Шимпанзе горы Ассерик - Брюер Стелла (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Первый ответ я получила от мистера Дюпюи с официальным разрешением выпустить на волю шимпанзе в Ниоколо-Коба и остаться там для того, чтобы наблюдать за ними. Так как во время сезона дождей дороги на горе Ассерик становились непроходимыми и весь район часто бывал отрезан от внешнего мира, мне разрешалось жить только в предназначенном для служителей лагере. Мистер Дюпюи не мог взять на себя риск позволить мне разбить на территории парка собственный лагерь и остаться в нем на период дождей.
Ответ от Джейн Гудолл пришел через несколько дней. Это было теплое дружеское письмо, в котором она сообщала, что надеялась послать мне на помощь одного из своих студентов, но это оказалось невозможным. Однако она с удовольствием поможет мне иным способом. Я должна написать ей, в какой сумме я нуждаюсь, и она попытается сделать все возможное, чтобы достать деньги.
В следующую субботу отец предоставил мне лендровер для поездки в лагерь Ниоколо-Коба, расположенный в 25 километрах от горы Ассерик, чтобы я ознакомилась с окрестным районом, встретилась с живущими там людьми и договорилась с ними о перевозке шимпанзе. Это было длинное и тяжелое путешествие. Мы дважды сбивались с дороги и, не попав в лагерь к вечеру того же дня, заночевали в лендровере где-то в середине парка. Только на следующее утро, усталые и запыленные, мы добрались до лагеря. Растительность здесь заметно отличалась от той, что была в Абуко. И все-таки мне удалось распознать несколько видов, которые служили источником пищи для шимпанзе в резервате. Окружающая местность была типичной саванной с редколесьем, но на склонах холмов и плато, в оврагах, спускающихся к реке, растительность становилась гуще и больше походила на нашу. Я пыталась подняться на гору, но дождь смыл отдельные участки дороги. В общем, насколько я могла судить, район был вполне подходящим.
Мы решили, что сначала я возьму с собой только старших шимпанзе: Тину, Читаха и Альберта. Именно они были главными нарушителями спокойствия в резервате, и, кроме того, мы полагали, что им легче будет приспособиться к существованию в естественных условиях. Если все пойдет хорошо, то, когда позволят финансы, за ними последуют и другие шимпанзе, которые переймут у старших навыки новой жизни. Больше всего я боялась разлучить Уильяма и Читаха, которые на протяжении всех четырех лет были близкими друзьями. Хотя Уильям был на два года моложе Читаха, я, немного поколебавшись, решила взять его с собой — вдвоем они лучше перенесут трудности акклиматизации.
Наступила пятница… Вечером с помощью большущей грозди бананов мне удалось заставить шимпанзе, живущих на территории резервата, войти в загон. В сладком фруктовом соке Тина, Читах, Альберт и Уильям получили дозу снотворного, которое нам заранее дали в ветеринарном отделе. Я села на скамейку и стала ждать, когда лекарство подействует, — нам сказали, что эффект должен наступить в течение получаса. Я заметила, что у меня слегка дрожат руки, а отец, несмотря на прохладный вечер, вспотел.
Прошло пятнадцать, двадцать минут, но ни одна из обезьян не выглядела менее оживленной, чем до того, как им дали лекарство. Напротив, они казались даже более активными, без устали гонялись и кувыркались по всему загону. Наконец, через 45 минут после принятия снотворного, Уильям прекратил игру и, покачиваясь, подошел к изгороди, у которой мы сидели. Он лег, откинувшись на спину, и, казалось, заснул. Но, как только мы вошли в загон, сразу же сел снова, Было очевидно, что в таком состоянии его нельзя было посадить в клетку для перевозки. Через два часа Уильям совершенно оправился, а Тина стала проситься, чтобы ее выпустили из загона. Было уже совсем темно, и только в поведении Уильяма обнаружилось легкое действие снотворного.
На другой день мы опять дали шимпанзе лекарство, на этот раз немного увеличив дозу. Вторая попытка тоже оказалась неудачной. Снотворное подействовало на всех обезьян, но слабо. Это проявлялось в некоторой потере координации движений, вялости и сонливости. Однако я была уверена, что Тина и Альберт по-прежнему достаточно активны и пленить их, не вызвав сильного сопротивления, практически невозможно.
Я всегда не доверяла воздействию транквилизаторов на шимпанзе, поэтому никто не смог убедить меня дать им лекарство в третий раз. Я выпустила из загона Тину и Альберта, а затем телеграфировала мистеру Дюпюи, что наш отъезд немного задерживается. На следующий день, сидя на бревне возле клетки для перевозки обезьян, я отчаянно пыталась найти какой-нибудь выход. Фрукты, которые я положила в клетку на случай поездки, все еще были там. Я взяла плод манго и стала потихоньку сосать его, продолжая размышлять.
Тина оказалась рядом, прежде чем я заметила ее. Вслед за ней из кустов на поляну выбрались Пух, Хэппи и Альберт. Они сели вокруг меня, пристально наблюдая, как я ем. «Да там целая груда», — громко сказала я, рассеянно махнув рукой в сторону клетки. Тина неожиданно, издав пищевое хрюканье, вошла прямо в клетку и схватила целую охапку фруктов. За ней последовали Альберт, Хэппи и Пух. Взяв понемногу, она расположились возле меня.
И тут я поняла, как действовать. Я полагала, что долгие дни, проведенные обезьянами в грязных ящиках по дороге в Абуко, научили их бояться замкнутого пространства. Очевидно, я ошибалась. За прошедшие годы эти неприятные воспоминания забылись, а может, шимпанзе научились доверять нам и не боялись, что их обманут или обидят. Теперь я знала, как заманить шимпанзе в клетку, но меня мучила мысль, смогу ли я объяснить Тине и всем остальным, что воспользовалась их доверием для их же собственного блага.
Весь остаток дня клетка была набита фруктами. Вечером я опять привела обезьян на то место, где мы сидели утром. И они, как я и ожидала, без страха вошли в клетку. Только Читах немного поколебался и, прежде чем войти в клетку, быстро взглянул на меня.
Мы решили заманить обезьян в ловушку на следующий день, ближе к вечеру, с тем чтобы основная часть пути прошла в ночной прохладе. Джон Кейзи, состоявший на добровольной военной службе в Гамбии и временно приписанный к Абуко, и водитель нашего лендровера должны были сопровождать нас и помогать мне первые дни. В конце недели им предстояло вернуться в Гамбию. Отец рассчитывал, что мое отсутствие продлится не более пяти-шести недель, — он собирался уехать в Англию на операцию по поводу артроза тазобедренного сустава, а я должна была заменить его в резервате.
В полдень, придерживаясь обычного распорядка дня, мы вывели шимпанзе на прогулку. Когда мы подошли к клетке для перевозки обезьян, я взяла на руки Энн и Флинта, Абдули посадил на плечи Пуха и Хэппи. Служившие приманкой фрукты мы на этот раз привязали, чтобы шимпанзе не смогли сразу же выйти с ними из клетки. План удался превосходно. Тина и Альберт вошли первыми, за ними последовал Уильям; Читах, опять немного поколебавшись, огляделся, но присоединился к своим товарищам. Когда Джон дернул за веревку, раздался резкий звук и дверь клетки захлопнулась, оставляя в западне четырех шимпанзе. Читах резко взвизгнул, ударил по решетке, подбежал к Уильяму и обнял его. Тина и Альберт в замешательстве оглянулись, затем подошли к решетке и, стоя плечо к плечу, смотрели на нас.
В ожидании лендровера я села поближе к клетке и стала разговаривать с шимпанзе. Уильям совершенно успокоился и сидел, уплетая фрукты, рука Читаха лежала у него на плече. Тина и Альберт придвинулись поближе ко мне, вплотную к решетке. Время от времени Тина дотягивалась до моей руки и пыталась подтащить ее к засову. Я же делала вид, будто хочу открыть дверь, но у меня ничего не получается. Я, как могла, успокаивала Тину, пыталась обнять ее через прутья решетки, говорила, что это пустяки и не стоит так волноваться. Не знаю, понимала ли она что-нибудь из моих слов, но, пока я находилась возле решетки и она могла держать меня за руку, она вела себя спокойно и терпеливо. Остальные шимпанзе целиком повторяли поведение Тины и, поскольку она не выглядела испуганной, тоже начали успокаиваться.
