Вокруг света за китами - Зенкович Борис Александрович (полная версия книги .txt) 📗
Синий кит на палубе «Алеута»
Южный гладкий кит.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
За кашалотами. — Игра кашалотов. — Бобровое море. — Переживания капитана Зарвы. — Как ведет себя раненый кашалот. — Товарищество у кашалотов. — Живучий кит. — «Нападение» кашалота на китобоец. — Швартовка живого кашалота. — Как охотились за кашалотами в прошлом столетии. — Борьба кашалота с гигантским спрутом. — Никакую глубину ныряют кашалоты. — Что такое амбра. — Географическое распространение кашалотов.
Уже несколько дней подряд китобойцы приводили к нашей базе, пароходу «Алеуту», кашалотов. Со времени нашего тропического плавания и охоты у островов Ревилля-Хихедо я ни разу не участвовал в охоте за кашалотами. Но вот в одну из ночей я услышал в иллюминатор голос капитана Зарвы, с которым условился заранее по радиотелефону о своем участии в охоте следующих дней. Капитан Зарва только что глубокой ночью пришел с добычей и без замедления собирался уходить обратно в море, чтобы к утру поспеть на место промысла, находившееся милях в сорока или немного более от бухты Моржовой, где стоял «Алеут». Я повернул выключатель лампы, открыл свою каюту и стал быстро одеваться. Туалет мой не сложен — наскоро моюсь, надеваю комбинезон, высокие охотничьи сапоги, свитер и морской плащ. Чемоданчик со всем необходимым и фотоаппарат всегда приготовлены. Петр Андреевич тем временем сообщил мне, что кашалотов появилось много, сейчас он привел пару и надеется на хорошую охоту в наступающий день, тем более что ясное небо предвещает хороший день. Но вот мы прошли через затихший корабль, перешли через скользкую кормовую площадку и спустились на китобоец, стоявший у борта «Алеута».Тихая команда, отдали концы, и китобоец, развернувшись в бухте, пошел к выходу в море. Одинокая фигура старшего помощника капитана «Алеута» Захарова была видна на корме. Очертания гор в темноте сливались с водой, и казалось, что мы сейчас уткнемся в берег. Но вот потянул ветерок, мы уже у выхода. Зарва переводит рычаг телеграфа на «полный вперед», и китобоец пошел быстрее по шуршащей воде. Мы пошли подремать часок-другой. В штурманской рубке вахтенный штурман записывал время отхода и курс, сообщенный ему капитаном. Над морем стояла луна, и поэтому казалось, что мы идем по серебряной, чуть шелестящей дороге. Спать не хотелось, и я вернулся на капитанский мостик — коротать остаток ночи с рулевым Кузнецовым. Но тишина не располагала к разговорам, и я, примостившись в уголке на брезенте, не заметил, как заснул. Разбудили меня шаги Карлсена, который уже встал, а был четвертый час утра, и ходил приговаривая: «нельзя спать, нужно смотреть и охотиться, киты не ждут, они не привязаны» и тому подобное.Мы шли параллельно далекому берегу на юг, где вчера были группы кашалотов. Скоро солнце взойдет и будет видно; пока же легкий туман подымался от воды, а с юга тянул явственно теплый ветерок. Восток чуть светлел. Было очень тихо, как на дремлющем озере. Прошло еще немного времени, я продрог и пошел по мостику на бак. Хауген стоял у пушки и прислушивался. Действительно, в этой тишине были слышны иногда какие-то глухие шлепающие звуки, как будто бы падали бревна плашмя на воду. «Наверно, кашалоты прыгают, — заметил Хауген, — я давно уже прислушиваюсь к этим звукам, но еще темно и туманно». Дали малый ход, так как звуки стали слышны яснее. Я знал из литературы и рассказов, что некоторые киты, в том числе и кашалоты, имеют обыкновение выпрыгивать из воды. Китобои связывают это обыкновение с желанием китов избавиться от мучающих их паразитов, так называемых «китовых вшей», которые при помощи своих крепких когтей прицепляются к коже кита и разъедают целые участки. Они десятками гнездятся в каждой складке кашалота, в каждой царапине, а царапин и ранок у него много. Но они так крепко вцепляются в кожу кита, что их приходилось отрывать крепким пинцетом, с некоторым усилием, или же поливать пресной водой, которая для них является ядом. Поэтому я думаю, что прыжками от паразитов китам не избавиться, а прыгают они, как это часто делают и многие наземные животные, просто от избытка энергии. Ведь прыгают же телята и жеребята, а порой и старые лошади на лугу.Мы медленно подвигались вперед, дымка тумана начала постепенно редеть, взошло солнце, и милях в трех от нас мы заметили несколько характерных фонтанов кашалотов (вперед, несколько влево, под углом градусов в 45), а затем увидели, как неуклюже взметнулось тупорылое чудовище чуть не полностью в воздух и грузно шлепнулось на бок. Полным ходом помчался китобоец, Зарва уже на мостике и сует мне кружку горячего кофе. Карлсен у пушки, Хауген карабкается по вантам в «воронье гнездо». Зарва приплясывает от. нетерпения на мостике, капитан Зарва всегда «переживает» охоту. В случае неудачного выстрела или промаха он топчет свою шапку ногами и места себе не находит, а особенно если промажет сам... ведь он ученик гарпунера и иногда стреляет самостоятельно. Мы посмеиваемся над его «южной кровью» — Зарва керченский рыбак, он не может спокойно относиться ни к радости, ни к горю.Пока мы подходили, кашалоты успели нырнуть, показав свои гигантские хвостовые лопасти. Китобоец застыл на месте; я, заметив время, когда кашалоты нырнули, выпил кофе и полез к Хаугену в бочку. Я знаю, что кашалоты ныряют надолго, и не торопился. День обещал быть прекрасным. Солнце растопило остатки утреннего, тумана, далеко справа были видны горы, покрытые снегом, океан был тих и ласков, ветерок чуть рябил его поверхность, на которой то тут, то там сидели красноголовые топорки с клювами, как у попугаев, и белогрудые ары.Карлсен прохаживается около пушки, время от времени окликая Хаугена, Зарва щупает горизонт биноклем, боцман Войтухов, земляк Зарвы, совершает утреннюю приборку; такая тишина кругом, и не верится, что через несколько минут эта идиллия будет нарушена.Прошло уже двадцать минут, а кашалоты не появлялись. «Долго под водой сидят, долго на воде лежать будут», — говорит Хауген. Мы уже заметили, что чем дольше кит находится под водой, тем дольше он затем находится на поверхности и тем больше выпускает фонтанов. Была на исходе тридцать вторая минута, когда мы заметили несколько огромных черных теней, выплывавших из глубины на поверхность. Они поднимались почти вертикально, и их тупые, скорее каплеобразные, обтекаемые, но все же неуклюжие головы сначала показались на поверхности, выпуская первые мощные боковые фонтаны. Я еще не рассказывал, что дыхало у кашалота в виде латинской буквы «s» расположено в левом углу его огромной головы.Кашалоты лежали неподвижно на поверхности, время от времени выпуская фонтаны. Карлсен медлил с выстрелом, хотя цель была близко (не далее двадцати метров от нас), видимо, он выбирал кашалота покрупнее. Но вот он наклонился, отвел дуло пушки немного влево, и гарпун влепился в крайнего, довольно крупного кашалота. Нам из бочки все хорошо видно и не мешает дым бездымного пороха (бездымный-то он бездымный, но дым все-таки есть). Гарпун попал хорошо, немного позади и чуть ниже грудного плавника — это мы ясно видим. Пораженный гарпуном кашалот не сразу нырнул или двинулся. Он как бы недоуменно застыл на две-три секунды, а затем уже сильным рывком двинулся вперед. Я наблюдал за многими убитыми на моих глазах кашалотами и убедился, что раненые кашалоты редко сразу идут на глубину, а обычно стремятся уйти вперед: Взрыв гранаты внутри него заставил кашалота покачнуться, но не сдаться. Он сильнее рванулся вперед, линь мягко шуршал, пробегая по блокам. Хауген уже успел спуститься и готовит пушку к следующему выстрелу. Карлсен, рука у козырька, следит за ходом кашалота, я же остался сидеть в «вороньем гнезде», чтобы лучше видеть весь ход дальнейшей охоты за кашалотом и следить за поведением других его сотоварищей.Но вот кашалот застыл на месте, покачиваясь на легкой зыби и пуская частые фонтаны. Заработала лебедка, осторожно выбирая линь, и снова застыл гарпунер у пушки, готовой ко второму выстрелу. Подошли чуть ли не вплотную к лежавшему на поверхности кашалоту, и второй гарпун, разрывая кожу кита лучами, вошел почти рядом с первым. Снова бешеный рывок, и теперь уже два каната зашуршали по роликам и шкивам. Но кашалот не думал сдаваться, повидимому, раны были тяжелы, но не смертельны, а второй гарпун как будто бы придал ему энергии.
