Вокруг света за китами - Зенкович Борис Александрович (полная версия книги .txt) 📗

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Охота за мелкими китами. — Минке или малый полосатик. — Как узнают малых полосатиков. — Особенности охоты за ними в разных странах. — Почему их называют «киты заливов». — Косатка — кит-убийца. — Косатки и моржи. — Косатки и котики. — Что мы видели с самолета. — Охота за косаткой. — Тихоокеанский клюворыл и его особенности. — Как охотятся за клюворылом и почему его называют также бутылконосом. — Особенности поведения клюворыла. — Котик на палубе «Алеута».

Впервые я видел малого полосатика в Татарском проливе, недалеко от Советской гавани. Наша флотилия шла к острову Сахалину. Была вторая половина мая, но в этих местах весна только-только начиналась, и мы, закутанные в полушубки, стояли на капитанском мостике китобойца «Энтузиаст», равнодушно поглядывая на свинцовые волны, как вдруг чуть впереди нас показался плавник и затем небольшой фонтан, за ним другой. Рядом показалось еще несколько фонтанов.В бинокль ясно были видны высокие плавники, с крутым изгибом и небольшие кучевидные фонтаны. Плавник очень похож на плавник сейвала, но фонтан уж очень отличен. Стоявший рядом со мною гарпунер Крауль на мое недоумение ответил только одним словом: «минке». Так вот оно что! Это, оказывается, малый полосатик или кит заливов, как его часто называют. Норвежские китобои называют его «минке», и с их легкой руки так называют этих китов почти во всем мире.В этот момент нам сообщили по радиотелефону с базы, что они видят группу каких-то китов, и спрашивали, видим ли мы их. Тем временем Крауль, который был не прочь поохотиться за этими китами, просил изготовить пушку и одновременно запросить «Алеут», примут ли там кита, если ему удастся убить его. С базы было быстро получено «добро», и мы пошли на сближение с этими небольшими китами. С точки зрения китобоев, все киты, длина которых колеблется где-то около десяти метров, являются «мелкими китами», и обычно на них не обращают внимания. Но тут случай такой, что других китов нет, четвертые сутки мы идем, отдыхая, отоспались, отдохнули всласть, не мешает и встряхнуться и вспомнить свои навыки. Да и потренироваться не мешает, в команде есть новые люди.В общем, через несколько минут пушка была заряжена, бочкарь — на своем месте в «вороньем гнезде», капитан Станков — у рупора, а все свободные от вахты — на палубе. Крауль выжидает появления фонтанов, так как киты нырнули, и дает распоряжение: «стоп». Корабль тихо идет по инерции и затем начинает покачиваться на легкой волне. Мы вертим головами во все стороны — ведь киты могут появиться в самом неожиданном месте, но вот позади нас (экая досада!) появляются один за другим фонтаны и видны спинные плавники пяти, нет шести, минке. Полный ход, китобоец поворачивается «на пятке», но киты опять нырнули. Они выпускают два-три фонтана, — мы снова ждем.Прошло три-четыре-пять минут, пока они снова появились, но нам до них не успеть, на поверхности они совсем недолго бывают: первый раз около минуты, а второй раз не больше минуты с четвертью. Но, повидимому, они питаются, так как далеко не уходят — близко берег, и ориентироваться нам легко. Более, часа мы пытались подойти к ним, пока они сами не подошли к нам. Вынырнули они у нас за кормой и шли параллельным с нами курсом, мы поэтому просто остановили машину, и Крауль приготовился стрелять. Их хорошо видно: спина сине-серая, высокий спинной плавник значительно темнее, по спине беловатые пятна. Идут в пяти-семи метрах от борта, и Крауль, круто завернув пушку, целит прямо вниз. Вот второй фонтан, третий, — сейчас уйдут вниз, уже изгибаются, но тут выстрел, и большое кровавое пятно расплылось по морю, затем глухой взрыв гранаты, но где-то дальше. Оказывается гарпун насквозь пробил этого кита, а граната взорвалась в воде.Моментально заработала лебедка, и этого малыша, как называют малого полосатика наши моряки, подтаскивают к носу китобойца для швартовки. Он лежит на боку, но видно молочно-белое брюхо с множеством складок-полос. А вот и отличительный признак этого кита — у него на грудных плавниках довольно широкая белая полоса, сантиметров в двадцать ширины, четко выделяющаяся на темной окраске плавника. Другой отличительный признак его — спинной плавник до 50 сантиметров высоты и расположенный не так, как у других китов, ближе к хвостовому стеблю, а значительно ближе к голове. А поэтому, когда кое-кто из наших усомнился — уж не маленький ли это финвал, то более наблюдательные тут же показали и плавник, и полосу на грудном плавнике, и желтовато-белый ус.

Малый полосатик или минке.

Пока мы возились с этим китом, остальные исчезли, вероятно, напуганные разрывом гранаты. Мы тщетно разыскивали их некоторое время, а затем пошли к базе. Так как мясо малого полосатика считается одним из лучших по вкусовым качествам, то мы торопимся доставить его на базу, чтобы получить и свою долю. Лишь через три часа догнали мы базу «Алеут» и передали нашу добычу. Я перехожу на борт «Алеута», чтобы, во-первых, тщательно измерить этого кита, — они очень редко попадаются нам, а во-вторых, чтобы исследовать его желудок. Оказывается малые полосатики питались здесь навагой! Вот тебе и теория некоторых исследователей, что киты, у которых ус с мягкой и нежной бахромой, питаются только планктонными рачками. А у этого кита и пластины уса, и бахрома очень нежные и мягкие, а в желудке крупная навага. Правда, и мелкие планктонные рачки тоже есть. Длина его оказалась 835 сантиметров. Прошло несколько лет, прежде чем мне снова удалось участвовать в охоте на этого кита. Был конец июля, и охотились мы в районе Командорских островов. Недавний сильный шторм разогнал китов, и мы потеряли половину дня в напрасных поисках фонтанов. День же был редкий для района Командор — светило солнце, и, закрытые островом Беринга, мы шли вблизи мыса Командор. В районе этого берега в ноябре 1741 года потерпело крушение судно командора Беринга — пакетбот «Святой Петр». Недалеко отсюда скончался командор Беринг. Могила его обозначена крестом и находится на берегу речки, впадающей в бухту Половинную. Это приблизительно в 5 километрах вверх по течению этой речки. Там же сохранились чуть ли не со времен командора Беринга остатки полуразрушенных юрт. Протяжным гудком мы отдаем должную дань отважным мореходам и идем дальше к северу, к мысу Половинному. Вообще это опасные для плавания места, но хорошая погода помогает нам.И вот в этих местах мы заметили прямо по нашему курсу небольшой кучевидный фонтан и высокий плавник. Сперва мы думали, что это бутылконос или клюворыл, но затем, приблизившись, узнали малого полосатика. Привычка этих китов ходить в одиночестве, а они часто встречаются одиночками, дала основание прозвать его китом-монахом. Но так как он часто заходит в заливы и бухты, то его еще называют китом заливов. Так как он шел по одному с нами курсу, то Зарва решил поохотиться за ним. Прибавили ход. Кит почему-то не нырял и шел у поверхности, время от времени пуская одиночные фонтаны. Слева от нас виднелся берег с множеством впадающих в море речушек. Видна зелень. Это высокая трава. Берег отлогий, но извилистый. У берега видны буруны, видны они и в некотором расстоянии от берега, на рифах. Когда-то в этих местах обитало большое количество морских коров, которые были быстро перебиты промышленниками. Последняя корова была убита в 1786 году. В зоологическом институте в Ленинграде имеется скелет этого животного, но единственный полный скелет хранится в музее Географического общества в г. Хабаровске.Но вот кит повернул ближе к берегу, а затем снова пошел к северо-западу, параллельно нашему курсу. Идет медленнее, мы тоже сбавили ход. Ближе к берегу Зарва подходить не хочет, тут места опасные, но и кита упускать не хочется, тем более, что он идет одним курсом с нами, прямо к Старой Гавани. Но около мыса Буян наш кит пошел прямо на нас. Повидимому, буруны, кипевшие на рифах мористее Буяна, заставили кита отойти поглубже, в более спокойные воды. Он так спокойно шел, что казалось собирался присоединиться к нам. Но вот Зарва дал самый малый ход и пошел к пушке. Кит так же спокойно плыл, собираясь пересечь наш курс. Совсем застопорили машину. Вот он совсем близко, не далее 10 — 12 метров, и в этот момент Зарва стреляет. Должен сказать, что в мелких китов наши гарпунеры стреляют, не заряжая гранаты порохом. Почти пять пудов гарпуна с гранатой вполне достаточно, чтобы убивать этих китов. Поэтому взрыва гранаты не слышно, и только кровавое пятно в том месте, где только что мы видели малого полосатика, показывает, что гарпун попал в цель. С малышами у нас не церемонятся: даже если он только ранен, то добьем его пикой. Этот оказался раненым; кстати, этот была «эта», потому что попалась небольшая самка. Когда ее измерили, то оказалось, что ее длина только семь метров. Как видите, совсем «малышка».К вечеру мы подошли к базе и сдали свою добычу. А там смеются; — где это раскопали такую громадину. Но нужно сказать, что по малым полосатикам стрелять гораздо сложнее, чем по настоящим промысловым китам. Так что охота на этих китишек — хорошая тренировка для гарпунеров.Но минке иногда встречаются и группами, порой до 20 голов. Спустя месяц мы охотились в Беринговом проливе. Недалеко от острова Аракамчечен встретили группу малых полосатиков и насчитали в ней восемнадцать животных. Так как поблизости не было других китов, то решили поохотиться за этими китами. Пошли прямо на них: киты спокойно шли проливом Сенявина, дружно пуская фонтаны. Выпустят два-три фонтана с интервалами в три-четыре секунды и снова ныряют минут на пять-шесть. Появляясь у поверхности, эти киты показывают спину с высоким спинным плавником и ныряют не круто, а отлого, очень похоже на поведение сейвала. Фонтаны их не больше двух метров и заметны лишь на небольшом расстоянии и только в тихую погоду.Эту большую группу минке мы нагнали в самом узком месте пролива, и в течение двух часов Зарва добыл трех китов, после чего остальные догадались скрыться под самый берег, куда мы не рисковали итти. В проливе Сенявина была видна масса мелких планктонных ракообразных, которыми и питались эти киты. Но, например, в Кроноцком заливе, мы обнаружили в желудке одного семиметрового малого полосатика более пятидесяти штук крупной трески! Повидимому, большой косяк трески поднялся покормиться в верхние слои воды и тут-то на них и наткнулся наш минке, так как на большие глубины острорылые киты не ныряют.Оказывается, что кита этого зовут везде «минке» потому, что когда-то, на заре современного китобойного промысла, какой-то матрос, по фамилии Минке, спутал малого полосатика с огромным синим китом. Дело началось с насмешки, а окончилось тем, что увековечили имя одного из китобоев.Норвежцы издавна охотятся за этими китами вблизи своего побережья и в фиордах. Интересное описание охоты на этого кита составил Фритиоф Нансен. Он пишет: «То был кит, которого китоловы называют карликовым китом, на норвежском побережье его называют «китом заливов». Я узнал в нем старого знакомого, так как не раз принимал участие в лове этих китов около островов Сатор, к юго-западу от Бергена. Кит заходит там в мелкие бухты с узким горлом, и местные жители перегораживают последнее у входа китовой сетью, а за неимением таковой — одной или несколькими селедочными сетями, чтобы кит не мог оттуда выйти. Затем становятся на мысах и начинают стрелять в кита из луков. Стрелы обычно пускают в воздух с таким расчетом, чтобы они, падая сверху, вонзились в спину кита. Ржавые железные наконечники стрел впиваются глубоко и крепко застревают в мясистой спине своими зазубринами. Раны сильно вспухают, и через несколько дней кит настолько ослабевает, — очевидно, от какого-то заражения крови, что люди могут спокойно приблизиться к нему на лодках и метать в него гарпуны; в конце концов кита обычно убивают ударом длинной остроги. Рыбаки сами не знают, отчего эти раны так ослабляют кита или почему наконечники стрел действуют на него куда сильнее пуль самого крупного калибра. Они только утверждают, что известным сортам железа присуща особая сила. Поэтому такие смертоносные стрелы, причиняющие смертельные раны, то есть вызывающие сильную опухоль, хранят особо тщательно, обычно обкладывая их салом.В сущности же, очевидно, происходит следующее: эти старые ржавые железные наконечники, находящиеся в постоянном употреблении, переносят на своей шершавой поверхности нечто вроде трупного яда с одного, убитого, кита на другого. Рыбаки этого не знают, но заметили, что вновь выкованные наконечники не оказывают никакого действия».Аборигены Чукотки тоже иногда охотятся на малого полосатика, когда он заходит в лагуны и узкие бухты побережья. Я находил остатки этих китов в селениях Сиреники и Дежнева. По словам охотников, они бьют этих китов гарпуном и из шлюпочной плечевой пушки-ружья. Иногда же расстреливают их из винтовок. Охотятся только за теми, которые подходят близко к берегам, и такие случаи очень часты.Большое количество малых полосатиков стали добывать у берегов Норвегии, особенно в последние пятнадцать лет. Так, в 1949 году их там добыли около четырех тысяч, а в 1950 году около двух тысяч.Встречаются малые полосатики во всех океанах и открытых морях, до Южного океана и морей Антарктики включительно, но всюду, за исключением Норвегии, добываются единицами. В Норвегии их добывают с небольших судов при помощи малокалиберных гарпунных пушек, а также по способу, описанному Нансеном.А теперь расскажу о самом страшном хищнике океана — косатке.С давних пор все народы, населяющие морские побережья Севера, Дальнего Востока и других мест, привыкли видеть в косатке врага всего живущего и плавающего. И действительно, это самый прожорливый, свирепый и дерзкий хищник из всех морских млекопитающих. Свое название «косатка» этот хищник получил от очень высокого спинного плавника, достигающего двух метров высоты и, действительно, по форме напоминающего косу.Впервые я встретился с косатками, как говорится, лицом к лицу, в августе 1931 года. Вместе с группой своих товарищей, научных работников и студентов, я плавал на научно-исследовательской шхуне «Росинанте».Работу мы вели в Татарском проливе, недалеко от Советской Гавани. Некоторые работы производились под моим наблюдением с большого спасательного вельбота. Мы почти закончили свою работу, как вдруг в близком от нас расстоянии появилась группа косаток.Косатки подошли к нам на расстояние шести-семи метров и затем остановились. Но одна из них, крупный самец с высоченным узким спинным плавником, который возвышался над поверхностью воды больше чем на полтора метра, подплыла к самому вельботу и остановилась. Вода была настолько прозрачна, что даже темно-фиолетовые глаза косатки были ясно видны. Она всматривалась в нас, и глаза ее чем-то напомнили мне глаза крупных осьминогов с их зловещим выражением холодной злобы. Положение становилось неприятным, а так как со мной была хорошая полуавтоматическая винтовка, то я решил отогнать ее выстрелами. Но бывшие со мной в вельботе матросы и рыбаки — уроженцы здешних мест, просили этого не делать, так как убить косатку с первого выстрела не всегда удается, а раненые косатки почти всегда бросаются на шлюпки и опрокидывают их, чему они были неоднократными свидетелями. Мы были вынуждены прекратить работу. Минуты шли, а косатки от нас не отходили, быть может ассоциируя белый цвет нашего железного вельбота с белухой, за которой косатки часто охотятся.Заметив наше затруднительное положение, шхуна пошла к нам на выручку. Капитан нашего судна, также местный уроженец, хорошо знал повадки косаток и поэтому спешил к нам, опасаясь за экипаж вельбота. Только приближение шхуны отогнало косаток, но с тех пор я не мог забыть дьявольский, холодно-свирепый взгляд косатки.Через несколько дней мы зашли в Советскую Гавань и здесь услышали об одном охотнике, переселенце из России, который вышел из бухты на шлюпке, желая поохотиться на перелетных птиц. С ним была его охотничья собака. Вблизи шлюпки появились косатки. Не зная повадок этих хищников, новый человек в здешних местах, охотник выстрелил пулей в одну из косаток и ранил ее. Косатка немедленно бросилась на шлюпку, но он успел уклониться и повернул шлюпку к близкому берегу, изо всех сил налегая на весла. Берег был совсем близко, когда косатка догнала шлюпку и сильным ударом затопила ее. Охотник и собака поплыли к берегу. Косатка же продолжала преследование, что видели находившиеся на берегу рыбаки, и уже на сравнительно мелком месте успела схватить и утащить собаку. Можно себе представить, что пережил злосчастный охотник. С тех пор он никогда не выходил в море из бухты, если вблизи подозревались косатки, а заметить их нетрудно. Вообще наши охотники и рыбаки не выходят на небольших посудинах в море, если вблизи находятся косатки.Косаток называют китами-убийцами и иногда морскими волками. Действительно, некоторые повадки их в стае напоминают тактику волчьей стаи при погоне за добычей. Расскажу несколько случаев, свидетелем которых я был во время китобойного промысла.В сентябре в Анадырском заливе и Беринговом проливе часто можно встретить большие стада моржей, передвигающихся на юг. Как-то мы заметили большую группу моржей и подплыли к ним поближе, чтобы посмотреть на них, как вдруг невдалеке появилась группа косаток, которая очень быстро шла по направлению к моржам. Нас заинтересовало, как будут вести себя моржи при приближении косаток. Ведь моржи вооружены мощными клыками и с ними не так просто сладить. И мы увидели, что косатки действовали подобно волкам на суше: они окружили группу моржей со всех сторон, причем с обоих боков ровной линией в затылок или, вернее, в кильватер одна другой двигалось по 6 — 7 косаток, навстречу моржам повернуло пять и позади около десятка. Затем один крупный самец-косатка (мы узнали его по высоченному двухметровому спинному плавнику) ворвался в стадо моржей и разделил его; ворвался он сзади стада, а затем немедля за ним же подоспели остальные, шедшие позади косатки, и вода закипела, как в бурунах.Мы тоже вмешались в эту свалку, приблизившись вплотную, причем Зарва подцепил на гарпун довольно крупного самца-косатку, а я стрелял в них из винтовки. Но несколько молодых моржей все же было растерзано, а остальные снова соединились в компактную массу (молодняк в центре, старые самцы впереди и по бокам, а также замыкающими) и пошли к берегу. Мы некоторое время их сопровождали, стреляя по косаткам из винтовок, если они пытались вновь подойти к этому стаду, и, наконец, осторожные хищницы ушли в сторону. Нужно сказать, что на них действовала не всякая пуля и не всякое попадание. Когда я стрелял в область спины, они на это почти не обращали внимания, но раненые в область головы или грудных плавников, они начинали вертеться и, полувыскакивая из воды, стремительно неслись по морю и исчезали вдалеке.Через несколько дней мы опять были свидетелями такого же планомерного истребления, но приблизились слишком поздно. Косаток было более пятидесяти и они устроили, судя по большим кровавым пятнам на воде, сильное побоище большой группе моржей, также шедшей на юг. Однако, когда мы подошли, косатки удалились и моржи снова собрались в компактную массу. Но из приведенных примеров видно, что это им мало помогает.Косатки не боятся узкостей и часто, в погоне за добычей, подходят близко к берегам, избегая однако бурунов. Были случаи, когда косатки, гоняясь за тюленями, выскакивали на берег и погибали. Такие случаи часто наблюдаются на нашем дальневосточном побережье и на Командорских островах. Хищники в погоне за добычей теряют всякое представление о месте, в котором они находятся. Я видел косатку, которая догоняла сивуча на очень мелком месте, вблизи мыса Шипунского, и попала на рифы, где и билась до прилива.Там же, во время охоты на китов, когда непогода заставила нас подойти ближе к берегу (ветер был с берега, и у берегов было сравнительно тихо), мы увидели вблизи мыса Шипунского несколько десятков косаток. Их было не менее пятидесяти. Очень заинтересованные причиной пребывания их в этом месте, мы осторожно приблизились и увидели редкое зрелище: на скалах мыса Шипунского и окружающих его рифах, а также в небольших приглубых бухточках находится лежбище тысячного стада сивучей. Их лоснящиеся желтоватые туши виднелись повсюду. И вот к этим местам прибыла группа косаток. Хищницы подходили очень близко к обрывистым берегам бухточек, заходили в них и так напугали сивучей, что очень многие из них, потеряв всякое соображение, бросались в воду, прямо в пасть поджидавшим их косаткам. Но часть сивучей все же стала взбираться выше на скалы. Повидимому, те из сивучей, которые кидались в воду, надеялись спастись, чувствуя себя в воде лучше, чем на берегу. Это своеобразное «извращение инстинкта» привело к тому, что косатки получили легкую добычу.Конечно, мы разогнали хищников, но сколько погибло сивучей, трудно поддается учету. Ведь известен случай, когда в желудке одной косатки, в 638 сантиметров длиной, было обнаружено тринадцать дельфинов и четырнадцать котиков. Четырнадцатым котиком она и подавилась.Когда бы мы ни охотились вблизи Командорских островов, всегда встречаем косаток, которые «патрулируют» острова, с их знаменитыми котиковыми лежбищами.Как-то в начале июля мы шли вблизи острова Медного, направляясь к Китоловной банке, которая расположена в одиннадцати милях от острова Медного. Повсюду виднелись головы любопытных котиков, изредка виднелась небольшая круглая голова калана — «морского бобра». Они кормились, и поэтому нас окружало то большее, то меньшее количество этих интересных животных. Более получаса мы наблюдали эту мирную картину, но вот по горизонту мы заметили какие-то буруны и что-то блестевшее над водой во многих направлениях. В бинокли мы ясно увидели, что это шло большое стадо косаток. Котиков стало значительно больше, и они все вдруг повернули к берегу. Вероятно, они слышали подход косаток, так как косатки с шумом ныряют и выныривают, а в воде звуки разносятся быстро и на далекое расстояние. Но вот уже и без помощи бинокля различаются высокие спинные плавники косаток. Шли громадные косатки-самцы, повсюду были видны значительно меньшие плавники косаток-самок и молодых косаток. Они заняли большое пространство моря и успели отрезать от берега какое-то количество котиков. Мы переглянулись и тут же решили попытаться отогнать хищников. Дали полный ход и пошли прямо на самое большое скопление косаток. Я забыл сказать, что плавал на «Авангарде» с Афанасием Пургиным; решили стрелять по косаткам из пушки и винтовок.Косатки на нас внимания не обращали: они были заняты своим делом — истреблением котиков. Мы ясно видели, как с ревом и каким-то хорканьем плыли котикии один за другим исчезали в водовороте, после чего появлялся плавник косатки. Трудно сказать, какое количество котиков было разорвано, а то и попросту проглочено косатками, но как только забился на лине крупный самец-косатка, с ходу подстреленный Пургиным, все косатки стали собираться у этого места, чем я и воспользовался, стреляя по ним из скорострельной винтовки. Наше вмешательство спасло немало котиков, и теперь мы с интересом наблюдали за поведением косаток, сгруппировавшихся около раненого. Пока заряжали пушку, я продолжал методично прицеливаться и стрелять. Время от времени сильно задетая пулей косатка начинала выпрыгивать из воды и мчалась подальше от места, где она получила такую боль, но остальные толпились тут же около подыхающей косатки. Вторая косатка была убита гарпуном прежде, чем остальные сразу же повернули и ушли как одна, нырнув и появившись в большом расстоянии от нас. Нужно сказать, что эта группа косаток теперь явно избегала нас и стоило нам направиться в их сторону, как они сразу же исчезали.Я уже рассказывал, что мы видели косаток, мирно питавшихся в огромных косяках сельди вблизи мыса Олюторского. Но там же, рядом с мысом, есть лежбище тюленей; у этого лежбища мы всегда наблюдали «патруль» косаток голов в пять-семь. У мыса Олюторского косатки питались сельдью в непосредственной близости от горбачей и финвалов, причем киты не обращали на них внимания, хотя косатки то и дело с шумом всплывали вблизи то одной, то другой группы китов, а в этих группах были кормящие самки с сосунками. Из этого мы заключили, что горбачи и финвалы не испытывают инстинктивного страха перед косатками. Но спустя короткое время, когда я осматривал убитых здесь косаток, в желудках их оказались не только остатки ластоногих, рыба и головоногие моллюски (в желудке одной я обнаружил почти совсем свежего молодого морского зайца, а это тюлень солидной величины), но и почти целый язык серого кита (мы на серых тогда не охотились, значит «охотились» косатки), а также много пластин уса серого кита, несколько пластин уса молодого финвала и много кусков китового мяса — брюшины, принадлежащих финвалу. Следовательно, косатки охотились здесь и за китами.Косатка считается главным врагом дельфинов, всех тюленей и котиков, белух и, конечно, рыб. Как только к берегам подходят косяки лососевых, появляется много косаток, которые иногда не подпускают их к устьям рек. И сколько животных ежегодно истребляет этот прожорливый хищник, не поддается никакому учету. Н. А. Гребницкий, много лет работавший на Командорских островах, особо подчеркивает хищность косатки. Он пишет: «Косатка появляется у Командорских островов периодически большими табунами. Этот хищный кит является истинным бичом для табунов морских котов, которых он рвет целыми косяками; лососевые породы отгоняются ими далеко от берегов, если нападение совершается задолго до входа в реки. Лицами, вполне компетентными, наблюдавшими косаток в Японском море и у берегов острова Иессо, высказывается убеждение в том, что косатки повинны в истреблении котов не менее, чем охотники, промышляющие котов в море».Расскажу еще о моих наблюдениях за поведением косаток с воздуха, когда я летал над Беринговым морем, отыскивая китов. Наша флотилия получила для пробы небольшой самолет-амфибию, на котором я решил веста наблюдения за передвижениями китов. Опытный пилот Семен Яковлевич Ивлев был командиром и штурманом, а я летал наблюдателем. Как-то в сентябре 1936 года мы летели над Анадырским заливом, разыскивая куда-то исчезнувшее стадо финвалов, как вдруг заметили небольшое, голов в 60 — 70, стадо моржей, которые шли с моря по направлению к мысу Преображения. Моржей окружали группы косаток, общим числом до 15 голов. Мы сделали несколько кругов над этим местом на высоте 40 — 50 метров и могли ясно видеть тактику хищников. Косатки окружили моржей со всех сторон, — они выстроились по бокам, впереди и позади плывущих моржей, а затем два высоких плавника появились среди группы моржей, которая разделилась на несколько мелких, голов по 10 — 12, групп, и с одной из этих групп косатки «переведались» по-своему, повидимому, всех разорвав, так как остальные моржи снова соединились в одну группу и поплыли к берегу, а обреченная группа скрылась в сплошном буруне.Очень часто косатки часами следовали за китобойцем, который вел на буксире убитых китов, и вырывали языки у убитых. Их не пугали ни наше присутствие, ни выстрелы. Обычно очень осторожные, они не обращали внимания ни на что и рвали высунувшиеся языки мертвых китов. Должен заметить, что на некоторых, осмотренных мною китах, я обнаружил следы укусов, повидимому, косаток. Нет других челюстей, способных наносить такие раны.Упомяну о случае, отмеченном капитаном Скоттом во время его антарктической экспедиции, когда косатки подплывали к кромке льдины, на которой находились собаки экспедиции, и, ударяя о лед головой, пытались сбросить собак в воду. Повидимому, они принимали собак за тюленей. Когда испуганных собак отвели от кромки льда, косатки удалились.Жители Чукотки очень боятся косаток (когда-то их даже обожествляли...) и уверяют, что косатка разрезает своим острым спинным плавником днище кожаной байдары или же легкой шлюпки, как ножом. Из этого видно, что там за нею никогда до нас не охотились, так как спинной плавник косатки мягкий, «кожный», без скелетного образования. Здесь, кстати, отмечу, что был случай, когда неудачным выстрелом гарпунер Карлсен сбил спинной плавник у крупного косатки-самца. А так как некоторые исследователи утверждали, что высокий плавник косатки — это особое приспособление для быстрого плавания, то я с особым интересом следил за поведением этой косатки. Потеряв свое далеко видное украшение, косатка первое время металась по морю с большой быстротой, время от времени выпрыгивая из воды, но далеко от стада своих товарищей не отходила. А затем, часа два спустя, она так же быстро, как и другие, отходила от нас — а мы пытались нагнать их, причем нисколько не уступала в быстроте своим соплеменникам с целыми спинными плавниками.Один раз мы видели в Анадырском заливе совершенно белую и очень крупную косатку. Я очень просил Афанасия Николаевича Пургина добыть этого интересного зверя и немало часов мы погонялись за ним, но альбинос был осторожен до трусливости и ни разу не подошел на более или менее верный выстрел. Его высоченный спинной и совершенно белый плавник (это был самец), также как и все его молочно-белое тело, резко выделялось среди окрашенных в черное и белое других косаток. Эту косатку мы видели в течение нескольких дней и однажды на расстоянии не более пяти метров от нас, но шли они по корме, а пушка у нас на носу. «Какая-то заколдованная косатка, — смеялись наши моряки, — и видно образованная, знает где можно ходить, а где опасно».Наши флотилии не охотятся за косатками — это не выгодный объект для промысла. Ведь косатка дает только около тонны технического жира. Правда, в ее челюстях есть замечательный жир, идущий на смазку точных механизмов: он не застывает.Чтобы закончить рассказ о мелких китах, нужно упомянуть еще о тихоокеанском клюворыле или бутылконосе, который тоже встречается и в наших дальневосточных морях, и в других местах Мирового океана.С первого же года работы нашей китобойной флотилии мы обратили внимание на небольших китов, не похожих по своему виду ни на косаток, ни на других китов, но часто встречавшихся там, где встречались и другие киты. Мы встречали их, начиная от залива Петра Великого и до Чукотского моря включительно, причем иногда большими группами голов в пятьдесят и больше. Их характерные фонтаны, в виде бурунов и невысокие, правильной формы спинные плавники не позволяли их спутать с другими китами. Наши иностранцы-гарпунеры называли их боттленосами, что по-русски обозначает бутылконос, так как, по мнению китобоев-норвежцев, общее строение их челюстей напоминает горлышко бутылки.Наблюдая за привычками других китов и изучая эти привычки, мы невольно заинтересовались поведением этих небольших китов, так как некоторые странности их поведения бросались вам в глаза. Однажды охотились мы в Кроноцком заливе, как вдруг появилась большая группа этих китов, довольно быстро шедших нам навстречу. Когда они подошли совсем близко, то мы увидели, что там были животные разной величины, причем некоторые обратили на себя внимание своей суетливой игривостью, — другого слова подобрать не могу. Они, то обгоняли стадо и высоко и полностью выпрыгивали из воды, ныряя вниз головой, то врезались в него, кувыркаясь через тела своих товарищей. Иногда из воды выпрыгивало одновременно несколько животных и падало не на бок, как обычно падают все крупные киты, a переворачивалось в воздухе и падало вниз головой. Когда так прыгает небольшой полутораметровый дельфин, то и это вызывает общее внимание и удивление, но когда выскакивает полностью десятиметровая туша и проделывает такое же упражнение, то это — незабываемое зрелище. Иногда выпрыгивали и меньшие по размерам животные, как бы чередуясь и соревнуясь с более крупными.Но вот они все вдруг исчезли. Как будто бы была какая-то команда, повинуясь которой они нырнули. Мы решили подождать и отметили время начала ныряния. Но прошло сорок минут, прежде чем они показались снова у поверхности воды и буруны их фонтанов появились во множестве на расстоянии не более полумили от нас. И снова то там, то тут появлялись в воздухе довольно грузные туши этих китов. Иные из них в момент прыжка даже разевали свои челюсти, сильно напоминавшие утиный клюв, правда, гигантский утиный клюв.Мы двинулись по направлению к играющим животным, но в это время заметили буруны и высокие плавники двадцати косаток, шедших тоже прямо на стадо клюворылов, как мы их стали называть, «Ну, вероятно, сейчас косатки поживятся за счет этого стада», — заметил Зарва и прибавил ход. Зная прожорливость косаток — «ужаса морей», как называют их многие китобои, я тоже думал, что сейчас произойдет побоище, и наблюдал за сближающимися группами косаток и клюворылое в сильный бинокль. Но вот высокие спинные плавники появились среди низких плавников клюворылов, но никакой паники среди них незаметно, незаметно, чтобы и косатки бросались на них. Мы подошли еще ближе. Среди бутылконосов царило прежнее оживление, никакой боязни не было заметно и косатки мирно проплывали среди групп этих китов, не пытаясь напасть и разорвать, казалось бы, верную добычу, которая вряд ли сможет сопротивляться им, так как бутылконосы не имеют зубастой пасти.Мы не знали, что и думать: то ли косатки были сыты, а поэтому не трогали клюворылов, то ли вообще они их не трогают. Но пока я раздумывал над причинами такого поведения косаток, Зарва приготовился стрелять и, видимо, выбирал клюворыла покрупнее. Торопиться не нужно было, животные либо лежали на поверхности, пофыркивая, либо же медленно плавали в разных направлениях, не уходя от стада. Но вот метрах в шести-семи от нас, поперек нашего курса, а мы едва двигались, появилось несколько крупных бутылконосов с желтоватыми спинами. Повидимому, это были старые животные, так как все остальные имели спины иссиня-черного цвета. Нам известно, что бутылконосы к старости желтеют. Карлсен стоит рядом с Зарвой и дает ему советы. Видно, что Петр Андреевич несколько волнуется, но тщательно целится.Как и всегда, — выстрел неожиданный. Что гарпун попал — ясно, так как впереди видно расплывающееся кровавое пятно, но взрыва гранаты мы не слышали, с такой быстротой исчез раненый клюворыл. Но вот линь стремительно пошел кверху, — мы стоим на полубаке и в прозрачной воде все хорошо видно, а затем метрах в пятидесяти от нас выплыл раненый клюворыл. К нему немедленно устремилось несколько крупных его сородичей. Он слабо подергивал линь гарпуна, — я рукой ощущаю эти порывистые, но слабые подергивания. Решили его подтащить и доколоть пикой. Заработала лебедка, выбирающая линь. Вместе с подтаскиваемым китом шло еще несколько крупных клюворылов, причем количество их все увеличивалось, а когда он был подтащен вплотную к носу судна, то море кишело этими китами, собравшимися на небольшом пространстве у нашего судна.Повсюду слышались всплески и вздохи, некоторые киты уткнулись головами в раненого, как будто бы поддерживая его. Но вот раненый еще несколько раз судорожно вздрогнул и затих, только кончики лопастей хвоста еще слегка вздрагивали. Косатки находились невдалеке, но в это время не смешивались с бутылконосами, то ли опасаясь судна, то ли по другим причинам. Докалывать раненого не пришлось, так как агония уже кончилась. Тем временем подготовили пушку для следующего выстрела, но все бутылконосы опять как по сигналу нырнули. Мы ждали их около часа, но они так и не появились, повидимому, отплыв от нас под водой на большое расстояние. А так как фонтаны их очень низки и напоминают буруны, то и заметить их можно только на близком расстоянии.Убитый клюворыл был самцом в 1 020 сантиметров длиною, и от него получили три тонны технического жира хорошего качества. В желудке у него мы обнаружили кальмаров и осьминогов, а также десятка три сардины-иваси. Из челюстей его мы добыли челюстной жир, из которого получили костяное масло для смазки точных механизмов.