Повести и рассказы - Бианки Виталий Валентинович (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Опять прилетел глухарь. Вытягивая черную шею, внимательно разглядывал замершего на дереве охотника.
Пришлось минут пять сидеть совсем без движения. Это было очень мучительно. Терпение лопнуло.
«Подожди же, проклятый!» — злобно подумал охотник и начал медленно, плавно, — чтобы не спугнуть сторожкую птицу, — поднимать ружье.
И уже когда мушка заблестела на черной груди громадной птицы, решил: «Уйду. Сегодня всё равно уж не придет», — и нажал гашетку.
Когда дым рассеялся, глухаря на ветке не было. Не было его, впрочем, и под деревом.
Только тут охотник вспомнил: «Ведь я его разрывной!»
Когда слез с дерева, он нашел только клочья глухариного тела. На камне у самой лежки валялась окровавленная черная голова с куском шеи.
«Не тебе эта пуля, — виновато подумал он. — Попал под сердитую руку».
В эту минуту он был сам себе противен. Мучила совесть: ведь это было совершенно бессмысленное убийство ради убийства.
Обратный путь через болото сошел благополучно.
Глава III
РОКОВОЙ ПОВОРОТ
Целые сутки пробродив по лесу, Одинец опять пришел к болоту.
Не переставая сыпал дождь. Рассвело. Запаха человека не было слышно на берегу. Одинец переправился на остров. Следов и тут не было. Зверь смело пошел к лежке.
Когда через короткое время он снова вышел на берег острова, он был страшен. Копыта, ступая, судорожно рвали землю.
Одинец видел растерзанное тело птицы и почуял кровь. Он обезумел.
…В этот день в лесу произошло необычайное происшествие, всполошившее всех окрестных крестьян.
Пастух той деревни, где жил у Ларивона охотник, по обыкновению выгнал в то утро стадо на лесной луг. В стаде был породистый бык — свирепое животное, много хлопот доставлявшее пастуху. Бык этот ни с того ни с сего приходил в ярость и бросался на людей.
Он решительно не признавал над собой ничьей власти, и даже пастуху не раз случалось спасаться от него за деревьями.
Стадо разбрелось по лугу, а пастух спрятался от дождя под деревом.
Услышав шум у себя за спиной в лесу, он подумал, что одна из его коров пробирается чащей. Он даже не обернулся и был поражен, когда из лесу около него вышел громадный лось.
Пастух клялся потом, что зверь шел через лес, ни на кого не обращая внимания.
Коровы тревожно замычали. Бык, который в это время находился на другом конце луга, обернулся, увидел лося и первый кинулся ему навстречу.
Пастух слишком хорошо знал силу племенного животного, чтобы усомниться в исходе битвы. Прямые и острые, как два кинжала, рога быка были направлены прямо в грудь высокого противника.
Лось, однако, и не подумал увернуться от страшного удара. Он тоже наклонил голову и смело — на полном ходу — встретил нападающего.
Бойцы сшиблись на средине луга. Пастух уверял потом, что от удара быка из рогов лося выскочил целый сноп искр. Но как бы там ни было, свирепый бык мгновенно слетел с копыт.
Удар Одинца был страшен. Ударил не он, — ударили с размаху все тридцать пудов его огромного тела. Толстая кость бычьего черепа треснула, как арбуз. Бык рухнул; каменные копыта Одинца неистово забарабанили по распростертому телу, рассекая кожу и мясо, дробя кости.
И через минуту на том месте, где пало красивое и гордое животное, осталось от него только ужасное кровавое месиво.
Тогда Одинец запрокинул рога на спину и ушел в лес, ни разу не оглянувшись на обезумевшее от страха стадо. Коровы разбежались по всему лесу. Пастух и не пробовал их собрать: прямо побежал в деревню и поднял всех на ноги.
На летучий деревенский сход пришел и студент-охотник. Крестьяне были необычайно возбуждены, громко кричали все зараз, не давая никому сказать толком.
Охотник был удивлен, главным образом, тем, что ни у одного из спорщиков не нашлось ни одного доброго слова в защиту недавнего их любимца — могучего лесного великана. Спор шел только о том, как верней и скорей с ним покончить.
Сам охотник не чувствовал большой жалости к быку. Наоборот: он в этот раз был решительно на стороне смелого дикого зверя. Он втайне был восхищен лосем, так быстро расправившимся с тучным быком.
Впрочем, это чувство восхищения не помешало охотнику решить принять участие в облаве на Одинца, которая была решена тут же на сходе.
Крестьяне поднялись всей деревней. У кого были ружья, — пошли в стрелки; все остальные — кричанамн, загонщиками.
Расчет был на то, что лось не успел уйти далеко от места схватки с быком: надо было немедленно захватить его в кольцо и не пустить в казенный лес, где крестьяне не имели права охотиться.
Одинец действительно недалеко ушел от места битвы.
Он рано услышал гомон заглушённых человеческих голосов — раньше, чем загонщики успели обойти лес, а стрелки стать в цепь.
Старый зверь разом почуял беду, но с минутку простоял неподвижно, словно раздумывая, в какую сторону ему бежать.
Люди, разбившись на кучки, подходили спереди и сзади. Бежать можно было только вправо или влево.
Справа был лес, и в конце его — Одинец знал — море. Слева были болото и остров — испытанное убежище.
Но там, в его сокровенном убежище, побывал человек. Он больше не доверял этому месту.
Одинец повернул вправо.
Глава IV
ЛОСЬ ПОШЕЛ
— Пошел! Пошел! — закричали по цепи.
Загонщики, сойдясь широким полукругом, двинулись к морю. Руководил облавой знакомый охотнику бородач. Он поставил стрелков в цепь. По его расчету, еще до моря, встретив препятствия, лось должен будет повернуть вспять. Тогда его встретят пули.
Короткий осенний день подходил к концу. Надо было спешить загнать зверя.
…Одинец уверенно шел вперед. Последний раз он был в этих местах несколько лет назад, но дорогу помнил хорошо.
И вот перед ним выросло препятствие: высокое прясло загородило ему путь.
Прежде тут прясла не было. Крестьяне обнесли им лес только этим летом. Городили высоко: чтобы скотина не могла перескочить жердей и уйти к морю.
Прясло высотой доходило Одинцу до головы. Препятствие казалось неодолимым.
Но когда лось пошел, что может его остановить?
Одинец не остановился и не повернул назад.
Ровной иноходью подошел он к пряслу и вдруг как на крыльях поднялся в воздух, пронесся на сажень от земли, не задев жердей ни одним копытом.
Пока загонщики подходили к пряслу и перелезали через него, Одинец всё шел и шел вперед.
Через несколько времени новое препятствие встретилось ему на пути. Густой сосновый молодняк стал перед ним непроницаемой стеной.
Деревца росли так тесно, что разве зайчонок сумел бы протиснуться между их стволами.
Огибать заросль значило потерять время.
Одинец пошел напролом.
Как снаряд из тяжелого орудия, врезалась его широкая грудь в густую заросль сосенок.
Крепкие деревца падали вправо и влево, образуя широкую брешь. Они не в силах были остановить стремительный ход тяжелого зверя.
Прорезав чащу, Одинец очутился перед третьим препятствием: дорогу ему пересекало каменное шоссе с глубокими канавами по обеим сторонам. По шоссе тарахтели телеги. В телегах сидели люди.
И тут Одинец не остановился.
Не замедляя хода, он подошел к первой канаве и одним широким прыжком перемахнул на шоссе — перед самыми мордами лошадей.
Испуганные внезапным появлением громадного зверя, лошаденки шарахнулись в сторону. Дремавшие в телегах люди затпрукали и схватились за вожжи. Две телеги скатились под откос в канаву. Одна лошадь понесла назад по шоссе.
Не обращая внимания на грохот и крики, Одинец так же плавно махнул через другую канаву — и исчез в лесу.
Много времени спустя, когда загонщики дошли до шоссе, проезжие крестьяне еще обсуждали на месте неожиданное приключение. Телеги они уже вытащили из канавы.
Загонщики узнали от них, что лось у них на глазах скрылся в лес по ту сторону шоссе. Тогда бородач скомандовал цепи остановиться.
