Записки охотника Восточной Сибири - Черкасов Александр Александрович (книги бесплатно .TXT) 📗
Вероятно, многие охотники, даже большая часть, совсем не знакомы и по описанию с сибирскими собаками! Собаки эти составляют совершенно отдельную породу. Посмотрите на них, какие они некрасивые: острорылые, мохнатые, со стоячими ушами, с большими мохнатыми хвостами, — дворняжки, да и только! А зато посмотрите-ка их на охоте с сибирским промышленником! Охотничьи сибирские собаки не составляют отдельной породы между обыкновенными дворовыми собаками: по виду и происхождению они совершенно одинаковы. Из щенков выбрать такого, который бы впоследствии оказался охотничьей собакой, решительно невозможно, хотя и есть приметы для выбора, которых придерживаются здешние промышленники, как-то: длинная, острая затылочная кость; большие, широкие ноздри (норки, как здесь говорят); живые глаза; здоровые, сухие лапы; широкие вздутые ребра и проч., но все эти приметы неположительны. Когда же щенки подрастут, то промышленую собаку (охотничью) узнают различным образом: то она станет гоняться за курицами, за свиньями, за телятами, то она задавит где-нибудь полевую крысу или даже курицу — словом, ее сейчас видно. На это-то и обращают внимание и даже нарочно приучают ее к таким проделкам, но отнюдь не наказывают. Когда же она подрастет, ее берут с хорошими старыми собаками за промыслом и стараются непременно чего-нибудь добыть — козу либо зайца — и дадут ей нарочно полакомиться добычей: бросят кусочек мяса, отдадут внутренности и т. п. Это делается для того, чтобы сразу приохотить собаку; затем ее уже начинают наказывать за домашних животных, но не сильно. Мало-помалу она сама от прежних привычек отвыкнет и пристрастится к настоящей охоте: так что стоит только хозяину подать малейший знак, что он собирается в лес, она уже с ума сходит от радости. Замечено, что хорошие промышленые собаки, точно так же, как и легавые, грезят во сне: машут хвостом, перебирают лапами, будто бегут; тявкают, как бы завидя зверя, и проч., тогда как простые дворовые собаки почти никогда не грезят во сне, да и с чего им грезить, когда они, живя дома, постоянно видят перед глазами такие предметы, на которые по привычке смотрят равнодушно, которые не производят на них особого впечатления, воображение их не тревожат домашние животные; тогда как промышленая собака, имея врожденную страсть к охоте, прогнав хотя однажды какого-нибудь зверя, уже раз возбудивши свое зрение незнакомым предметом, невольно получает глубокое впечатление и потому непременно будет грезить во сне.
Сибирские собаки никакой дрессировки не знают, и хозяева их не учат, потому что сами не знают в этом толку, да им этого и не нужно. К чему им, например, чтобы собаки делали стойку, когда они за птицами почти вовсе не охотятся? К чему им, чтобы собака подавала поноску или дичь, когда она не в состоянии подать убитую козу или медведя? Напротив, им нужно, чтобы собака, отыскав зверя по следу, гнала его, не давая ему покоя, лаяла и в возможном случае хватала его зубами и давила бы до смерти, если только в состоянии сладить со зверем. Следовательно, требования сибирских промышленников совершенно противоположны требованиям обыкновенных охотников с легавой собакой. Общее только одно — послушание собаки: чтобы она знала хозяина, слушалась его во всем и «не вешалась бы зря» во время охоты и даже дома. Выхваляя послушную собаку, сибиряки говорят, что она знает заклик, т. е. ворочается, когда не нужно преследовать зверя, когда ее закликнут. Вот почему многие зверовщики держат промышленых собак на привязи и отнюдь не отпускают на охоту с другими охотниками. Здесь эти собаки ведутся как-то родом или домами, то есть: от хороших промышленых собак обыкновенно и родятся собаки, годные к охоте, и наоборот; так что редко от простой дворовой суки и кобеля родятся промышленые дети; конечно, нет правил без исключения и в этом случае. Хозяин, имеющий такой род собак, известен в околотке так же, как и хорошая винтовка, и некоторые промышленники, надеясь на известность породы, часто покупают у хозяев будущих щенков, когда еще сука носит их в утробе своей.
Но не думайте, чтобы всякая промышленая собака сибирской породы ходила за всяким зверем. Хотя и бывают такие, но чрезвычайно редко; такие собаки здесь ценятся весьма дорого. Обыкновенно же бывает так: некоторые из них хороши, например, на белку, почему и называются белковыми собаками, то есть ходят только за белкой, отыскивают ее по следу, загоняют на деревья, следят ее верхним следом, если белка пойдет прыгать по деревьям, и лаем своим дают знать хозяину о своей находке, не спуская глаз с белки, и, не давая ей спуститься на землю, дожидают прихода хозяина, но не ходят за другим зверем. Другие же ходят только за кабанами и не годны для белковья; такие собаки и называются кабаньими; они отыскивают кабанов по следу и, взбудив их, гонят с лаем, а догнав, хватают зверя за что придется (см. ст. о кабанах) и таким образом останавливают их до тех пор, пока не явится на помощь охотник; с поросятами (молодыми кабанами) они справляются сами, без помощи охотника; но от больших, в особенности секача (самца), нередко и сами лишаются жизни, как-нибудь попав на их страшные клыки. Эти собаки должны быть легки, нестомчивы, крепки, сильны и сердиты, а главное — смелы. Многие промышленые собаки, увидав кабана или медведя, пугаются и прячутся куда придется или еще хуже — бегут под защиту к хозяину. Некоторые даже боятся снятой шкуры этих зверей. Третьи опять хороши только за сохатыми и изюбрами, которые и называются здесь зверовыми собаками; они, отыскав зверей по следу, гонят их с лаем; догнав, тотчас опережают зверя, бегут пред его рылом и лают; таким образом не давая ему хода, останавливают его совершенно или, как говорят, ставят на отстой, продолжая лаять и звать хозяина до тех пор, покуда меткая пуля тихо подкравшегося промышленника не повалит взеря на землю. Четвертые хороши только для гоньбы коз, волков и лисиц, но не годны для охоты за другими зверями; эти носят общее название промышленых собак. Но надо заметить, что за дикими козами ходят почти все промышленые собаки. Потому ли, что козули попадаются чаще других зверей? Потому ли, что козье мясо чаще всего перепадает им на зубы? Или оттого, что козуля почти беззащитна и, догнатая собакой, тотчас делается ее жертвой?.. Чрезвычайно редкие собаки сибирской породы ходят за болотной охотой, то есть как за болотной: отыскивают молодых уток, гусей и только, давят их и бросают тут же на месте, но не думайте, что принесут к вам в руки; нет, этого они не знают, да их тому и не учат. Почему, взяв такую собаку на охоту в болото, нужно следить за ее действиями, а то как раз лишишься добычи; это еще хуже, нежели дать промах из ружья. Но что же делать — на безрыбье и рак рыба. Впрочем, некоторые из таких собак ходят в воду и достают убитых уток — и за это им иногда большое спасибо! Их стихия — дремучие леса, тайга; добыча — звери, а не птицы. Так что подите вы с сибирской собакой на болотную охоту или в поле за тетеревами или куропатками, она наверное распугает и разгоняет решительно все; но попадись ей заяц или лисица, она так убежит за ними, что и не дождетесь, и будет рыскать до тех пор, насколько сил ее хватит. Кричите и не кричите на нее — все равно она не воротится. Вот почему здешние промышленники, поехав на охоту и на самой охоте никогда не пускают собак бежать по воле, а привязывают их на поводке (тонкой железной цепочке) к седлу и спускают с него только в случае надобности. Но цепочки неудобны тем, что звенят, потому многие промышленники привязывают собак на бечевки. Для того же, чтоб зарные собаки не, отгрызали поводка и не убегали, когда не нужно, на поводки к шее собаки спускают деревянные чубучки.
Сибирские собаки действуют только по инстинкту, без всякой науки или дрессировки. Чутьем, зрением и слухом они обладают превосходными и нисколько не уступят в этом отношении легавым собакам, но понятливостью и умом далеко от них отстают. Они сходны более со зверями, нежели с домашними животными. Но привязанность их к хозяину иногда достойна удивления.
Вообще сибирские собаки очень злы и сильны, особенно настоящей монгольской породы, или, как здесь говорят, мунгальской. (Здесь жителей Китая, по ту сторону рек Аргуни и Онона, вообще называют мунгалами.) Собаки монгольской породы чрезвычайно рослы, сильны и косматы; они бывают обыкновенно черные, почему напоминают водолазов (ньюфаундлендов). Многие из них в одиночку нападают на волков и давят их без затруднения. Впрочем, некоторые собаки и сибирской породы не боятся волков и смело нападают на них с тем же успехом, но промышленники их никогда не приучают к этой травле, напротив, стараются отучить от этого промышлёную собаку, потому что, если она пристрастится к волкам после нескольких удачных случаев, то будет зря нападать на них, а через это может попасть на нескольких волков и сделаться, в свою очередь, жертвою их страшных зубов, что и случается нередко. Действительно, здесь более всего гибнет охотничьих собак от волков и кабанов.
