Тайга – мой дом - Кузаков Николай Дмитриевич (бесплатные версии книг txt) 📗
На четвертую ночь не пошла его караулить. А амака опять пришел. Два теленка задавил. Шибко я рассердилась. Решила проучить его. Сделала из ремня петлю, поставила на тропе и привязала к чурке.
Утром пошла смотреть. Нету ни петли, ни чурки. Куда девались? Рядом гора была. Смотрю, амака по косогору идет, петля на шее, на другом конце чурка. Чурка тащится за амакой, за деревья задевает. Мне шибко смешно стало. Большой амака, а совсем глупый. Перегрыз бы ремень, да не сообразит. Чурка зацепилась за корень. Амака подергал. Потом подошел к чурке и давай ее бить, а сам хнычет, как ребенок; надоела ему за ночь чурка.
Потом взял в лапы чурку и пошел на задних лапах. Мне хоть страшно, но интересно, куда он чурку понес. Недалеко скала была. Пришел амака к обрыву, заглянул вниз и бросил чурку. А ремень-то у него на шее. Сдернула чурка амаку с обрыва. С перепугу он так ревел — ветки вздрагивали.
Разбился о камни.
Я все думаю, пошто такой умный зверь и такую глупую смерть себе придумал?
Посмотрели переметы. Улов оказался, богатый. Радуется Авдо. Сейчас уху варить будем, шашлык из тайменя жарить.
Лодку несет по фарватеру. Всходит солнце, яркое, но уже холодное. В распадках на траве и деревьях лежит иней. Прибрежные кусты в ярких узорах. Косогоры в желтых пятнах березовых рощ и осин. Небо высинено до блеска. В нем тянутся косяки гусей. Иногда появляются цепочки лебедей. Летят они неторопливо, величественно. Обронят негромкий крик, и он серебряным колокольным звоном долго кружит в утренней тишине.
— С тайгой прощаются, — провожает взглядом птиц Авдо.
Впереди показался яр. Шагов на сто он вытянулся отвесной стеной вдоль реки. Возле воды шириной в полшага приплечек — узенькая полоска вроде карниза.
— Однако, глухарь пришел воды попить, камней поклевать, — говорит Авдо.
И верно. Под яром я увидел глухаря. Он неторопливо вышагивал вдоль яра, что-то клевал. Я взял ружье. О такой встрече можно только мечтать. Лодку подносит все ближе и ближе. Уже хорошо видны у глухаря мощный матовый клюв, красные брови, синева на груди.
Поднимаю ружье. Охватывает легкое волнение. Только бы не промахнуться. Иначе от Авдо хоть сбегай, будет подтрунивать. И в это время мне показалось, что с яра упал серый ком, глухарь присел, втянул голову и над собой веером разбросал хвост.
Все это произошло так неожиданно, что я вначале ничего не понял. Серый ком ударился о веер-хвост и взмыл в небо. Это был ястреб-тетеревятник. Глухарь убрал со спины веер и зашагал к лесу, зорко наблюдая за небом.
Я слышал от охотников о таких поединках, но видел впервые. Ястреб описал круг и опять спикировал на глухаря. А тот замер на месте. Ястреб уже рядом, вытянул когти, чтобы вонзить в спину глухаря. Сейчас произойдет страшное. Но глухарь точно исчез. Там, где он стоял, был черный блестящий круг с белым пятном на кромке, это виднелись перья подхвостника.
Ястреб скользнул когтями о перья хвоста и взлетел над яром.
— Поел, разбойник, — смеется Авдо.
А мы уже в нескольких шагах от глухаря. В его черных глазах застыл ужас. У него мощный клюв. Казалось бы, глухарь одним ударом этого клюва может убить ястреба, который по сравнению с глухарем весит раз в десять меньше. И тем не менее ястреб сильнее этой огромной птицы.
А глухарь спешит к лесу. На нас не смотрит, все внимание его приковано к небу, в котором мечется ястреб. Меня всегда поражала длина хвоста глухаря, особенно хорошо его размер виден во время полета. Я думал, что такой длинный хвост-руль нужен только для полета между деревьями. И на небе. Оказалось, что это еще и защита от пернатых хищников, своеобразный щит. Ястреб убивает птицу не грудью, а наносит смертельную рану на спине когтем, и птица падает. А тут коготь проходит между перьев хвоста, а до спины глухаря не достает.
Ястреб набирает высоту и стремительно мчится к глухарю. Нервы мои не выдержали. Я вскинул ружье. Выстрелил. Ястреб ударился о стену яра и скатился к воде в двух шагах от глухаря.
Глухарь беспокойно крутит головой, не поймет, что же случилось. Затем срывается с места, бегом поднимается в конце яра на залавок и скрывается в лесу.
— Страсть как напугался, — смеется Авдо. — Теперь весь день на небо заглядывать будет.
Глава 3
Авдо жарит шашлыки. Рожни-веретена делает из тальникового прута, на них насаживает куски тайменя, посыпает их перцем, солью, мелко нарезанным луком и ставит к костру. На это у нее уходит не более десяти минут. В прокопченном котелке варится уха.
С шашлыков на угли капает жир. Воздух наполняется запахом жареной рыбы. В желудке просыпается голод. Нет в мире лучшего блюда, чем шашлык из тайменя. Костер разводится из березовых и тальниковых дров. Вместе с дымом шашлык пропитывается запахом березы и тальника. Этот букет запахов придает мясу своеобразный вкус. Если ты не едал сибирского шашлыка из тайменя, не знаешь всей прелести таежной жизни.
Ожидая завтрак, я настраиваю спиннинг: ставлю блесну покрупнее, на «байкалку» рыбачить невозможно — окуни одолевают. Иной с вершок величиной, а все равно хватает.
Авдо косится на спиннинг. Она иногда часами сидит на берегу и смотрит, как я рыбачу. Когда цепляется крупная рыба, Авдо покачивает головой, на ее лице удивление и какое-то детское любопытство. Она никак не может поверить в то, что рыба ловится на блестящую железку.
— Совсем без мозгов рыба, — говорит она, когда я поймал первого тайменя.
С этого времени рыба у Авдо потеряла всякое уважение, ведь она привыкла иметь дело со зверями, да такими, как соболь, а его так просто не возьмешь. Но к спиннингу относилась серьезно, как к ружью.
— Сегодня я тебя буду учить рыбачить спиннингом, — говорю я Авдо шутя.
— Однако, попробовать можно, — несмело отвечает Авдо.
Выходим на берег. Я рассказываю Авдо, как надо делать взмах, как тормозить катушку. Она кивает. Берет спиннинг, взмахивает. Я боюсь, что будет «борода». Блесна летит кверху и как-то винтом, но падает удачно.
— Теперь сматывай леску, — говорю я.
Авдо вращает катушку. Рывок!
— Кто-то поймал! — испуганно кричит Авдо.
— Тяни!
— Бойё, возьми свою удочку!
У Авдо округлились глаза, и она не знает, что делать со спиннингом, смешно топчется на месте и умоляюще смотрит на меня.
— Тяни!
И вот у берега бьется шука. Авдо пятится. Щука срывается. Авдо сунула мне спиннинг и облегченно вздохнула.
— Совсем какая-то сумасшедшая рыбалка.
— Ты еще попробуй.
Авдо машет руками.
— Ты што, бойё. Пускай в баню идет твоя рыба…
В полдень на небо набросило тучи, подул ветер, а к вечеру пошел дождик, мелкий и нудный. Я облачился в плащ и пошел на косу покараулить гусей. Присел на замытый в песок ствол дерева и от нечего делать закурил.
Время тянулось медленно. В темном небе, попискивая, пролетали табунки куликов. С шумящим свистом проносились утки. Я не успевал даже увидеть их. А дождь моросил, монотонно шуршал о мой плащ.
Но вот до меня донесся крик гусей. Их караван шел над рекой, быстро приближаясь ко мне. Молодые гуси кричали беспокойно и нетерпеливо, требуя остановки. Вожаки гоготали громко и отрывисто, успокаивая стаю.
Прошло несколько секунд, и все вокруг наполнилось разноголосым криком птиц. Я услышал тугие взмахи крыльев и поскрипывания, будто кто-то шел по картофельной муке. И в тот же миг над головой увидел тени.
Не целясь, я два раза выстрелил по теням. Вслед за выстрелами два тяжелых удара раздались за мной. Испуганный многоголосый крик оглушил меня.
Я подобрал гусей и положил возле дерева. На выстрел прибежал Орлик, понюхал птиц и ткнулся головой мне в колени. Я потрепал его по загривку.
— Вот так стрелять надо, — хвалился я ему.
Я радовался, и этому была причина. Я днем просто оскандалился перед Авдо. Мы сидели у костра, и она первая заметила стаю гусей, которая низко летела над лесом.
Я схватил ружье. И когда птицы подлетели, я выстрелил дуплетом. Один гусь упал. Стая с перепугу сбилась в кучу. Я успел перезарядить ружье и выстрелил по этому живому кому. Казалось, ни одной дробине пролететь мимо гусей некуда было. И тем не менее я промахнулся.
