Свой среди волков - Эллис Шон (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
В лагере был один симпатичный юный уроженец Бирмингема. За смешной характерный выговор мы прозвали его Им-Ям. Он очень хотел стать дрессировщиком, но до армии никогда в жизни не имел дела с собаками. Каждый раз, когда он спускал своего пса с поводка, тот, вместо того, чтобы атаковать мишень, убегал мочиться на фонарный столб. Но парень просто обожал этого неслуха. Даже, представьте себе, специально приходил пожелать псу доброго утра, а потом еще долго бродил между клетками, приветствуя остальных собак и обращаясь к каждой по имени. Однажды вечером я перебрал спиртного и, чтобы не тащиться до казармы в таком виде, решил заночевать с собаками. Наутро этот чудак, как обычно, появился, приговаривая: «Доброе утро, Шедоу! Привет, Дасти! Доброе утро, Келли!» В темноте меня не было видно. И вот парень подходит совсем близко, туда, где я лежу в обнимку с одним из псов. Но он-то этого не знает. А я вдруг возьми да и проворчи ему в ответ: «Доброе утро, Им-Ям». Видели бы вы его лицо! Наверное, бедняга до сих пор уверен, что собака ему ответила.
Да, в казармах Эрскина мы любили повеселиться. Старшину нашего подразделения звали Тони Френгос. Мы с ним даже когда-то вместе служили: он в десанте, а я во вспомогательных войсках. Он был сильным и подтянутым, но ростом не вышел. Уж не знаю почему, но Тони неизменно служил объектом розыгрышей. Ох и доставалось же ему! Однажды кто-то измазал его телефонную трубку малиновым вареньем. В другой раз мы засунули его парадный берет в морозилку на ночь (а наутро ему предстояла ответственная встреча со старшиной и еще какими-то важными шишками из десантного полка). Бедный Тони сидел там, и ни одно слово не слетело с его мужественных уст, пока капли ледяной воды стекали с тающего берета прямиком ему за шиворот. А за самую безобразную нашу проделку мне до сих пор стыдно. Как-то раз командир базы обнаружил, что в одной развалюхе на территории казармы, давно определенной под снос, пропадают вещи — медная арматура, дверные ручки, молотки и прочая дребедень. Подозрение пало на людей Тони. Тот защищал нас яростно, как тигрица — своих тигрят. Как только можно было подумать про нас такое! Он заявил, что это низкая клевета и он готов головой поручиться за каждого. «Не бойтесь, ребята, — подытожил он, рассказывая нам эту историю, — я не дам вас в обиду!» Но тут словно запоздалая мысль посетила его, и он добавил: «Вы ведь не брали этот хлам, правда?» Пришлось чистосердечно покаяться. Потому что все ящики в наших тумбочках были битком набиты медью.
Но вернемся к моей работе. Проблема заключалась в том, что дрессировщики совершенно не учитывали, что социальная функция собаки — качество врожденное, а потому часто навязывали своим подопечным задачи, противопоказанные им самой природой. К примеру, глупо науськивать на врага альфу. У альфы заложено в подкорке, что его задача — принимать важные решения за всю стаю. Альфа — самый ценный кадр в собачьей семье. В момент опасности вся его сущность требует спрятаться за спину инструктора. С другой стороны, животные с низким статусом тоже не способны к нападению — у них маловато агрессии и уверенности в себе. Идеальная боевая собака — это бета. Такая работа им как раз по нутру, и они выполняют ее с удовольствием. Сильные и бесстрашные, они в буквальном смысле созданы для драки. Из-за своей неспособности распознавать ранг армейские дрессировщики перепортили множество отличных псов.
С пониманием собачьей психологии дела обстояли ничуть не лучше. Когда пес, преследуя врага, хватал его за рукав и начинал трепать, дрессировщик кричал ему «Фу!» и наказывал, если тот не подчинялся. Но никто не задумывался о причинах такого непослушания. А все дело в том, что в природе, схватив убегающую жертву зубами, волк держит ее мертвой хваткой до тех пор, пока та не прекратит трепыхаться. Иначе ему не выжить и не прокормить стаю. Это врожденный инстинкт, и собаки устроены точно так же. И вот представьте себе — пес вцепился в добычу, которая еще отнюдь не мертва, брыкается, причем сильно, а тут он еще и слышит крик, который воспринимает как сигнал поощрения от остальных членов стаи. С какой стати ему разжимать зубы? Но я понимал, что не так-то просто мне, новичку, изменить сложившийся порядок, и не торопил события. К тому же, прежде чем продвигать свои теории, мне нужно было проверить их на практике.
Что мне больше всего нравилось в моей новой работе, так это возможность находиться с собаками сколько угодно, хоть круглые сутки. Никто не удивлялся моим ночным дежурствам. Дрессировщики часто устраивали тренировки по ночам, когда вокруг нет посторонних звуков и ничто не отвлекает внимание. Так что при желании времени хватало и подработать на стороне. Гражданские сотрудники лагеря охотно доверяли мне своих домашних питомцев и не менее охотно рассказывали обо мне знакомым. Я и оглянуться не успел, как превратился в главного инструктора всех окрестных деревень. Впрочем, я был доволен, видя, с какой благодарностью люди принимают мои советы. К тому же это приносило дополнительный доход. В те времена в дрессировке господствовал традиционный метод, основанный на грубой силе. Я же все перевернул, рекомендуя в качестве наказания игнорировать животное и не кормить — так наказывают волки в природе, — а поощрять, наоборот, едой и лаской. Еще я настаивал на том, чтобы на тренировки приходила вся семья, так как собака инстинктивно ощущает себя членом стаи. Даже если с ней живут всего два человека, работать над ее отношениями только с одним из них — неправильно, это сбивает ее с толку. А если в доме к тому же есть маленькие дети, то любые ошибки в дрессировке могут дорого обойтись.
Если что-то идет не так, в этом редко бывает виновата собака. Обычно проблема в хозяевах, которые выбрали не соответствующего их условиям питомца и не смогли найти к нему правильный подход. Ведь с собакой нужно общаться на понятном ей языке. Люди же иной раз всеми силами стараются сделать как лучше, а в итоге выходит, что собака ими помыкает и превращает их жизнь в ад.
Однажды ко мне обратилась семейная пара, у которой жил великолепный ретривер. Раньше он был очень милым и послушным и с удовольствием приносил мячи и игрушки, которые хозяева бросали ему. Но в один прекрасный день пес отказался отдать найденную в траве вещицу и злобно зарычал при попытках отнять ее. Никто и не подумал перечить ему. И вот к двум годам пес превратился в настоящего тирана. Несчастные хозяева вынуждены были жить в кладовке под лестницей, потому что вся остальная территория находилась в его власти. Стоило кому-то войти в комнату, как ретривер начинал рычать, да так злобно, что бедняга замирал от страха. Владелец понимал, что если так пойдет дальше, то, как это ни печально, с псом придется расстаться.
Дело в том, что, заставляя собаку принести и отдать нам какой-то предмет, мы нарушаем ее природное, инстинктивное поведение. Ведь на воле все, что они нашли, принадлежит им, и они показывают это, прижимая уши, тем самым как бы закрывая и защищая добычу. Если пес опустил уши, как крылья самолета, это знак: держитесь от меня подальше! Но из-за селекции, неразумно проведенной людьми вопреки законам природы, у некоторых пород появились висячие уши — попробуй ими что-нибудь вырази! Вместо этого они рычат. Если неглупый пес с высоким статусом однажды, зарычав на хозяина, стал полноправным владельцем мяча, ему не составит труда сообразить, что таким нехитрым способом можно завладеть чем угодно. Можно попробовать изжить эту манеру поведения, но перевоспитывать придется не столько собаку, сколько хозяина — а это куда сложнее.
Помню, позвонила мне сотрудница ветеринарного центра и попросила оказать помощь одному пенсионеру. Мол, деду за восемьдесят, а он завел себе восьмимесячного щенка, нечистокровного колли, и не может с ним справиться. Сколько стоят мои услуги? Я сказал — пять с половиной фунтов. Этого едва хватило бы, чтобы покрыть расходы на бензин, но она принялась торговаться: «Да он же старик, пенсионер». «Ладно, четыре», — уступил я. На том и сошлись. Я поехал по указанному адресу. Дорога уперлась в огромный роскошный особняк. «Ну и ну, — подумал я, — и это дом бедного пенсионера?» Но я ошибся. Дом пенсионера был следующим, и он оказался еще внушительнее. Более того, старик владел половиной деревни. Про себя я уже наградил его всеми мыслимыми эпитетами, но когда он предстал перед моими глазами, злость сменилась жалостью. Старик действительно любил своего пса, но был так немощен, что едва переставлял ноги. А этот юный сорвиголова горел желанием носиться по лугам и пасти овец. Похоже, случай попался действительно безнадежный — пес и хозяин совершенно не подходили друг другу. Но у старика была экономка. Я попросил их обоих выйти на задний двор, держа собаку на поводке, и взять с собой немного еды. Потом я велел женщине стать на одном краю поля, а хозяину — на противоположном и спустить пса с поводка. Он принялся носиться от одного к другому. Тот, к кому он подбегал, давал ему кусочек еды и делал несколько шагов к центру площадки. Получилось, что пес бегал туда-сюда, при этом как бы потихоньку собирая стадо овец. Это удовлетворяло его природный пастуший инстинкт и заодно давало необходимую разминку. Когда обе стороны сошлись в центре двора, старик взял пса на поводок, и все трое, умиротворенные, вернулись в дом.
