Полвека охоты на тигров - Янковский Юрий Михайлович (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
От бивуака я находился на расстоянии верст 15. Идти туда для того, чтобы затем вернуться с кем-нибудь из охотников в тот же день, было невозможно, а оставлять след без снега и потерять на следующий день было жаль. Такой трофей не каждый день встретишь — ведь барс был очень крупным.
Взвесив все, я осторожно стал продолжать слежку. Дело происходило на солнопеке, земля была сухой, как и трава, и следить было трудно. Кровь терялась, приходилось делать круги, что отнимало много времени и, естественно, утомляло и уменьшало бдительность, а обед мой все еще находился в пейтузе [5].
Было уже три часа. Найдя снова след, пройдя не много почти по чистому месту, я вновь влез в сплошной тростник. След шел не по ровному месту, а по косогору, и снова голос здравого смысла говорил, что нужно бросить слежку и прекратить рисковать. Самолюбие же «тигра» — старого охотника, говорило, что если ты действительно «тигр», то обязан идти дальше и не бросать следа. Кроме того, и фаталист. Я подумал о том, что за полвека моей охоты я, не задумываясь, подвергался еще большим опасностям и ни разу перед ними не отступал. Неужели мой дух стал слабым? Нет, я не могу не идти дальше! — и отправился по следу, выкинув из головы все сомнения.
Так как видимость горизонта стала более чем ограниченной, а след представлял собой продавленную в сухом тростнике борозду с каплями крови на траве, всякий случай я ощупал за поясом нож, осмотрел еще раз взведенный курок винтовки и стал медленно и осторожно пробираться, прислушиваясь поминутно к малейшему шороху и стараясь уловить тяжелое дыхание раненого зверя, лежащего где-нибудь поблизости в чаше. Должен сказать, что тяжелое дыхание раненого зверя не раз давало мне возможность разыскивать его в чаще. Однако ничто не выдавало близкого присутствия барса, между тем как тяжелое ранение, несомненно, заставило его забрести в ближайшие заросли. Он не мог быть далеко, тем более, что я не встретил ни одной лежки.
Неожиданно я потерял след. Видимо, зверь не пошел дальше, так как я оказался в тупике следа. Я прислушался. Ничего слышно не было. Предполагая, что барс сделал высокий прыжок, не задевая камышей, я остановился и стал разглядывать. Ничего не увидев впереди, я повернулся вправо и… мороз пробежал по моей коже…
Всего в двух шагах от себя я увидел лежащего барса!
Первое, что я сделал — это выделил, но не успел выстрелить, так как в момент вскидки рассмотрел, что зверь лежит на спине, все четыре ноги его были задраны кверху, и он был мертв.
Сюрприз был, конечно, приятный. Со времени, когда я стрелял в барса, прошло около часа. Ясно было, что будучи тяжело раненным, пришел сюда и по своей привычке свернул кверху в сторону и лег над своим следом на косогоре, чтобы в случае преследования напасть на охотника сверху. Дождаться ему моего появления не пришлось — смерть наступила раньше, и он, уже будучи мертвым, перевернулся и скатился почти на свой след.
Хищник оказался крупным самцом.
Завалив тушу нарезанным камышом, я пошел осмотреть еще раз место, откуда я стрелял по барсам, и выяснил следующее:
Три барса лежали на маленькой возвышенности в камышах, играли и катались на солнышке, так как вся полянка была укатана. Случайно один из зверей встал, не подозревая даже моего присутствия поблизости. В эту минуту я взглянул в его сторону. В момент моего первого выстрела вскочили и остальные два. Эффектно показались три головы и три хвоста, но тотчас же звери спрыгнули с горки. Однако они не побежали, а задержались, не разобрав сразу в чем дело, и я увидел их, добежав до места лежки. По-видимому, два спрятались в густой траве, а раненый не лег. Когда я его увидел, обстреляв по первому, я добавил патронов в свой «Спрингфильд» и бросился искать, нет ли поблизости других, то спугнул второго, но выстрелить в него мне, к сожалению, не удалось.
Вывод в конечном результате таков:
При полной удаче, как и на этот раз, все окончилось благополучно, но необходимо все же помнить, что не всегда так заканчивается удачно. Теоретически, при охоте на хищников, особенно, когда дело дошло до стрельбы или преследования (даже в том случае, если вы не вполне уверены — ранен ли зверь или зверей несколько), нужно быть спокойным, осмотрительным и не лезть зря в чащу. Однако надо добавить, что те охотники, которые проявляют слишком большую осторожность при охоте на хищника, никогда и никого не убивают.
Как уже сказано выше, я лично — фаталист. Верю в свою звезду, никогда в жизни ни перед чем не останавливался, ни перед какими опасностями и даже имел счастье чудом выйти из-под тигра, сравнительно мало искалеченным.
А вообще смело могу сказать:
— У меня есть, что вспомнить! Помимо случаев с хищниками я не раз рисковал своей жизнью: в боях с хунхузами, браконьерами, подвергался нападению бандитов, штормовал в бурю в море, управляя шхуной, бывал в бурю за бортом, спасся при взрыве бензина, от которого в море загорелась яхта, тонул в водовороте горной речки, спасая других тонущих, и имел массу подобных случаев в жизни.
Пишу об этом не потому, чтобы похвастаться, а лишь разъяснить молодежи, что для этого нужно быть быстрым, смелым, уверенным в себе, решительным, сильным физически и ловким, всегда хорошо тренированным, быстро соображать и, раз решив, уже не отступать. Конечно, прежде всего нужно быть сильным духом — это начало и конец всех успехов.
Кроме того, при всех приготовлениях на дело, сопряженное с риском, нельзя быть небрежным, ленивым, рассеянным и беспечным. Нельзя также упускать после окончания рискованного происшествия всех его малейших деталей. Нужно все их взвесить и во всех разобраться. Иначе говоря — быть всегда и ко всему готовому.
Все же еще должен сказать: надо быть фаталистом и верить в счастье. Кто должен утонуть, тот не сгорит, ибо все нам заранее предначертано в Книге судеб…
Я буду, конечно, вполне удовлетворен, если прочтя эти строки, хотя бы один только юноша вникнет в их суть и попробует провести их в жизнь, ибо сам я не мыслю для юношества иного понимания.
Приключение с браконьером
Описываемый мною случай произошел в Приморье в моем имении Сидеми в 1912 году. Чтобы не повторяться, напомню, что в помещенном в этой книге рассказе «Приключение с медведем» частично описана структура охраны оленьего парка.
Был конец июля. Ночи стояли темные, погода была туманной, но теплой. Папоротники и травы достигали полного роста — в Приморье они часто скрывают человека с головой.
Для браконьеров настало давно желанное время забраться к нам в олений парк и, застрелив оленя-пангача, скрыться с его золотой головой, которая обеспечивала человеку с небольшими запросами безбедное существование на целый год, но в большинстве случаев — беспросыпное пьянство в кабачках Владивостока недели на две, если кабатчик не оберет свою жертву раньше.
В одно действительно прекрасное утро из центрального сторожевого домика в Семивершинной пади раздался телефонный звонок. Было часов 8 утра. Говорил главный сторож Митюков.
— Сейчас раздался выстрел внутри парка, не дальше версты от сторожки. Скажите, не ушел ли кто-нибудь из домашних на охоту?
Навожу справки. Выясняется, что на охоту никто не уходил — значит залез браконьер. Немедленно звоню по всей линии и отдаю распоряжение:
— Усилить бдительность по всей линии ограды, чтобы браконьер, если он уже имеет срезанную с пантами голову, не мог бы перелезть ограду и удрать из парка.
Необходимо указать, что в те времена охрана у меня была уже поставлена хорошо и браконьерство стало большой редкостью. Приходили или совсем неопытные или же, как говорят, прошедшие огонь, воду и медные трубы и не задумывающиеся пустить пулю в хозяина или навязчивого сторожа. Надо сознаться, что они достигли блестящих результатов на острове Путятине, где, в конце концов, из 1500 оленей осталось не больше 200.
Лучше обстояло дело с охраной на островах Аскольд и Рикорд, где олени принадлежали Приморскому обществу любителей охоты. Это нужно отнести за счет энергичного председателя общества — председателя Владивостокского окружного суда Н. Н. Бушуева, в конце концов, в 1913 году убитого браконьерами при охране оленей. Его заменил не менее энергичный товарищ председателя — инспектор владивостокской таможни П. Л. Ярышкин, который и оставался на своем посту до окончания существования общества. Между прочим, в конце 1918 года Ярышкин в перестрелке на острове Аскольде застрелил знаменитого на все Приморье браконьера и стрелка Андрея Кочергина, в свое время подозревавшегося в убийстве Бушуева, но не уличенного.
5
Охотничий мешок.