В горах Памира - Яценко В. С. (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Один из отрядов экспедиции открыл в 1932 г. в Дар-вазском хребте перевал Второй Пулковский в долину реки Ванч. Остальная часть нашего маршрута совпадала с путем этого отряда.
Вполне естественно наше желание: воспользоваться местоположением нашего лагеря, чтобы хорошо осмотреть все окружающее и поснимать. Тем более легко представить себе наше разочарование и негодование, когда утром, выбравшись из палатки, мы увидели, что все вокруг затянуто тяжелыми, свинцовыми тучами. Всю ночь шел снег.
Еще вчера вечером я начал готовиться к предстоящему фотографированию. Целый час я не давал покоя остальным возней в спальном мешке, перезаряжая кассеты для своего ФЭДа и теперь все это оказалось напрасным.
Ветер гонит облака вниз по долине Гармо. Александр, приглядевшись к случайным просветам облаков, предложил: «Задержимся на день и переждем непогоду. Не видеть сердца Памира, значит вообще не видеть Памира».
Ледник Ванч-дара
Я склонен был поддержать это предложение, но остальные два члена нашей группы и на этот раз напомнили нам о действительном положении вещей. В самом деле, продукты у нас были на исходе. Валентин без колебаний заявил:
«Я могу сказать одно, в этом «Сердце Памира» вчера вечером мы поделили последние крошки сухарей. У нас осталось лишь немного галет. Одиннадцать суток мы в пути, вдалеке от человеческого жилья. Еще, может быть, несколько суток мы должны быть на собственном иждивении. К тому же нас еще может задержать непогода, которая внесет поправки в наши и без того недостаточные рационы. Сегодняшняя погода – плохой признак. Задерживаться нельзя, надо итти вперед».
Пришлось повиноваться здравому смыслу. Тяжело уйти от здешних мест и не увидать их во всей красоте и нетронутом величии. В густой облачной мгле мы зашагали вниз по леднику Гармо.
Слева, не доходя до ледника Шокальского, мы увидели еще один ледник. Он нависал над песчано-каменистым склоном ущелья. Вот, наконец, виден ледник Шокальского. Уровень поверхности его конца на 40—50 м выше основного ледника. Ущелье, в котором лежит ледник Шокальского, уходит сначала прямо на юг, а затем поворачивает на восток.
По леднику Гармо путь легкий, и мы быстро идем вниз. Уже показалось ущелье Ванч-дара, но прежде, чем подойти к нему, мы пересекли ледник по диагонали, перейдя через несколько срединных морен.
Неожиданно для нас вход в ущелье преградило ледниковое озеро. Мы и раньше встречали на ледниках озера, но это было очень своеобразным. Об этом озере не упоминается в описаниях предыдущих экспедиций. Возможно, что участники Экспедиции 1932 г. из Аво-дара прошли другим путем к левому склону ущелья Ванч-дара. А может быть также, что озера тогда вовсе не существовало.
Это озеро вытянулось вдоль берега ледника Гармо на 350—400 м при ширине приблизительно в 100 м. Берег, на котором мы стоим, усеян камнями. Нам видно, как вода озера подтачивает противоположный, крутой берег. По нему к воде спускаются кулуары, по которым время от времени пролетают обломки породы и мелкий щебень.
Ледяной мост через трещину на леднике Ванч-дара
Часть берега образует каменную стену, которая, словно бастион, охраняет подступы к озеру из ущелья. Но наиболее замечательным является ледяной мост, переброшенный через озеро. Мост – это мощная ледяная арка толщиной около 20 м, почти касающаяся поверхности воды. И вот мы по этому мосту на двадцатиметровой высоте над озером переходим на другую сторону. Итак, мы на противоположном берегу озера в ущелье Ванч-дара. Одноименный ледник не впадает теперь в ледник Гармо, и только вырывающаяся из-под его языка речка несет свои воды к леднику Гармо, образуя местами спокойные заводи.
Мы уже подходили к намеченной нами для ночевки удобной площадке на желтом речном песке, как вдруг Валентин бросился в сторону с радостным криком. Он поднял с земли полено арчи и, размахивая им в воздухе, кричал: «Мы на правильном пути – здесь были люди». Действительно, на полене виднелись обгоревшие места – значит, оно было в костре. Здесь в ущелье арча не растет, следовательно, ее могли занести, а тем более зажечь только люди. За все время перехода по леднику Гармо мы нашли первое вещественное доказательство, свидетельствующее о том, что здесь были люди.
Широкое ущелье Ванч-дара уходит на юг и затем поворачивает на восток, как и все ущелья этой системы. Ущелье окаймляется скальными гребнями, с которых сползают голубые висячие леднички. Голубизна их резко выделяется на фоне освещенных закатными, лучами солнца склонов. В это время дня лед в горах всегда кажется рельефнее, чем утром.
Вечером, на бивуаке, мы долго не могли уснуть: находка Валентина привела нас в возбужденное состояние. Кусок обгоревшего полена уже давно сгорел в нашем костре, уже был закончен скудный ужин, а разговоры о прошлых экспедициях и оставшейся части нашего маршрута продолжались еще очень долго.
Рассвет. Пока Владимир и Валентин готовят завтрак, Александр и я сооружаем невдалеке от палатки тур. Поблизости крупных камней нет, поэтому мы носим их от конечной морены ледника. Александр водрузил последний камень на вершине нашего сооружения – тура, а я написал записку и вложил ее в него. Посидев несколько минут, мы побрели к бивуаку. Остановившись на полпути, мы оглянулись: груда камней одиноко чернела в туманной дымке морозного сентябрьского утра. Вдали еле-еле проступали сквозь молочно-белые облака неясные контуры верховий ущелья.
В утренней тишине этих глухих мест нас охватило особое, немного грустное, но в то же время и торжественное настроение. Когда-нибудь люди натолкнутся на этот тур и, быть может, будут радоваться этому привету своих предшественников так же, как и мы вчерашнему полену. Но кто будут эти люди? Этого, конечно, никто не знает; можно сказать лишь, что это будут пытливые и смелые советские люди.
Постепенно все кругом оживает. Тают облака. Под теплом первых утренних лучей солнца многочисленные ручейки побежали по льду. Шум речки на леднике усиливается – начинается день.
Когда мы пришли к палатке, нас уже ждал горячий завтрак.
Сборы наши были недолги, и мы вскоре выступили по направлению к леднику.
На конечной морене ледника Ванч-дара каменные обломки перемешались с глыбами льда, затрудняя выход на ледник. Единодушно мы решили избежать этого пути, и поэтому с бивуака сразу направились по левому склону ущелья, поросшему в некоторых местах травой. Александр мерным шагом начал подъем, за ним гуськом вытянулись все остальные. Через некоторое время мы поднялись довольно высоко, и ледник находился под нами. Тогда мы прекратили подъем и пошли вдоль склона, постепенно приближаясь к леднику. Склон здесь рыхлый, его поверхность размыта дождями. Итти трудно. Вот я вижу, как Валентин, напрягая силы, хочет удержаться на склоне, но предательский, рыхлый грунт рушится под ногами, и наш товарищ съезжает на несколько метров вниз по склону. Он пытается задержаться руками за траву, но растения вырываются с корнями, Валентин" катится дальше и, наконец, по колени застревает в песке. Он встает на ноги и с большим трудом снова взбирается вверх.
Так, съезжая вниз и снова взбираясь вверх, мы прошли метров шестьсот и только после этого спустились на относительно ровную поверхность ледника.
Вокруг все расчистилось от туч, и теперь нам хорошо видны верховья ледника. Яркие лучи солнца отражаются ото льда, слепят глаза. Только через дымчатые очки можно смотреть на яркую белизну ледяного покрова. Пользуясь коротким отдыхом, мы внимательно изучаем верховья.
Александр извлек из рюкзака описание пути отряда экспедиции 1932 г. Владимир читает вслух:
«Впереди, немного левее нас, возвышался, замыкая ущелье, неизвестный пик. У его подножья ледник поворачивал налево. Прямо против нас куда-то шел крутой ледяной подъем, который постепенно становился пологим и затем поворачивал вправо. Может быть, он вел к какому-то перевалу, но куда и к какому? Возможно, что это и был путь, которым шел Беляев шестнадцать лет назад и который он назвал Пулковским перевалом».
