Сюрпризы моря - Кусто Жак-Ив (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Мы с Филиппом уже давно осознали, что при всех своих достоинствах старая «Калипсо» несколько медлительна и тяжеловата. Корабль приспособлен к длительным исследованиям в океане; он допускает размещение на борту большого состава экспедиции (аквалангистов с помощниками, экипажа, ремонтников и др.) и вследствие этого ко многим вопросам можно подойти комплексно, с научной и кинематографической стороны, осуществляя работы и на поверхности моря, и под водой; наконец, вместимость корабля позволяет иметь на борту различное громоздкое оборудование и снаряжение (подводная декомпрессионная камера, «ныряющее блюдце» и др.), незаменимое в определенных обстоятельствах.
Маленькие островки, примыкающие к полуострову Юкатан, представляют земной рай… Воды Карибского моря по чистоте не имеют себе равных, богатейшая подводная фауна изобилует цветовыми оттенками.
Перед отплытием из Форт-Лодердейла (Флорида) на Юкатан гидросамолет Филиппа Кусто прошел ремонт. Во время первого опытного полета один мотор взорвался; чтобы поставить новый мотор, понадобилось менее 48 часов.
Однако корабль не быстроходен. Он, как почтенный глава семьи, переживший свое время, не подлежал понуканию. Если обстоятельства требовали немедленной переброски на 1000 миль, то путь занимал трое суток. Нечего и говорить, что к тому времени, когда мы наконец добирались до места, от остроты ситуации ничего не оставалось.
«Достоинство самолета-амфибии, — говорит Филипп, заключается в его мобильности. Это стремительная морская птица, не знающая усталости. Она покрывает 1000 миль за несколько часов. К тому же высокая посадка на воде позволяет ей проходить там, где „Калипсо“ сядет на мель. Они замечательно дополняют друг друга. Одна „Калипсо“ для плавания, другая — для полета… А вертолет позволяет как бы перепархивать в любом направлении».
PBY «Каталина» — боевой самолет, предназначенный для длительных полетов. Он знал свои мгновения славы во второй мировой войне (PBY означает «патрульный бомбардировщик»).
«Мы купили каркас самолета в Форт-Лодердейле, во Флориде, — рассказывает Филипп, — и два месяца собирали его. В первом же испытании воспламенился двигатель и при посадке на воду 240 литров черного масла растеклись по фюзеляжу… Устранение неполадок заняло весь конец недели — во время войны механики справились бы с этим за одну ночь. Затем мы перекрасили фюзеляж в белый цвет, оконечности крыльев сделали желтыми, низ — желтым с черным и поместили с обеих сторон пилотской кабины свою эмблему: белые нимфа и дельфин в зеленом прямоугольнике.»
Гидросамолет «Калипсо II» — наши крылья над океаном — был специально переоборудован для переброски восьми исследователей-подводников с полным снаряжением-воздушными баллонами, гидрокостюмами, проекторами, электробатареями, кинокамерами и др. На нем был установлен портативный радиоприемник с антенной, выходящей через шщюминатор кокпита. Прежде в бомбовом отсеке находились два якоря по 20 кг с цепями и небольшой зодиак. Отсек с левой стороны при посадке притапливался, и туда мы поставили большой зодиак. Отсек с правой стороны служил кухней и имел печь с жаровней. Гидросамолет взлетал и приводнялся на весьма низкой скорости — порядка 70 км/ч. Его крейсерская скорость составляла 120 узлов, т. е. около 215 км/ч.
Зная его эволюцию, я вспоминаю этапы нашего становления и ретроспективно разворачиваю ленту своей жизни. Я вспоминаю старый тральщик JB-26, ставший в 1950 г. «Калипсо». Я представляю его себе и как в замедленном фильме вижу все изменения: вот появляется шахта для подводных наблюдений, укрепленная на форштевне, операторский кран, вот «ныряющее блюдце» — миниатюрная подводная лодка (1959), вертолет (1972)… А сотни элементов оборудования, менее значительных, но всегда столь необходимых… А научные приборы, телевизор с круговым обзором, системы диалога со спутниками и все прочее, чем мы обладаем сейчас…
Нашей первой задачей в районе острова Мюжере (остров Женщин) была разведка подводных гротов, в которые приходят «спать» акулы. Спят ли они? Это нам и надлежало выяснить.
Акулы не единственные хищники морей: не без некоторого опасения мы опустились в стаю барракуд. Эти рыбы с острыми как бритва зубами достигают в длину 1,8 м.
Самое дешевое из этого оборудования стоит целое состояние. У меня часто спрашивают, кто финансирует наши экспедиции, и я пользуюсь возможностью ответить. Я уже давно лишен государственной дотации и вкладываю в новые исследования те суммы, которые поступают от продажи моих книг, фильмов, и гонорары с телевидения.
Я дорожу независимостью. Она позволяет уходить от бюрократической волокиты и предохраняет от возможного политического либо финансового шантажа. У меня нет ни малейшего желания «делать деньги». Фирма, носящая мое имя, не стремится к обогащению. Зато я ничем не связан. Зависимость от любой официальной или финансовой инстанции лишила бы гибкости мою исследовательскую программу. Я не смог бы вносить в нее коррективы, когда этого требуют непредвиденные обстоятельства, а опыт показывает, что подобная ситуация всегда возможна.
Добавлю, что, будучи «стреноженным», я не смог бы ввязываться в публичное обсуждение жгучих вопросов современности, относящихся к использованию ядерной энергии, загрязнения вод и разрушению прибрежных экосистем всеми теми, кто избегает общественного осуждения.
Мне бы меньше всего хотелось оказаться в ситуации судьи, вчинившего иск самому себе. Вот почему столь ценна для меня независимость. Но такая позиция имеет свой минус. Мне не счесть бессонных ночей, когда я ломал голову над тем, где найти несколько сот тысяч франков, необходимых для очередного приобретения…
«Мы покинули Форт-Лодердейл, — рассказывает Филипп, — и под командованием капитана авиации Хенка Лиллибека взяли курс на остров Мюжере. Я был вторым пилотом, но твердо намеревался побыстрее изучить манеры этого механического альбатроса и управлять им, как я уже управляю вертолетом. У меня страсть к авиации: нет ничего более опьяняющего, чем держать штурвал, послушный малейшему прикосновению пальцев, ощущать живой аппарат, который шумит, вибрирует, соперничает с чайками…»
Филипп сдержал слово: сейчас он управляет «Калипсо II», будто всю жизнь водил гидросамолеты.
Юкатан предстал простершейся перенаселенной береговой полосой, бывшей некогда раем индейцев племени семинолов, — этим уголком с роскошной природой, где мангровые заросли скрывали пышное цветение диких орхидей, где обитали крокодилы и морские змеи. Позади остался Майами — символ богатой Америки с отелями и особняками миллиардеров. Вот и оконечность полуострова — Ки-Ларго, часовня острова Флорида-Кис и Флоридский пролив, где рождается Гольфстрим. Самолет прошел Ки-Уэст и, обогнув полуостров, взял курс на юго-запад. Слева был отчетливо виден берег Кубы; мы вышли на траверс Юкатанского пролива, вновь появившаяся земля представляла собой длинную полосу песка и скал. Это мыс Каточе. Оставалось теперь взять несколько к югу, чтобы отыскать маленькие острова Контуа и Мюжере.
Мексика ослепляет калейдоскопом чудес и богатством археологических памятников, но к Юкатану это относится в большей степени, нежели к любой другой области страны. Здесь расположена колыбель майя — одной из наиболее развитых в прошлом цивилизаций Американского материка. Здесь жил народ, который умел работать, изобретать и созидать, который называют греками Нового Света.
