Они живут рядом со мной (сборник) - Онегов Анатолий Сергеевич (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Увы, хозяин не смог преподать своему другу и помощнику сложное лесное мастерство, не смог привить нужные охотничьей собаке навыки, и теперь вынужден повесить объявление о продаже взрослой, но необученной собаки.
Когда я забирал в лес своего маленького щенка, не успевшего поучиться под руководством Пальмы, мне вспоминался один случай неудачного воспитания животных…
В тот раз человек должен был отвечать за судьбу двух маленьких овечек. Малыши появились на свет глубокой осенью, когда стадо уже не гоняли на выпасы, когда овец уже закрыли на зиму в теплые дворы и кормили сеном.
Мать овечек вскоре продали. Малыши остались одни. Они пили приготовленное для них пойло, жевали сено, благополучно дождались весны и наконец вышли из хлева на первую весеннюю прогулку. На дворе уже поднималась молодая травка, но овечки, выросшие в хлеву, наотрез отказывались лакомиться зеленью. Пища была под ногами, но рядом не было матери, не было рядом и других овец, и никто не мог показать животным, как щипать зеленую траву. Они по-прежнему жевали только сено и топтали копытцами свежий корм.
Потом, когда вместе с другими овцами эти овечки отправятся на пастбище, они поймут, в чем дело, и сразу научатся щипать траву, что растет под ногами, а пока хозяин овечек был вынужден кормить их, как и по зиме, только сеном… Конечно, этот человек не поступил бы так опрометчиво, не стал бы разлучать мать и детей, если бы заранее знал, какие именно уроки преподают животные своим детям…
В тайге догорала весна, и на смену весне приходила добрая, спокойная тишина северного лета. Я осторожно пробирался среди зарослей тростника, прятался за деревьями, тихо бродил по лесным тропам, подолгу лежал в кустах у веселых солнечных полянок и по-своему инспектировал лесные школы, сравнивая их между собой. И почти в каждой лесной школе я встречался с одними и теми же законами обучения. И почти в каждой школе малыши обучались послушанию, а расшалившиеся ученики получали от педагога заслуженное наказание.
Если маленьких утят мать-утка наказывала лишь легким ударом клюва, то медвежатам приходилось порой отведать очень тяжелый шлепок материнской лапы…
Медведица учила своих детей осторожности примерно так же, как учили нас этому наши родители… Стоило матери-медведице обнаружить впереди себя на тропе что-то подозрительное, как она тут же останавливалась и негромко пофыркивала. Медвежата жались к матери, испуганно вытягивали мордочки в сторону неизвестного звука или запаха и, если опасность приближалась, по новому сигналу матери спешили за ее спину или же кидались к высокому дереву, на которое можно было сразу забраться.
Медвежата были еще детьми, в их лапах пока не собралась грозная сила, которая может остановить почти любого врага. Да и надо ли всегда вступать «врукопашную» даже такому сильному животному, как медведь?.. Может, лучше обойти, избежать неприятности, заранее узнав о ней…
Вот медведица остановилась возле свежих следов человека. Медвежата еще не знали, не видели это опасное существо. А встреться им человек, они, наверное, постарались бы проверить, кто это вышагивает по лесу, — ведь медвежата очень любопытны. И кто знает, чем окончилась бы такая встреча для лесных малышей… Но мать вдруг остановилась, осторожно обошла подозрительный участок и предупредила медвежат о возможной опасности негромким сердитым ворчанием.
Медвежата помнили, как мать иногда фыркала, обходя болотную топь, проезжую дорогу и небольшой домик на берегу озера, откуда приходил к ним запах дыма. При этом медведица-мать настораживалась, а вместе с нею настораживались, затихали и малыши. И сердитое пофыркивание, и настороженность медведицы рассказывали медвежатам о том, что неподалеку опасность. И сейчас, встретив какой-то необычный для медвежат запах, медведица сердито заворчала… И медвежата, издали потянув в себя запах неизвестных следов, стороной-стороной обошли возможную опасность.
Они еще не встретили самое опасность, но поверили матери, запомнили, что этот подозрительный запах связан с какой-то неприятностью, и теперь с таким же недоверием будут относиться к любым следам человека.
На тропах в тайге я не мог часто видеть медвежат. Не всегда удавалось близко подойти к чуткой медведице и как следует понаблюдать за занятиями в этой лесной школе. Но если мне и удавалось приблизиться к педагогу и ученикам, то урок тут же прекращался и животные исчезали в чаще. Некоторое представление о занятиях в медвежьей школе можно было составить по следам, которые оставляли животные, но следы не всегда рассказывали даже о том, какой сигнал подала здесь медведица своим ученикам-медвежатам.
И только у воды, на берегу озера, где медвежье семейство задерживалось подолгу и появлялось почти каждый день, мое терпеливое ожидание всегда окупалось интересными наблюдениями.
Медвежата озорно шлепали по воде, фыркали, выскакивали на берег, отряхивались на ходу и тут же бросались друг на друга. Казалось, мать не замечает этой возни. Но вот страсти разгорались, забывалась осторожность, и сцепившиеся малыши бурыми клубками катились в воду.
Из воды шалуны выбирались уже виноватыми. Они выходили на берег стороной, боязливо посматривая на материнскую лапу.
А лапа у медведицы была тяжелой. С ней уже пришлось познакомиться после шума и возни на таежной тропе. Наказание следовало незамедлительно и не так уж условно, когда слишком развеселившиеся малыши забывали, что в походе надо соблюдать тишину… Беспечность — не медвежья черта… Получивший увесистый шлепок жалобно кричал, крутился на месте, но новая тяжелая оплеуха заставляла пискуна сейчас же замолчать. И теперь после шумной возни или неосторожного купания медвежата хорошо знали, что если и придется расплатиться за озорство, то только молча…
Не знаю, может быть, именно эта строгая мера наказания — удар медвежьей лапы — и заставляла малышей внимательно следить за каждым движением матери, но только подражание медведице доходило у медвежат до настоящего комизма. Они копировали ее походку, позы. Если медведица устало поглядывала на озеро, чуть склонив набок голову, то медвежонок мог тут же начать корчить точно такую же рожицу.
Как-то с осины упала вниз сухая ветка, она не долетела до земли, а, зацепившись за куст черемухи, повисла перед носом медведицы. Ветка мешала. Медведица коротко приподняла лапу и смахнула ветку раздраженным движением, каким обычно отмахиваются от надоедливого комара. И тут же медвежонок, сидевший рядом с матерью, повторил ее движение…
Повторил раз, другой. Перед малышом не было никакой ветки, ничто не мешало ему, ничто не отлетало в сторону после удара лапкой, ничего вкусного не попадало в рот. Малыш снова посмотрел на мать, будто спрашивал, что же это такое, для чего она махала лапой, но увидел, что медведица пристально всматривается в противоположный берег, и тут же сам принял сосредоточенную позу.
Занятия в медвежьей школе прерывались к зиме, но обучение малышей на этом не заканчивалось. Впереди был следующий, второй класс, после зимних каникул, проведенных вместе с матерью в берлоге.
Медвежье образование было более сложным и разнообразным, чем сокращенный курс подготовки взрослых птиц. Да и чему особенному учиться цыплятам, когда одного дня занятий им почти хватало, чтобы усвоить премудрости всей куриной жизни. А попробуй научись за один год определить, когда наступает срок похода на овсяные поля, попробуй научись за год устраивать берлогу и выбирать для нее самое подходящее место. Да разве научишься делать хороший дом, если не узнаешь сам, что это такое, — вот и забираются медвежата-первоклассники зимовать в берлогу, которую устроила для них и для себя медведица-мать.
Медвежонок обязан научиться сооружать и летние перины-лежки в сухом, спокойном месте. Ветки для перины можно обламывать только в стороне, нельзя портить, ломать то дерево, которое прикроет тебя от дождя. Нельзя устраивать постель из толстых ветвей — иначе спать будет неудобно. Следом приходили к подросшим медвежатам законы личного хозяйства, правило неприкосновенности чужих границ, познавали самые рациональные тропы по ягодникам, дороги вдоль муравьиных домов и все дальние уголки тайги, где можно отыскать самую разную пищу.
