Пиппа бросает вызов - Адамсон Джой (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗

Вечерело, моросил холодный дождь, и одного из гепардов била такая дрожь, что мне стало ясно — дело тут не только в холодной и ненастной погоде. Когда новая туча разразилась ливнем, несчастный гепард продолжал сидеть неподвижно с самым жалким видом, вместо того чтобы спрятаться в конуру по примеру своих родичей. Я позвала служителя и спросила, не болен ли этот гепард, но он ответил, что ничего ему не сделается — просто он не желает заходить в конуру, потому что, видите ли, ему не по нутру запах прежнего обитателя. Я взглянула на небо — дождь, конечно, будет лить до утра — и предложила заменить конуру, но мне объяснили, что ничего нельзя сделать до завтра, пока не придет заведующий. Но я настаивала, чтобы устроили хотя бы временный навес — пусть больное животное по крайней мере укроется от проливного дождя, — и не ушла, пока навес не сделали.

Как может гепард чувствовать себя нормально в таких условиях? Где уж тут говорить о спаривании и размножении! Я очень долго беседовала с директором, стараясь особенно подчеркнуть, что свобода передвижения и возможность уединиться для гепардов гораздо важнее, чем для остальных кошачьих. Я сказала ему, что территория Пиппы в заповеднике Меру занимает шестьдесят три квадратные мили и она бродит повсюду, как ей вздумается, вместе со своими детьми. Ни один зоопарк не сможет предоставить гепарду достаточно просторный вольер, а скрывать зверей от посетителей — это уж никак не вяжется с назначением зоопарка, так стоит ли терять время, средства и труды, пытаясь разводить гепардов в неволе (ведь в любом случае это будут только новые экспонаты или живые игрушки), если эти животные, которых так легко травмировать, прекрасно размножаются в естественных условиях? Пиппа доказала, что это вполне реально — к этому времени она уже принесла за четыре раза пятнадцать детенышей, и шестеро из них выжили. А Пиппе было всего пять лет, и если учесть, что средняя продолжительность жизни гепарда пятнадцать лет, можно предполагать, что число ее выживших детенышей будет в три раза больше — восемнадцать, и все они тоже будут размножаться, так что заросли будут населены новыми, рожденными на свободе гепардами. И еще я внушала ему, что медлить нельзя: в списке животных, которым угрожает вымирание, гепард стоит на втором месте и совершенно необходимо, не теряя времени, обеспечить разведение гепардов там, где они еще могут размножаться.

Я побывала и в Норфолкском парке дикой природы, где Питеру Уэйру удалось добиться размножения фазанов, европейской рыси и других животных. Он занимает пост председателя Комитета охраны природы и размножения диких животных Великобритании и Ирландии и с интересом относится к любому методу, который обеспечил бы спасение исчезающих видов. От него я узнала, что, хотя Общество и поставило своей целью разводить исчезающие виды животных в их естественных местообитаниях, пока удачный результат получен только с обыкновенным филином. Этих птиц реакклиматизировали в ФРГ и Швеции, где они уже перестали встречаться. Он считал, что все попытки размножать в естественных условиях хищных млекопитающих, в особенности крупных африканских кошачьих, пока относятся к разряду утопий. Тогда я напомнила ему, что Эльса и Пиппа уже доказали, что такой утопический идеал вполне может превратиться в действительность, и добавила, что если самых крупных кошек можно сохранить таким путем, то спасти остальных животных, находящихся на грани вымирания, будет не так уж трудно, конечно, если найти необходимые средства и людей, готовых посвятить себя этому делу.

Я все больше убеждалась в том, что этот новый метод разведения животных, которым угрожает истребление в естественных условиях, нужно широко распространить и как можно скорее ввести в практику. Тем более обидно мне было терять столько времени в Англии: ведь из моей жизни выпадали самые важные месяцы из тех, которые я могла провести рядом с Пиппой и ее детьми. Мне было особенно интересно узнать, уйдут ли оба самца от Пиппы раньше, чем Сомба, и будут ли они привлекать друг друга как партнеры для спаривания.

Мне предстояла чрезвычайно серьезная операция — тут требовалось виртуозное мастерство самого блестящего хирурга в этой области. А пока что я лежала в больнице, и однажды сиделка принесла мне каталог рекламу выставки моих рисунков, изображающих африканцев Кении в народных костюмах. Для меня это было приятным сюрпризом. Как только мне разрешили выходить, я побывала на выставке и весь месяц, пока она была открыта, по мере сил участвовала в работе, чтобы обеспечить ей успех.

Одновременно с выставкой увидела свет и моя книга о Пиппе «Пятнистый сфинкс», и я с радостью помогала организовать ее распространение, хотя мне почти ежедневно приходилось давать интервью, выступать по радио или по телевидению. Я работала также над книгой для детей «Гепард Пиппа и ее дети» и вела переговоры с разными кинокомпаниями — нужно было составить телевизионную программу из того огромного киноматериала, который скопился у меня за четыре года, проведенные рядом с гепардами. Единственное, что заставило меня заниматься всем этим, — необходимость поддержать Фонд Эльсы по охране диких животных: все мои заработки предназначались на это. Кроме того, я встречалась с моими поверенными в Лондоне и вела переписку с дирекцией Фонда Эльсы в США; дел было по горло — вполне достаточно, чтобы загрузить меня до самого октября, до тех пор, пока, по планам врача, мое лечение не будет закончено.

Пиппа между жизнью и смертью

Бурная деятельность не помогала: грызущее беспокойство о Пиппе и ее детях стало в конце концов совершенно непереносимым, и я, махнув рукой на всякое лечение и отменив все назначенные встречи, первым попавшимся самолетом вылетела в Кению. 7 сентября я была уже в Найроби.

Мне пришлось прождать там еще три дня, и я вся извелась, пока наконец Бен не приехал за мной. Он сказал, что гепарды куда-то пропали и, судя по следам, Пиппа бросила своих детей, так что, прежде чем ехать в Найроби, ему хотелось разыскать все семейство.

Как только мы добрались до лагеря — это было 11 сентября, — мы тут же без промедления выехали на поиски гепардов. Локаль видел их в это утро. Но мне пришлось набраться терпения до следующего утра — только тогда я увидела Пиппу. Она шла со стороны равнины Гамбо, к дороге возле новой конторы. Когда я подошла к ней поближе, она сразу же замурлыкала, стала лизать мне руки, тереться о меня своей шелковистой головой — я чувствовала, что она счастлива не меньше, чем я.

Тем временем подоспели и молодые. Они так выросли, что я даже не сразу разобралась, где кто. Все они выглядели великолепно: Биг-Бой и Тайни стали намного крупнее Пиппы и Сомбы, а Сомба сравнялась с Пиппой. Все они проявляли интерес ко мне, но держались поодаль и немедленно ускользали, когда замечали малейшее движение в их сторону.

Я попросила Бена доставить из лагеря мясо и молоко и пошла вместе с гепардами к поваленному дереву в нескольких сотнях ярдов от дороги.

Молодые немедленно взяли дерево штурмом, пытаясь столкнуть друг друга с самых удобных сучьев, а мы с Пиппой уселись рядом внизу. Я ласкала ее, а она все мурлыкала и мурлыкала, и мы обе позабыли четыре долгих месяца нашей разлуки. Но зато Сомба ничего не забыла. Украдкой она стала подбираться к нам поближе и наконец села рядом с Пиппой с другой стороны — так же близко, как сидела я. Я гладила Пиппу отчасти для того, чтобы Сомба поняла, что я не опасна для ее матери — мурлыканье Пиппы должно было убедить ее в этом. Мало-помалу Сомба придвинулась так близко, что, гладя Пиппу, я не могла не гладить и ее; она делала вид, что я ей совершенно безразлична, но вместе с тем все-таки старалась подружиться со мной. Биг-Бой и Тайни тоже улеглись рядом.

Тайни мурлыкал и долго смотрел на меня своими темными ласковыми глазами, однако стоило мне протянуть руку, как он тут же откатился подальше, чтобы я не смогла до него достать. Биг-Бой принимал мои ласки довольно равнодушно — мурлыкать он не собирался. Так мы и сидели все вместе, довольные и счастливые. Меня переполняла глубокая радость — о такой чудесной встрече можно было только мечтать.