому попробовать? - спросил я. - Мне… м-м-мм - мне кажется, я так лучше научусь, если буду делать все сам. А когда я кончу, вы посмотрите и скажете, что я сделал не так.
– Превосходная мысль, - сказал мистер Ромили и побрел к своей кассе, предоставив меня самому себе.
Это был всего-навсего маленький аквариум, но я работал над ним в поте лица. Я построил высокие дюны из серебристого песка. Я воздвиг игрушечные скалы. Я насадил рощи валлиснерий, где будут резвиться стайки моллинезий. Потом я осторожно налил в аквариум воду, а когда она согрелась до нужной температуры, пересадил в него рыбок и позвал мистера Ромили посмотреть на мою работу.
– Боже! - сказал он, глядя на аквариум. - Боже правый!
Он бросил на меня взгляд, в котором сквозило что-то вроде разочарования; мне даже показалось, что ему неприятно, что у меня так хорошо получилось. Я почувствовал, что надо спасать положение.
– Вам… вам действительно нравится? - спросил я.
– Это… просто замечательно! Замечательно! Ума не приложу, как вы этого добились.
– Я справился с этим только потому, что учился у вас, мистер Ромили, - сказал я. - Если бы вы меня не учили, у меня бы вовсе ничего не вышло.
– Ну что вы, что вы, - отвечал мистер Ромили, розовея. - Однако я заметил, что вы добавили кое-что от себя.
– Да я все это перенял, глядя на вас, - сказал я.
– Гм-мм. Весьма похвально, весьма похвально, - сказал мистер Ромили.
На следующий день он спросил меня, не хочу ли я оформить еще один аквариум. И я понял, что выиграл битву и при этом ухитрился не обидеть мистера Ромили.
Но мне отчаянно хотелось заняться тем огромным аквариумом, который стоял у нас в витрине. Он был фута четыре с половиной в длину и глубиной два фута шесть дюймов, и мы держали в нем массу ярких разноцветных рыбок. Но я твердо знал, что мне пока еще нельзя переступать границы дозволенного. Поэтому сначала я оформил несколько небольших аквариумов, и, когда мистер Ромили окончательно привык к тому, что я этим занимаюсь, я завел разговор о большом аквариуме на витрине.
– Можно мне попытаться сделать вот этот? - спросил я.
– Что? Украшение нашей витрины? - сказал он.
– Да, - ответил я. - Его давно… давно пора… хотя бы почистить. Вот я и подумал, что вы, может быть, разрешите мне кое-что там переделать?
– Ну, не знаю, - сказал мистер Ромили с сомнением в голосе. - Прямо не знаю. Это ведь работа не простая, знаете ли. И стоит он на самом виду. Он больше всего привлекает покупателей.
Он был совершенно прав; только покупателей привлекал не сам аквариум, а юркие стайки рыбок, играющих всеми цветами радуги. Едва ли их могли заманить декораторские ухищрения мистера Ромили, от которых дно аквариума больше всего напоминало развороченный пустырь.
– Я только попробую, можно? - сказал я. - А не выйдет - переделаю все по-старому. Я… я даже готов работать в выходной день.
– Ну зачем же! - мистер Ромили даже возмутился. - Нельзя просиживать целые дни в четырех стенах. Вы еще так молоды… вам нужно побегать, поразвлечься. Ну, так и быть, попробуйте, а там посмотрим.
На это дело у меня ушел почти целый день - приходилось еще обслуживать покупателей, которые заходили купить тубифексов, дафний, а иногда и древесную лягушку, чтобы пустить ее в свой пруд, или что-нибудь другое. Я трудился над этим гигантским аквариумом как одержимый. Я нагромоздил пологие дюны из песка и мощные скалы из прекрасного гранита. В долинах среди гранитных скал я раскинул леса валлиснерий и еще более нежных и пушистых водорослей. А по поверхности пустил маленькие белые цветы, которые плавали в воде, как крошечные белые кувшинки. За камнями и песком я скрыл обогреватель, термостат и аэратор - красотой они не блистали. Когда же я снова пустил в аквариум сверкающих алых меченосцев, блестящих черных моллинезий, серебряных молоточков и горящих, как праздничная иллюминация, неоновых тетра и взглянул со стороны на дело рук своих, должен признаться, я был глубоко потрясен собственной гениальностью. К моему огромному удовольствию, мистер Ромили пришел в неописуемый восторг.
– Изумительно, изумительно! - воскликнул он. - Просто изумительно!
– Недаром говорится, мистер Ромили, что хорошему ученику нужен хороший учитель, - сказал я.
– О, вы мне льстите, вы мне льстите, - сказал он, игриво грозя мне пальцем. - В данном случае ученик превзошел своего учителя.
– Ну, этого я бы не сказал. Но надеюсь, когда-нибудь смогу сравняться с вами.
С тех пор мне было разрешено оформлять все аквариумы и все клетки. Между нами говоря, я уверен, что мистер Ромили почувствовал большое облегчение, когда избавился от утомительного занятия - вымучивать из себя какие-то идеи при полном отсутствии художественного вкуса.
После недолгих поисков я выбрал маленькое кафе неподалеку от магазина и обычно обедал там, тем более что там оказалась славная официантка, которая за пару добрых слов приносила мне всегда больше сосисок, чем полагалось на одну порцию, и неизменно предупреждала меня о смертельной опасности, таившейся в сегодняшнем ирландском рагу. Однажды, отправляясь обедать, я открыл самый короткий путь в свое кафе. Это была узкая улочка между большими магазинами и высокими домами. Она была вымощена булыжником, и стоило мне свернуть туда, как я чувствовал, что переношусь в старый диккенсовский Лондон. Часть улочки была окаймлена деревьями, а дальше тянулся ряд маленьких лавчонок. Тогда-то я и сделал открытие: у нас не единственный зоомагазин в этом районе. Я набрел на владения Генри Беллоу.
Грязноватое окно его лавочки занимало не больше шести квадратных футов и уходило фута на два в глубину. Сверху донизу оно было уставлено маленькими клеточками, и в каждой из них сидели одна-две птички: зяблики, овсянки, чижи, канарейки или попугайчики. Под клетками окно было покрыто толстым слоем шелухи и птичьего помета, но сами клеточки были безукоризненно вычищены: на каждой из них красовались пучок салата или зеленая веточка, а также белая этикетка, на которой неровными печатными буквами была выведена надпись: "Продано". Стеклянная дверь лавочки была занавешена пожелтевшим от старости тюлем, а за стеклом висела картонка с готической надписью: "Добро пожаловать". Обратная сторона этой картонки, как мне предстояло узнать, с той же вежливостью извещала: "Сожалеем, но сегодня закрыто".
Торопясь по неровной мостовой к своим сосискам, я ни разу не видел, чтобы хоть один покупатель входил в эту дверь или выходил из нее. Вообще можно было подумать, что в этой лавке все вымерли, и только птички в окне время от времени сонно перепархивали с жердочки на жердочку. Проходили недели, и меня стало разбирать любопытство: почему это люди не забирают птичек, которых они купили? Быть того не могло, чтобы разные владельцы тридцати с лишним разнообразных птичек вдруг, все как один, решили, что они им ни к чему. А если уж произошло такое маловероятное событие, то почему не сняты ярлычки с надписью "Продано"? В обеденный перерыв мне никогда не хватало времени, чтобы расследовать эти таинственные обстоятельства. Но однажды мне наконец повезло. В тот день мистер Ромили порхал по всему магазину, мурлыча: "Я пчелка трудовая…", а потом спустился в подвал, и оттуда внезапно донесся душераздирающий вопль. Я заглянул вниз, соображая, что я там наделал или недоделал.
– Что случилось, мистер Ромили? - осторожно спросил я. Мистер Ромили показался внизу, держась руками за голову в совершенном отчаянии.
– Ах, я тупица! - выговорил он речитативом. - Безмозглый, безмозглый, безмозглый тупица!
Поняв, что я тут ни при чем, я несколько приободрился.
