Ковчег на острове - Даррелл Джеральд (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Для животных (человек не в счет) бракосочетание и детопроизводство — чрезвычайно сложная проблема. Не говоря уже о личных симпатиях и антипатиях сторон, надо учитывать кучу других вещей. Ведут ли данные животные в дикой природе одиночный образ жизни, соединяясь только в период размножения? Если да, перед вами возникают дополнительные трудности. Возьмем наших западноафриканских цивет, для которых характерно сказанное выше: мы следим, когда у самки начинается течка, и лишь затем пускаем к ней самца. При совокуплении самец циветы, как это заведено и у тигров, кусает самку в загривок, и только по метинам от его зубов мы можем судить, состоялся ли акт. После чего живо убираем самца, пока дело не дошло до настоящей потасовки.
Когда вполне совместимая пара благополучно сосуществует и не размножается, мы спрашиваем себя, в чем наша промашка; ведь если у животных нет физических изъянов, значит, виноваты мы — или корм не тот, или помещение не годится. В прошлом очень уж часто зверей спешили относить к категории «трудных» или «не размножающихся в неволе», как будто виноваты были они сами, а не люди, на чьем попечении они находились. Было время, когда считалось невозможным получить приплод, скажем, от носорогов и бегемотов; но в конце концов додумались, в чем фокус, и теперь их размножение не составляет большой трудности. На случай, если кому-то слово «фокус» покажется несолидным, объясню, что я подразумеваю. Я всегда говорил: когда решены основные проблемы — помещение и корм (а их можно решить, разве что вам предложили голубого кита), нет такого вида фауны, которого нельзя разводить в неволе, если вы сумели дознаться, в чем фокус. Тут могут быть и стержневые моменты вроде подбора подходящего партнера, оборудования надлежащей площадки для родов, полноценного рациона и более питательного корма для беременной самки, а могут быть и мелочи вроде оснащения клетки нужным количеством веревок для лазания. Решение есть во всех случаях; найти его зависит от вашей смекалки, потому что на помощи самого животного, как правило, рассчитывать не приходится.
И как же хорошо на душе, когда секрет наконец раскрыт, вы все сделали правильно и видите, как ваши усилия венчаются удачей. С двумя совсем различными животными мы достигли успеха так быстро, что сами были поражены и отнесли эти случаи в ряд наших самых громких побед. Речь идет о краснощеком ибисе и о ямайской хутии — маленьком грызуне, исконном обитателе Вест-Индских островов. Над обоими нависла угроза полного истребления, поэтому было очень важно создать плодовитые колонии в неволе.
Будущее краснощекого ибиса в дикой природе выглядит, мягко выражаясь, мрачно; шансов выжить у него чрезвычайно мало. Не самый крупный представитель семейства ибисов, он обладает длинным изогнутым клювом; траурно-черное оперение отливает на свету зеленью и пурпуром; кожа вокруг клюва голая, красноватого цвета; на голове сзади свисает причудливый длинный хохол, как будто у птицы сдвинулся на затылок парик из перьев, обнажив лысину впереди. Краснощекие ибисы гнездятся колониями на скальных уступах, где и выращивают свое потомство. Некогда они были распространены от Ближнего Востока до Северной Африки и даже в Европе, вплоть до Швейцарии.
Разорение гнезд (птенцы считались изысканным кушаньем), а затем отравление взрослых птиц и их потомства ДДТ и другими пестицидами сильно сократили ареал и численность краснощеких ибисов, так что их теперь насчитывают всего около 500 пар. Известно лишь два гнездовья. Одно в Северной Африке; здесь число птиц быстро уменьшается, вероятно, из-за пестицидов, да и само гнездовье находится под угрозой в связи со строительством плотины. Второе, на беду для его обитателей, расположилось посреди городка Биреджик на берегу Евфрата.
Прежде птицы здесь как-то охранялись, их прилет на гнездовье отмечался пышным праздником. Но по мере роста Биреджика жители его становились более «цивилизованными» и «просвещенными», праздничный ритуал был забыт, и краснощекие ибисы из источника радости одним махом превратились во вредителей: невоспитанные птицы роняли помет на горожан, когда те спали на крышах своих домов. Мальчишки забивали камнями птенцов на каменных нишах, к тому же земля на окружающих полях (где взрослые птицы поедали личинок насекомых, принося людям благо) густо посыпается инсектицидами. И хотя Международный союз охраны природы вместе со Всемирным фондом дикой фауны пытаются убедить местных жителей снова взять под свою защиту краснощеких ибисов, надежд на выживание этой наиболее многочисленной колонии (в ней 250 пар) очень мало. Только размножение в неволе может сохранить этих птиц для будущего, с возможной последующей реинтродукцией в части прежнего ареала — допустим, в Швейцарии или Северной Африке.
В 1972 году мы приобрели в Базельском зоопарке две пары краснощеких ибисов. Птицы были молодые, но, достигнув зрелости, они тотчас сделали попытку обзавестись потомством. Попытка вышла неудачная: и гнездо они смастерили не лучшим образом, и яйца оказались бесплодными. Вскоре после этого, когда стало известно о бедственном положении краснощеких ибисов в дикой природе, мы решили приступить к их разведению и наметили себе программу из двух пунктов: сперва постараемся создать плодовитую колонию в неволе, а затем, в более отдаленном будущем, попробуем осуществить реинтродукцию. Для этих целей мы в 1975 году раздобыли через Тель-Авивский университет еще две пары.
Довольно быстро выяснилось, что вольер, где содержались краснощекие ибисы, чем-то их не устраивает. Мы заключили, что для успеха нашей затеи надо сделать две вещи: увеличить высоту вольера и соорудить подобие скальных полок для гнезд. Денег у нас не было, но мы обратились к нашим американским коллегам и получили щедрую субсидию. Первым делом мы написали во все зоопарки мира, которые когда-либо держали краснощеких ибисов, чтобы узнать, удавалось ли там получить потомство от этих птиц и в каких вольерах они обитали. Ответы по большей части были противоречивыми и мало что нам дали, поскольку условия содержания краснощеких ибисов везде были разными. В некоторых случаях птицы дали потомство в неблагоприятной, казалось бы, обстановке; другие ибисы отказывались гнездиться, хотя их помещения выглядели более благоустроенными. Нам оставалось только исходить из собственных представлений о том, какая обитель лучше годится для ибисов, и надеяться, что птицы одобрят наше решение.
В готовом виде гнездовье представляло собой вольер высотой 3,5 метра, длиной 12 и глубиной 6 метров. В проволочную сетку были вделаны стекла размером 0,9х1,8 метра; задняя стенка выложена из необработанных гранитных глыб, имитирующих скалу. Тут и там на этой скале были площадки для гнезд. Поскольку в других зоопарках размеры площадок сильно отличались друг от друга, мы решили испытать побольше разных вариантов. Где-то сделали подобие естественных полочек с наклоном назад, чтобы яйца и птенцы не сваливались вниз, где-то вставили в гранит деревянные ящики без крышки и передней стенки.
Когда весь комплекс с большим бассейном и достаточным простором для летания был готов, нам он показался идеальным. Оставалось выяснить, разделяют ли ибисы наше мнение. Судя по тому, как они летали туда и обратно, садились на скалу и изучали гнездовые площадки, бормоча что-то друг другу на своем странном горловом наречии, конструкция им вроде бы понравилась. И не успели ибисы толком изучить все уголки новой обители, как уже начали таскать в деревянные ящики материал для гнезд. Затаив дыхание, мы следили, как возникают два гнезда и в них появляются семь яиц. Яйца были снесены молодыми птицами, и мы считали, что будет замечательно, если хотя бы из двух вылупятся птенцы. Когда же вылупились все семь и родители благополучно вырастили шестерых (седьмой был очень хлипкий и быстро зачах), мы были так счастливы, что пером не описать. Одним махом численность нашей колонии чуть ли не удвоилась, и возможность реинтродукции казалась уже вполне реальной.
В случае с ямайской хутией нам тоже повезло; и здесь мы добились успеха, открыв секрет правильной организации помещения. Хутии были приобретены нами не совсем обычным, окольным путем. Каждый стоящий директор зоопарка переписывается с самыми различными людьми в самых отдаленных уголках земного шара, надеясь, что в один прекрасный день они смогут найти для него какого-нибудь достопримечательного редкого зверя. Что до меня, то, поскольку люди читают мои книги и шлют мне письма, охват моей переписки очень широк — от Пекина до Пернамбуку. И вот однажды я получил письмо от миссис Нелл Бэрк с чудесного острова Ямайки. Она сообщала, что с большим удовольствием читает мои книги, и — весьма опрометчиво — добавила, что будет рада помочь мне раздобыть любое ямайское животное, которое меня заинтересует. Предложение миссис Бэрк было продиктовано самыми добрыми чувствами, и я не сомневаюсь, что бедная женщина сильно поколебалась в своем расположении ко мне, получив ответное письмо с вопросом, нельзя ли приобрести ямайскую хутию. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж, и вместе со своей подругой Мери Макфэрлейн миссис Бэрк приступила к охоте на хутию.
