Мясной рулет. ВСТРЕЧИ С ЖИВОТНЫМИ - Даррелл Джеральд (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Но хотя многое делается, еще больше остается сделать. Как ни печально, мы по большей части стараемся сохранить животных, имеющих для нас экономическую ценность, а ведь есть еще множество скромных, никому не нужных животных, которых защищают только на бумаге, а на самом деле позволяют им вымирать - просто потому, что никто, кроме нескольких зоологов-энтузиастов, не счел их достойными материальных затрат.
Сейчас, когда человечество множится с каждым годом и все шире распространяется по земному шару, истребляя и выжигая все на своем пути, немного утешает то, что некоторые люди или организации стараются спасти загнанных и обездоленных животных, не жалея на это сил и средств. Это по многим причинам очень нужное дело, но самая убедительная причина: как ни изобретателен человек, он не в силах ни сотворить новый вид животного, ни воссоздать уничтоженный вид. Представьте себе, какой взрыв возмущения вызовет попытка стереть с лица земли, скажем, лондонский Тауэр - и это будет справедливое негодование; а единственный в своем роде, чудесный вид, который эволюционировал сотни тысяч лет, чтобы достичь сегодняшнего совершенства, можно отправить в небытие одним духом, как гасят огонек свечи, и никто даже пальцем не пошевельнет, кроме считанной горсточки людей, никто и слова не скажет в их защиту. Так вот, до тех пор, пока мы не поймем, что живые существа так же достойны внимания и благоговения, как и старинные книги, картины или памятники истории, рядом с нами всегда будут обитать животные-беженцы, которым помогают удержаться на грани жизни и смерти лишь усилия и милосердие горсточки людей.
ГЛАВА 3
ОТДЕЛЬНЫЕ ЖИВОТНЫЕ
Держать дома диких животных - дело трудное и утомительное как в городских, так и в экспедиционных условиях. Вы частенько выходите из себя, порой вас охватывает отчаяние, и тем не менее животные-любимцы приносят вам огромную радость. Меня всегда спрашивают, почему я люблю животных, и каждый раз мне трудно ответить. Это все равно, что отвечать на вопрос, почему я люблю покушать. Дело в том, что животные не только интересуют меня и доставляют мне удовольствие. В этом есть и кое-что другое. Мне кажется, животные завоевывают сердце еще и потому, что во многом напоминают человека, но в них нет ни капли лжи и лицемерия, свойственных человеческому обществу. Отношения с животным всегда недвусмысленны: если вы ему не понравились, оно даст вам это почувствовать весьма наглядным образом, а если понравились - не станет этого скрывать.
Но порой любовь живого существа оказывается сомнительной честью. Не так давно у меня жил пегий ворон из Западной Африки. Он полгода демонстративно не обращал на меня внимания, видимо исподтишка присматриваясь и оценивая, что я за птица, как вдруг решил, что я - единственное дорогое для него существо на всем белом свете. Стоило мне подойти к клетке, как он приседал, весь трепеща от восторга, или спешил поднести мне подарок (обрывок газеты или перышко): он совал его сквозь прутья клетки, непрерывно бормоча себе под нос хриплым голосом, истерически икая и вскрикивая. Это еще ничего, но, когда я выпускал его из клетки, он стремглав взлетал и усаживался мне на голову, для начала крепко вцепившись когтями мне в волосы, потом разукрашивал мой пиджак сзади "приятными" жидкими испражнениями, а в довершение всего любовно клевал меня в темя. А клюв у него был в три дюйма длиной и острый-преострый, так что эти ласки можно назвать по меньшей мере болезненными.
Безусловно, в отношениях с животными всегда надо соблюдать меру. Стоит потерять бдительность, и любовь к ним может превратиться в чудачество, если вовремя не остановиться. Я остановился вовремя - в прошлое Рождество.
Я решил незадолго до Нового года купить жене рождественский подарок - белку-летягу из Северной Америки; сам я всю жизнь мечтал иметь такую зверюшку и был уверен, что жене она тоже понравится. Зверек прибыл к нам и сразу завоевал наши сердца. Он оказался очень пугливым, и мы решили на недельку-другую поместить его у нас в спальне - будем разговаривать с ним по ночам, когда он вылезает поразмяться, пускай привыкает. Задуманное удалось бы как нельзя лучше, но мы кое-чего не предусмотрели. Белка мастерски прогрызла дыру в клетке и устроилась за платяным шкафом. Поначалу мы с этим примирились: казалось бы, ничего страшного. Ночью, сидя в постели, мы любовались акробатическими трюками зверька на шкафу, слушали, как он, шурша и шаркая лапками, снует вверх-вниз по комоду, где мы оставляли для него орехи и яблоки. Наступил последний день старого года, мы были приглашены встречать Новый год, и я собирался надеть смокинг. Все шло отлично, пока я не заглянул в комод. Наконец-то я получил ответ на мучивший меня вопрос: где наша белочка хранит запасы орехов, яблок, сухариков и прочих лакомств? Мой шелковый пояс, ни разу не надеванный, стал похож на кусок тонких испанских кружев. Выгрызенные кусочки - весьма экономно! - пошли на устройство двух гнездышек прямо на манишках моих парадных рубашек. В этих кладовых хранились семьдесят два лесных ореха, пять грецких орехов, четырнадцать кусочков хлеба, шесть мучных червей, пятьдесят два огрызка яблок и двадцать виноградин. Яблоки и виноград, само собой, не были рассчитаны на длительное хранение, и обе рубашки оказались расписанными прелюбопытными абстрактными картинами в стиле Пикассо.
Пришлось пойти на новогодний вечер в пиджачной паре. Белочка теперь живет в Пейнтонском зоопарке.
Однажды моя жена сказала, что было бы чудесно иметь дома малютку выдру. Я поспешно переменил тему.
ЖИВОТНЫЕ-РОДИТЕЛИ
Я глубоко уважаю животных-родителей. В детстве я сам более или менее удачно пытался вскармливать различных животных, да и потом, когда я путешествовал по всем частям света и отлавливал животных для зоопарков, мне пришлось выхаживать множество звериных детенышей. Могу сказать одно - это сплошная нервотрепка.
Мой первый дебют в амплуа приемной матери - попытка вырастить четверых новорожденных ежат. Ежиха - образцовая мать. Она заблаговременно строит под землей детскую, где будут жить малыши: это круглое помещение примерно сантиметрах в тридцати от поверхности земли, выстланное толстым слоем сухой листвы. Здесь ежиха рождает малышей, слепых и абсолютно беспомощных. Они рождаются в шкуре, густо покрытой колючками, только колючки эти белые и мягкие, как из каучука. Но постепенно они отвердевают и через недельку-другую обретают свой обычный буроватый цвет. Когда младенцы подрастут и окрепнут, мать выводит их наружу и учит добывать пищу; они идут гуськом, напоминая школьников, вышедших на прогулку: каждый малыш держится зубами за хвостик переднего. Первый в колонне цепляется изо всех сил за хвост матери - так они и шествуют в сумерках среди кустарника, как диковинная колючая сороконожка.
Для ежихи-матери воспитание детей - дело привычное. Но когда у меня на руках оказалась четверка слепых, белесоватых, покрытых мягкими иголками "грудных" младенцев, я почувствовал себя очень неуверенно. (Мы тогда жили в Греции, и крестьянин, обрабатывавший свое поле, вывернул на поверхность ежиное гнездо из дубовых листьев, размером с футбольный мяч.) Первым делом надо было накормить малышей, а это оказалось непросто: соска, налезавшая на бутылочку, была слишком велика для их маленьких ртов. На счастье, у дочки моего друга оказалась кукольная бутылочка с соской, и я всеми правдами и неправдами уговорил девочку отдать ее мне. Ежата быстро приноровились сосать и благоденствовали, питаясь разбавленным коровьим молоком.
Сначала я держал их в неглубокой картонной коробке, пристроив в ней их родное гнездо. Но в рекордно короткое время они так загадили гнездо, что мне пришлось менять лиственную подстилку по десять - двенадцать раз в день. Я призадумался: неужели мать-ежиха только и делает, что шныряет туда-сюда с охапками листьев, прибирая свой дом? А как же она тогда успевает накормить своих ненасытных крошек? Мои питомцы готовы были поглощать еду в любое время дня и ночи. Стоило только прикоснуться к коробке, как из листвы с пронзительным хоровым писком высовывались головки с острыми рыльцами и прическами "ежиком" из белых неколючих иголок; крошечные черные носы лихорадочно подергивались, вынюхивая вожделенную бутылочку.
