Быстрая Молния - Кервуд Джеймс Оливер (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
И тем не менее к трепетному чувству вновь возникшей нежности и преданности у Светлячка примешивался страх. Ведь прошло не более двух часов с тех пор, как они дрались с Уопаском, — там, внизу, у берега моря, — и спаслись, лишь вскарабкавшись по узкой трещине на вершину Ассисуи. Она дрожала, прижимаясь к плечу Быстрой Молнии. В жалобных нотках ее голоса был заключен вопрос и — растерянность. Нежные гортанные звуки, которые она издавала, заставляли Быструю Молнию напрягать мускулы до твердости стали. Это был его мир. Он понимал его. Он знал, что жить означает бороться. Всю жизнь он боролся и — убивал. И он жаждал снова сразиться с кем-нибудь — немедленно! Эта жажда кипела у него в крови. Он пылал героическим воодушевлением юного отважного кавалера, сопровождающего робкую и прекрасную девушку сквозь грубую толпу. В переполнявших его чувствах с первых часов их медового месяца он стремился показать себя. А в окружающем мире лучшим способом «показать себя» было либо победить кого-нибудь в поединке, либо убить в сражении. Он не был удовлетворен своей оборонительной битвой с Уопаском. Поэтому он отскочил на несколько ярдов от Светлячка, гордо подняв голову на вытянутой шее, вздыбил шерсть на загривке, словно щетку, и прошелся пружинистой, вызывающей походкой.
„Посмотри на меня хорошенько, Светлячок, — казалось, говорила вся его фигура. — Я не боюсь никого на свете, даже Уопаска! Я могу победить всякого волка, который когда-либо появлялся на свет! Я могу бежать быстрее и дальше любого волка в мире! Стоит тебе лишь сказать, и я вернусь и задам деру самому Уопаску!“
И Светлячок смотрела. Она была восхищена этим диким великолепным зверем, выступавшим здесь перед ней. Она подбежала к нему и одобрительно залаяла, глядя вместе с ним в никуда.
Кровь бурлила в жилах Быстрой Молнии до такой степени, что он почти готов был взорваться. Какого черта здесь не может подвернуться ничего подходящего? — думал он. Он отбежал назад, к щели, откуда они выкарабкались на вершину Ассисуи, и зарычал. Сейчас он готов был приветствовать появление здесь самого Уопаска. Но Уопаску в этот миг было не до него. В то самое время, когда Быстрая Молния и Светлячок стояли у края трещины, со стороны отдаленного конца Ассисуи донеслась дикая какофония звуков — лай и визг собак, крики людей и рев Уопаска. Несколько мгновений Быстрая Молния прислушивался. Затем, прижав уши к затылку, он мелкой рысцой побежал по склону в сторону звуков, голосом приглашая Светлячка следовать за собой. Они пробежали две или три сотни ярдов, пока поверхность Ледяного Скребка не стала круто изгибаться в сторону моря. По этому склону Быстрая Молния с большой осторожностью спустился к острому краю крутого обрыва высотой в пятьдесят или шестьдесят футов. Светлячок подошла к нему, и они выглянули через край вниз.
На залитом звездным и лунным светом ледовом амфитеатре под ними царила невероятная сумятица битвы. Сверху им отчетливо были видны сражавшиеся: огромная белая фигура медведя, дюжина собак и быстро перемещающиеся тени охотников-эскимосов. Инстинктивно позабыв о своем желании проявить собственную доблесть и удаль, Быстрая Молния неподвижно распластался на животе. Светлячок стояла рядом с ним, четко вырисовываясь на фоне светлого края вершины ледника, парализованная тем, что она увидела внизу. Там было три человека. Они кричали и вопили, прыгали взад и вперед среди нападавших собак-маламутов, и стальные острия их длинных копий мелькали, словно серебряные стрелы. Уопаск, прижавшись спиной к стене ледяной горы, вел отчаянную борьбу. Одну из собак он уже отбросил в сторону, выпустив из нее внутренности; вторая лежала, раздавленная его могучими передними лапами. В тот самый момент, когда Быстрая Молния и Светлячок посмотрели вниз, медведь схватил третью собаку, как терьер хватает крысу, и предсмертный вопль обреченной жертвы заморозил кровь в жилах красавицы овчарки. Воспользовавшись тем, что собаки отвлекли внимание Уопаска, вперед выскочил один из охотников, закутанный в меха, с надвинутым на голову капюшоном; копье сверкнуло, словно искра, и тут же погасло, глубоко вонзившись в грудь Уопаска. С ревом Уопаск рванулся к врагу, метнувшему копье, но тут подскочила вторая закутанная фигура, и еще более страшный удар поразил медведя в спину за лопатками. После этого удара Уопаск на мгновение скорчился и рухнул на лед. Девять оставшихся собак тут же набросились на него, а третий охотник подошел к медведю вплотную и обеими руками изо всех сил воткнул копье, едва не пронзив насквозь тело гиганта.
И все же старый медведь поднялся и отряхнул с себя собак. Он перестал реветь. Кашляющие, задыхающиеся звуки вырывались у него из горла. Возмездие наконец постигло его — убийцу, всю свою жизнь занимавшегося разбоем, бродягу и даже людоеда. Вооруженные новыми копьями эскимосы набросились на него, и Уопаск едва находил в себе силы, чтобы устало и словно нехотя, вслепую отмахиваться от них. Затем наступил момент, когда он больше не в состоянии был отряхивать с себя собак. Он опрокинулся навзничь, и глухие рокочущие стоны замерли в его горле. Используя древки копий в качестве дубинок, охотники отогнали от него покалеченных и окровавленных собак. Уопаск был мертв.
На протяжении всего этого эпического сражения, разыгравшегося внизу, Светлячок, казалось, вовсе не дышала. Видения и воспоминания о другом мире исчезли и растворились в мрачной действительности мира настоящего. Даже на корабле ее укрывали и ласкали, а сейчас она смотрела на смерть под звездами и луной и вдыхала запах горячей алой крови в запятнанной кровавыми потеками ледяной чаше Ассисуи. Запах становился все гуще. Трое охотников с ножами торопливо занялись Уопаском, пока тепло жизни не покинуло его. Они содрали с него шкуру. Они принялись разделывать его тушу, складывая куски мяса в кучу и швыряя жадным, прожорливым собакам обрезки в виде подачки. И тут, взглянув наверх, один из эскимосов увидел Светлячка, четким силуэтом выделявшуюся на фоне неба. В азарте и возбуждении даже собаки не заметили ее. Охотник замер; затем он привстал, медленно и осторожно протянул за спину руку и резко взмахнул ею. Трепещущее копье, похожее на ассагай абиссинских негров, свистнуло в воздухе. Стальное зазубренное острие ударилось о лед в нескольких дюймах от лап овчарки. Еще немного, и оно пронзило бы ее. Звон стали, падение древка и суматоха внизу немедленно возбудили в ней ощущение опасности, и Светлячок отскочила назад. В тот же миг Быстрая Молния присоединился к ней и легкой рысью увел ее прочь от жестокой сцены кровавой бойни.
Для него не было трагедией то, чему они явились свидетелями. Это было всего лишь убийство, событие, наиболее часто встречающееся в принадлежавшем ему мире. Он не разделял переживаний Светлячка, потому что не был ни испуган, ни потрясен. Он был разочарован. Состоялась битва, как раз такая, о какой он мечтал, а он не имел возможности в ней участвовать! Только это и огорчало его в гибели Уопаска. По мере того как обращенный к морю обрывистый склон Ассисуи оставался все дальше и дальше позади, стремление поразить очаровательную спутницу доказательствами своей выдающейся доблести и отваги опять начало распирать его. Если опуститься в этом вопросе до неприкрытой правды, то Быструю Молнию впервые в жизни обуяло желание позадаваться и пустить пыль в глаза. Как вино возбуждает разум, так и счастье пробудило его тщеславие, и он страстно искал любую возможность, чтобы проявить себя.
В подобном настроении он вел Светлячка к материковому краю Ассисуи. С этой стороны ледяная гора опускалась до уровня снежной равнины — длинный ровный холм из гладкого льда, футов трехсот или четырехсот от вершины до основания. При обычных обстоятельствах именно здесь Быстрая Молния проявил бы особую осторожность и осмотрительность. Но в эту ночь он был самим дьяволом в своем великолепном пренебрежении к возможным неприятностям и бежал по предательскому склону так гордо и беспечно, словно Ассисуи не смел сегодня сыграть с ним никакой скверной шутки. Для Светлячка мерцающий склон выглядел достаточно невинным. Ничего в нем не было такого, что могло бы ее встревожить. При свете луны и звезд он казался ей вполне легким и удобным для спуска.
