Тук Тукыч - Архангельский Владимир Васильевич (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Байрам и Чары распилили тыкву сверху вниз: вот и готов кораблик! А они ещё сделали в нём три отделения: на корме — для груза, посередине — для капитанской рубки, а на носу — для мачты с кумачовым флажком.
— Играть во что будем? — деловито спросил Чары, не сводя блестящих глаз с красивой игрушки.
— В стройку. Будем плотину делать. Ты — капитан, а я — инженер, — ответил Байрам.
«Капитан» бережно взял кораблик и, путаясь в длинных полах красного халата, побежал вверх по течению. Там он загрузил кораблик камешками, песком и глиной, пустил его по арыку и быстро пошёл вслед за ним.
«Инженер» Байрам принял груз и начал строить плотину. Арык размывал её, но Байрам не оставлял работы. А Чары уже снова спешил нагрузить кораблик и доставить груз.
Из аула сбежались мальчики и девочки. Сначала они пёстрой группой сидели на берегу и с восхищением глядели, как работают Чары с Байрамом. А потом Байрам и их пригласил перевозить по воде груз и строить.
Так ребята проиграли до позднего вечера в первый день весны. И потом ещё несколько раз принимались строить плотину и пускать кораблик, пока не высохла вода в арыке.
Короткая весна скоро перешла в лето.
Деревья в садах покрылись пыльной густой листвой. За аулом, в песках, отцвели, поникли от жары тюльпаны и маки. Пожелтели широкие, как лопухи, листья ревеня, ещё недавно похожие на куски дорогого бухарского шёлка.
Всё чаще стал дуть с юга горячий афганец. Наступили каникулы, пришла пора идти купаться в Аму-Дарье. Байрам и Чары отправились утром на реку, захватив с собой кораблик.
Аму встретила ребят неприветливо. Была она очень широкая и мутная. Вода в ней клубилась и пенилась, с берегов часто обваливались большие куски подмытого течением лёсса.
С трудом друзья нашли мелкое место. Они окунулись, разбрасывая жёлтые брызги, а потом стали пускать кораблик, как в арыке. Но строить здесь было нечего, и игра им наскучила.
— Вот бы пустить кораблик по реке! — размечтался Чары, сидя на берегу и копаясь в горячем песке. — Доплывёт он до нового города, а там его поймают. Давай, а? И записку в кораблик положим.
Байрам задумался.
— А карандаша-то и нет! — вдруг сказал он.
— Есть, гляди! — И Чары вынул из кармана халата огрызок карандаша короче спички. — А вот бумаги нет, — печально добавил он.
— А мы прямо на флажке напишем! — крикнул Байрам и побежал к воде за корабликом. — А что писать будем, Чары?
Друзья расположились на берегу и начали сочинять записку. Они долго спорили и слюнили карандаш, пока губы и язык не стали синими. Наконец, довольные тем, что написали, мальчики бережно спустили кораблик на воду и оттолкнули от берега.
Кораблик качнулся в воде, словно вздрогнул, и быстро помчался вниз по течению, мелькая то жёлтым боком, то кумачовым флажком, пока не превратился в маленькую точку и не скрылся из глаз…
Аму — река капризная. Течёт она в протоках среди островов и часто меняет русло. Нелегко было кораблику в просторах быстрой реки.
Однажды прибило его течением к левому берегу, неподалёку от большого аула. На рассвете увидали его рыбаки, прочитали записку ребят, улыбнулись их затее и осторожно оттолкнули кораблик от берега тяжёлым веслом.
Дня через два пристал он к правому берегу, где даже ни одного аула нет, — только пустыня, от которой веет жаром, как от печки.
Лишь на третий день заметил его старый чабан. Пас он отару недалеко от реки, пришёл воды напиться, видит — стоит в камышах красивый кораблик, уткнувшись в песок тупым жёлтым носом.
Не сразу разобрал старый чабан записку ребят. А когда прочитал, весело засмеялся и сказал самому себе:
— Видать, хорошие мальчики, хотят дружбу водить с пионерами нового города, помогать им надо, — и легонько толкнул кораблик от берега загорелой морщинистой рукой.
Обгоняли кораблик пароходы и баржи с грузами, кружили над ним чайки и степные орлы, каждый день обжигало его лучами жаркое солнце пустыни. А он плыл и плыл и на исходе десятого дня добрался до места. Увидали кораблик рабочие землечерпалки, вынули его из реки, прочитали записку, передали кораблик в пионерский отряд.
А через неделю Байрам и Чары получили письмо от пионеров нового в пустыне города — Тахиа-Таш. Большое было письмо, очень интересное, и кончалось оно такими словами:
«Молодцы вы, что придумали послать кораблик! Вы живёте в Туркмении, мы в Кара-Калпакии, и дружба с вами нам дорога?.
Передайте директору школы, что мы ждём вас с пионерами в гости. Мы покажем вам новый город в пустыне и свой пришкольный участок. А вы привезёте нам семена су-кяды и расскажете о своих делах».
У Байрама и Чары уже есть новые халаты и пушистые белые шапки. Скоро они наденут обновки и поедут с пионерами своей школы в гости к ребятам, которые живут в новом городе.
И будут они ехать по железной дороге, недавно проложенной в песках на левом берегу широкой и мутной Аму-Дарьи.
Дымка
Рыжик
Солнце уже поднялось, но по росистой траве было холодно ступать босыми ногами. Впереди шёл Дима с ведром, оставляя за собой тёмную полоску следов. Позади двигалась Галка, размахивая корзиночкой из белых ивовых прутьев.
Когда ребята миновали деревню и вдоль межи пошли к лесу, девочка глянула в сторону ржи и крикнула:
— Смотри, Димка, василёк!
— Как же он остался? — с удивлением спросил Дима и, прыгнув к цветку, с головой скрылся в густой колосившейся ржи. — И пропололи мы хорошо, — сказал он, возвращаясь с длинной былинкой, на которой синел венчик василька.
По весне Димкин отряд для борьбы с сорняками обошёл все поля, а вот один василёк остался. Красив он, что и говорить, но нельзя ему расти на полях колхоза «Путь к коммунизму».
— Надо бы ещё поглядеть, да роса велика, — сказал Дима, отряхивая мокрые штаны и рубаху. — Побежали!
Во всей красе стояло погожее лето.
На тропинке буйно разрослись широкие листья подорожника, на меже цвёл раскидистый колокольчик, а рядом были видны белые пятна цветущей ромашки, голубые цветы цикория, синие цветы мышиного горошка и бронзовые зверобои.
Возле опушки леса, сквозь которую золотыми стрелами пробивались лучи солнца, показались делянки, заросшие цветком иван-да-марьи с ярко-жёлтыми трубочками и фиолетовыми прицветниками.
Да и в лесу всё цвело и благоухало.
Бархатные колокольчики на тонких ножках раскачивали головками, когда их задевали ребята. Резные листья папоротника почти сплошь закрывали землю. В окружении заячьей капустки стояли пахучие столбики ночных фиалок. С осины летел пух и путался в волосах Галки и Димы.
— Пойдём в Кривой дол, там мы наберём грибов! — крикнул Дима, гремя ведром в кустах и осыпая на землю капли росы.
— Только не убегай, я боюсь одна, — ответила Галка, поёживаясь от крупных капель, попавших за воротник.
С опушки лес казался уснувшим, а теперь ни на минуту не замолкал в нём птичий гомон.
Где-то далеко ворковала горлинка, высвистывала на флейте иволга.
«Тип-тип-тип!» — сказала пепельно-серая вертишейка с желтоватым горлышком и быстро побежала вверх по осине.
«Пинь-пинь-пинь!» — ответил ей празднично разодетый зяблик и полетел перед ребятами, чтобы увести их от гнезда.
«Цвинь-ци-вирь! Ци-ци-вю!» — залилась синичка, порхая над непрошеными гостями.
— А вот и беленький грибок! — радостно закричала Галка, осторожно вынимая из земли коренастый гриб с каштановой шляпкой, блестящей от росы.
— А вот и подосиновичек! — отозвался Дима и схватил красноголовый гриб на белой ножке, покрытой крапинками.
